Мэдди так долго молчала, что Кей Эл наклонился поближе посмотреть, не уснула ли она.

— Эй! — позвал он.

— Я думаю.

— Вот как? — беспечным голосом отозвался Кей Эл. — О разводе со стариной Брентом?

Мэдди глубоко вздохнула:

— До сих пор я хотела убить его, но теперь моя злость несколько поулеглась.

— Из-за чего ты злилась до сих пор?

— Он изменяет мне.

Кей Эл коротко рассмеялся.

— Вот так сюрприз! — пробормотал он. — Что ж, одной загадкой меньше.

— Какая еще загадка?

— Теперь я понял, зачем ты притащила меня сюда и разыграла вторую серию старой комедии «Ночь, лишившая нас невинности». А еще говорят, в одну реку нельзя войти дважды.

— Значит, можно?

Кей Эл отодвинулся от нее.

— Пожалуйста, не делай из меня персонажа мыльной оперы. Как бы горька ни была правда, ее не скроешь.

— Это шутка?

— Наполовину.

— Ты ничего не понял. — Мэдди помедлила, подбирая нужные слова. — Видишь ли, в тот вечер я действительно приехала сюда, чтобы отомстить Бренту. Но я осталась с тобой не поэтому. Мне было хорошо. Если не считать секса.

— Спасибо. Успокоила.

Мэдди приблизилась к нему, чтобы видеть его лицо.

— Хочешь, скажу правду? Мне не понравилось заниматься любовью, но когда мы тискались и смеялись, все было прекрасно. Ты был на высоте. Мне было хорошо, и ты очень мне понравился.

— Почему же ты вышла за Брента?

Несмотря на иронию, прозвучавшую в голосе Кей Эла, Мэдди ответила ему совершенно серьезно:

— Не знаю. Я много об этом думала. Все вокруг знали, что я выхожу за него, а когда окружающие что-то знают наверняка, это не может быть неправдой. Так что я и подумать не могла о чем-то другом. К тому времени когда мы с тобой поехали в Пойнт, я уже обменялась с Брентом серебряными колечками, обзавелась посудой и мне казалось, что события нельзя повернуть вспять. Я даже начала привыкать к своему будущему имени, готовясь стать супругой Брента Фарадея. Быть может, это звучит глупо, но я не представляла себе другой судьбы.

— Понимаю, — усмехнулся Кей Эл. — В ту пору мы все рассуждали примерно так же.

— А для меня ничего не менялось вплоть до вчерашнего дня, — ответила Мэдди. — Именно потому я была зла на Брента.

— Была?

Мэдди снова посмотрела в лицо Кей Эла.

— Ты заставил меня оценить вещи по-другому.

— Лучше продолжай ненавидеть Брента, — попросил Кей Эл.

— Нет-нет, я серьезно. Мне очень хорошо сейчас. Я уже давно не ощущала такого тепла. Если Брент навещает какую-нибудь девку, чтобы отправить физиологическую потребность, то он просто похотливый козел. Но если нашелся кто-то, способный подарить ему такие же сладостные мгновения, я, пожалуй, смогу его понять. — Она прильнула к Кей Элу, и он вновь погладил ее. Мэдди почувствовала, как ее пронизывает умиротворение, столь сильное, что оно казалось почти физическим ощущением. — Как хорошо. Ты замечательный, Кей Эл, — сказала она.

Кей Эл похлопал ее по плечу.

— Ну-ну, полегче. Не перехвали меня.

Мэдди потерлась лицом о его рубашку, только чтобы почувствовать ее прикосновение к своей коже. Рубашка пахла солнцем, мылом и чуть-чуть его потом. Никаких тебе противных одеколонов, только солнце и Кей Эл. Мэдди прижалась носом к его щеке.

— Кто выстирал эту рубашку? Твоя тетка? Рубашка пахнет так, словно ее сушили на веревке. Славный запах.

Кей Эл рассмеялся, а тем временем Мэдди вглядывалась в его глаза, темные, окаймленные восхитительными ресницами, в его улыбающиеся губы, такие сочные, что их хотелось попробовать на вкус; и весь он показался ей таким ласковым, сильным и уверенным, что ее пронзило непреодолимое желание, от которого захватывало дух. Кей Эл перестал смеяться и внимательно посмотрел на Мэдди. После секундного колебания он наклонился и поцеловал ее, щекоча ее губы своими губами и заставляя все ее тело слегка содрогаться.

