Ты постоянно спотыкаешься из-за неспособности охватить разумом тот факт, что то, чего мы

желаем,

представляет собой выражение внутренней

жажды,

а то, что нам

нравится

или

не нравится,

- личные предпочтения, обусловленными рамками нашего опыта. Иначе говоря, то, что нам

нравится

или

не нравится,

- не более чем предрассудки, возникшие вследствие ограниченности нашего знания. Каким бы незначительным ни казался этот факт, именно в нём кроется единственное и главнейшее различие между воином и магом. Маги всегда попадают в сети предубеждений и потому выражают свои нужды, оставаясь в рамках предрассудков. В отличие от магов, воин, величайшая

нужда

которого заключается в

жажде

познавать, видит мало пользы в предрассудках. Поскольку он

жаждет

познать как можно больше, но знает из опыта, что не может иметь жизнь на своих условиях, воин обнимает всё в этой жизни с одинаковой страстью, - даже то, что ему не

нравится.

Воин способен на это, поскольку источник его страсти - в акте познания, а не в выражении своих личных предпочтений. В отличие от мага, для которого страсть и пристрастие - синонимы, воин знает, что подлинная страсть - дело сердца, состояние объективного осознания, которое не поддерживает предубеждённость, а, наоборот, несёт необходимую для обретения знания и свободы всеохватность.

То, что я объясняю тебе, может показаться очень простым и даже невинным. Но именно это и есть тот единственный, важнейший ключ, который всегда искали маги, да так и не нашли. И вовсе не потому, что ключ этот хранится в большом секрете и его тяжело найти, - но лишь потому, что концепция эта не поддаётся

рассудку.

В виде теории она очень хорошо понятна разуму, но на практике разум не в силах её принять. Магам, рабам своего разума, столь свойственно глубоко укоренившееся пристрастие контролировать всё и вся, навязывая жизни свои условия, что они просто не могут принять того факта, что

желание силы

подразумевает необходимость отказаться от личных предубеждений. В действительности, сохранение личных пристрастий для мага - главнейшая нужда, и, пытаясь удовлетворить её, он

жаждет

только лишь такой

силы,

которая позволит ему сполна выразить свои личные предпочтения. А потому он любой ценой добивается обретения

силы

такого рода. Но единственной формой

силы,

которая соответствует требованиям мага, является

сила тоналя,

называемая

первым кольцом силы.

Два других

кольца силы

не могут быть освоены при помощи разума, поскольку относятся к

нагвалю,

и, следовательно, находятся за пределами

тоналя.

Поэтому маг, будучи рабом своего разума и заботясь лишь о нуждах своего

тоналя,

автоматически лишает себя возможности получить доступ ко

второму

и

третьему кольцу силы.

Однако при использовании

первого кольца силы

маг попадает в западню. Ведь, хотя этот тип

силы

действительно даёт ему способность иметь жизнь на своих условиях, маг, тем не менее, вынужден постоянно прибегать к

манипулированию

для сохранения контроля над своей жизнью. Но в результате возникает проблема: подобный принудительный контроль вступает в противоречие с течением жизни, а потому, чем больше ты манипулируешь, тем больше и больше нуждаешься в манипулировании. И чем мощнее твой контроль, тем труднее тебе сохранять его. Ведь сфер, которые необходимо контролировать, становится всё больше и больше. И, несмотря на то, что такой тип

силы

какое-то время работает хорошо, вскоре уровень манипулирования, необходимый для поддержания контроля, становится практически недостижимым, и в итоге маг лишается контроля /не только над своей жизнью, но и над самим собой. Достигнув пределов своей способности контроля при помощи манипулирования, маг слишком поздно обнаруживает, что

сила,

которой он обладал, оказалась безнадёжно рассеяна из-за неимоверного количества объектов, подлежащих контролю. В результате его жизнь начинает трещать по швам и распадаться на части, но, достигнув пределов своей способности манипулировать жизнью, маг не может остановить разрушение своей жизни и своей

силы.

Такова неумолимая судьба каждого мага - недолгий успех, который заканчивается полным крушением.

Воин же, будучи полностью всеохватным и беспристрастным в своём отношении ко всему в жизни, удивительным образом приходит к тому, что не

желает

ничего! Не стремясь ничего контролировать и встречая каждый вызов с открытым забралом, разумно сотрудничая с течением жизни, воин в изобилии обретает

силу,

которая приходит к нему незваной. В итоге воин контролирует всё, не контролируя ничего, ведь разумно сотрудничая с течением жизни, он становится всё в большей степени её неотъемлемой частью. Поскольку он является составной частью Единой Жизни, его

сила

становится воистину неодолимой, и с каждым встреченным вызовом, независимо от его характера, воин обретает ещё больше

силы

- даже когда сражение проиграно. Поэтому стойкость воина укрепляется с каждым шагом, каждое прожитое мгновение увеличивает его

силу

и приносит свободу. Однако это реально только потому, что воин пришёл к пониманию невозможности иметь жизнь на своих условиях и необходимости отказаться от предубеждений в пользу всеохватности, для чего нужно отпустить образ себя и свою картину мира. Другого пути нет, и это столь же

просто

и

трудно,

как и слушать и действовать в соответствии с тем, чего

желает сердце,

- в противоположность тому, что

нравится

или

не нравится разуму.

Научиться слушать

сердце

и безупречно действовать на основе его велений можно, только когда четыре основные техники рассматриваются в качестве инструментов для осуществления

желаемого,

а не для поддержания предубеждений. А это возможно, если практикующий не пытается контролировать результат их применения. Однако эту концепцию маг также не в силах охватить своим разумом, ведь он склонен рассматривать всё, в том числе и четыре основные техники, как нечто, нуждающееся в контроле и манипулировании. Но поскольку мы не можем контролировать саму жизнь, то не можем и проконтролировать результат применения техник. Жизнь просто есть. И, нравится нам это или нет, в жизни все действия вызывают последствия. Четыре же техники являются не более чем четырьмя направлениями действий, которые приносят свои очень специфические результаты. А последствия этих результатов, их воздействие на паутину жизни мы можем контролировать не более чем саму жизнь. Однако, следуя по течению жизни вместе с этими последствиями и не пытаясь с помощью манипулирования навязать им свой контроль, мы, как это ни парадоксально, действительно контролируем их. Но не в буквальном смысле - двигаясь с ними в едином потоке, мы побуждаем их работать

на

нас, а не

против

нас.

Теперь ты уже многое понимаешь, и, я уверен, ясно видишь, что стоишь сейчас на решающем и наиболее трудном перекрестке из тех, которые ты когда-либо встречал в своей жизни. Я говорю о перекрестке, отдавая дань традиции, поскольку это не совсем перекресток - даже если в метафорическом смысле его и можно так назвать. Но лично я не люблю использовать метафоры в подобных ситуациях, ведь мы с тобой заняты не словесными прениями о Пути Воина.