— Мэдди? — прошептал он, замерев; она положила ладонь ему на затылок и потянула его голову вниз. Он медленно нагнулся, и рука Мэдди соскользнула ему на плечо. У его губ был вкус вина, пылкой страсти и чего-то еще, присущего ему и только ему. Под его рубашкой перекатывались крепкие мышцы, словно обнимавшие Мэдди, и она вздрогнула сильнее, когда Кей Эл приподнял руку и прижал ладонь к ее груди, которая в ответ на ласку запульсировала и стала твердой. Внезапно все тело Мэдди охватила мучительная жаркая истома, и она, повернувшись, прильнула к нему, чувствуя, как его рукава мягко скользят по ее коже, а сильные руки сжимают, причиняя боль. Кей Эл провел губами по ее шее, и Мэдди ощутила, что с каждой секундой ее желание становится все более нестерпимым. Когда же он крепко стиснул ее груди, она лишь коротко застонала, уткнувшись ему в плечо, изо всех сил прижимаясь к нему.

— Если хочешь остановиться, скажи об этом сейчас, — выдохнул Кей Эл ей в ухо.

Мэдди только судорожно вздохнула, еще крепче прижимаясь к нему.

— Возьми меня. Возьми меня поскорей.

В лунном свете глаза Кей Эла, казалось, наполнились пронзительным блеском. Его рука, тяжесть которой до сих пор заставляла Мэдди сдерживать дыхание, вдруг скользнула к пуговицам ее платья и принялась расстегивать их одну за другой, шагая пальцами от ее груди к животу. Лицо Кей Эла вплотную приблизилось к лицу Мэдди, его черные глаза лучились страстью. Потом он опустил голову, щекоча губами ямку на ее шее и легко проводя волосами по ее щекам. Мэдди затрепетала от его прикосновений, потом щекотка сменилась нестерпимым зудом в сосках, ямках локтей и колен, а между ног распространилось жаркое тепло. Мэдди вздрогнула, впилась кончиками пальцев в спину Кей Эла и запустила руку за пояс его джинсов.

— Подожди, — прошептал он, уткнувшись ей в шею. — Дай расстегнуть пряжку.

Изогнувшись, Мэдди подалась назад, и пока Кей Эл возился с ремнем, ее возбуждение все нарастало; от нетерпения тело Мэдди охватила дрожь, и она продолжала содрогаться, пока вновь не ощутила на себе его тяжесть. Наконец его руки скользнули под платье и коснулись ее спины. Мэдди стиснула зубы, чувствуя, как Кей Эл прижимает ее к себе, стягивая изнутри платье с ее плеч. Она прильнула к нему, трепеща от прикосновений его рубашки к своим соскам. Мэдди было недостаточно этого восхитительного ощущения — она хотела раздеть Кей Эла донага и принялась расстегивать его пуговицы, но это оказалось непросто. Раздосадованная, она с силой ударила его лбом в ключицу; Кей Эл рывком поднял ее голову, поцеловав взасос, и она, дернув ворот его рубашки, сорвала все пуговицы разом и прижалась своей нежной грудью к жестким волосам на его груди. Ее страсть и вожделение стали нестерпимыми, и Мэдди позабыла обо всем на свете. Она вонзила зубы в губу Кей Эла и прокусила ее насквозь, чувствуя во рту солоноватый привкус его крови.

— О Господи, Мэдди, что ты делаешь? — шептал он, продолжая стискивать ее руками. Он запустил ладонь между ее ног, и вскоре его пальцы оказались внутри ее тела; их прикосновение к увлажнившейся плоти едва не свело Мэдди с ума, и она непроизвольно издала горловой звук. Кей Эл всем весом прижал ее к сиденью, и Мэдди обхватила его руками и ногами, словно желая растворить в себе. Губы Кей Эла отыскали ее грудь и впились в сосок, а его руки продолжали ласкать ее тело. Мэдди, окончательно потеряв рассудок, жадно вцепилась в него, и он принялся рыться в кармане, нащупывая презерватив, потом раздвинул своими ногами ее бедра; Мэдди в мучительном экстазе рывком изогнулась дугой, и Кей Эл с силой вошел в нее. Она прижалась лицом к его щеке, ощущая мощные движения его тела, приноравливаясь к ритму и впитывая могучий поток наслаждения, который шел от его плоти, слившейся с ее естеством. Казалось, губы и руки Кей Эла были повсюду, и Мэдди чувствовала, как неистово бьется ее сердце, как набухают и пульсируют ее груди, как стучит кровь в висках. Кей Эл все глубже погружался в нее, и наконец Мэдди, не выдержав, вытянулась струной, яростно колотя затылком о сиденье и крича; когда прошел оргазм, Мэдди едва не застонала от разочарования — так хорошо ей было до сих пор и так хотелось, чтобы это продолжалось вечно.