Внезапно Тил закричала:

— Ложитесь!

И рухнула на ветвь. Дети мгновенно последовали ее примеру, а Флинкс замешкался и начал опускаться лишь тогда, когда его друзья уже прижались к коре. Вместо того, чтобы защитить руками головы, они зажмурили глаза и прикрыли носы и рты ладонями; заметив это, Флинкс поступил также.

— В чем дело? — взревел граф Каавакс. Держа Флинкса на мушке, он повернулся к своим солдатам, которые в замешательстве опустились на колени. — Нет никакой опасности! Встать!

Действительно, ничего страшного не происходило. Солдаты быстро успокоились и подчинились приказу.

Тяжелый сапог ткнулся в левую ногу Флинкса.

— Хватит валять дурака! Мне надоела проклятая жара, я хочу как можно скорее оказаться на борту. Не вынуждай меня приказывать, чтобы тебя тащили. Мои солдаты в плохом настроении и могут не проявить должной обходительности.

Флинкс не успел ничего ответить. Раздался оглушительный взрыв, перекрывший даже рев двигателей. Взрыву предшествовала краткая, но необыкновенно сильная вспышка эмоций, очень необычных, совершенно незнакомых ему. Пытаясь определить их источник, он почувствовал сильное давление в голове, над переносицей. Почти вжавшись лицом в кору, одной рукой он закрывал нос, а другой — плотно сжатые губы.

Три надувшихся, как пузыри, ствола достигли предела прочности и взорвались разом. Содержавшаяся в них густая пузырящаяся белая жидкость разлетелась тучей брызг, все залив в круге диаметром не менее сорока метров, и огонь на этом пространстве погас. Такова была реакция сверхъестественного леса на возникновение пожара.

При контакте с воздухом клейкое белое вещество вскипело, и там, куда оно угодило, все оказалось под толстым слоем пены. Легкая, но цепкая, она превратила Флинкса и его друзей в сугробы, а а-аннов — в снеговиков.

Пламегасящее вещество продолжало вытекать с громким клокотанием, его объем прямо на глазах увеличился в десять, в двадцать раз. Пена не пропускала воздух; теперь понятно, почему Тил и дети поторопились закрыть рты и носы. Флинкс испугался, представив, как он лежит мертвый, а его рот и легкие заполнены пеной.

Маленькая, но сильная рука схватила его за плечо и потянула вверх. Он открыл глаза — на него с тревогой смотрела Тил. Другой рукой она срывала со своего лица застывшую пену. Флинкс встал и принялся делать то же самое.

Внезапно ветвь под ногами вздыбилась, и оба упали. К реву двигателей внезапно добавился громкий треск. Недоумевая, Флинкс торопливо сдирал с лица полупрозрачную корку.

Воздухозаборники обоих левых двигателей оказались полностью забиты белым веществом, и а-аннское судно сильно накренилось. Ни автоматика, ни пилот не смогли предотвратить резкую потерю высоты.

Два правых двигателя продолжали работать на полную мощность, в результате чего шаттл с силой врезался в дерево, на котором расположились его хозяева. Весь в густой белой пене, Флинкс не сводил глаз с шаттла, который неудержимо относило в сторону. Ожил маневровый двигатель по левому борту — пилот пытался компенсировать отказ двух стартовых двигателей и набрать высоту.

Казалось, что все обойдется; судно пошло вверх. Однако маневренность его была почти нулевой. Это не имело бы значения, если бы шаттлу удалось вырваться за атмосферу. Там его пассажирам оставалось бы только ждать, когда на выручку придет звездолет.

Одновременно поднимаясь и заваливаясь влево, шаттл пересек всю долину и врезался в большое дерево на ее конце. Послышался приглушенный расстоянием взрыв, и судно провалилось в многоярусные заросли. Волна перегретого воздуха промчалась над головой Флинкса, отшвырнув его в сторону.

При взрыве возник новый пожар, и новые деревья-огнетушители раздулись и выбросили пенящийся сок. Через несколько минут потерпевший крушение шаттл был полностью погребен под растущим белым курганом. Вряд ли на его борту после всего случившегося кто-нибудь остался в живых.

Продолжая сдирать с себя застывшую пену, Флинкс сказал Тил, что с ним все в порядке, и пошел искать Пип. Со всех ползучих растений и лиан свисали, точно перезрелые плоды, белые пузыри; они лопались, стоило их задеть. Белая пена заполняла все вокруг, и ходьба по ней требовала крайней осторожности. Флинкс оступался на каждом шагу и едва не свалился с ветви.

Наконец он опустился на колени и принялся развязывать горловину мешка, чувствуя, как Пип энергично бьется внутри. На мгновенье их разумы соприкоснулись, и Флинкса обдало волной родного тепла. Он понял, что крылатая драконша невредима; два мешка прекрасно защитили ее от пены.

Тут сзади в шею Флинкса уперлось что-то холодное. Он ощутил новые эмоции, в которых, увы, никакого тепла не было.

— Оставь мешок, Линкс. — Граф Каавакс шагнул назад и взмахнул оружием. — У нас и так хватает проблем.

Неохотно поднявшись на ноги, Флинкс увидел, что граф тоже весь облеплен белым. Только лицо у него оставалось чистым. Почти все солдаты заходились кашлем. Двоим особенно не повезло. Когда деревья взорвались, а-анны глотнули смертельную дозу пузырящегося сока. Тот расширился и разорвал внутренности. Судя по виду жертв, это была ужасная смерть.

Итак, а-аннов осталось девять, считая графа. Все еще слишком много. Двелл, Кисс и их мать помогали друг другу очиститься от цепкой пены. Сердитые, испуганные солдаты занимались тем же, держа людей под прицелом.

Отряхивая затвердевшие капли с одежды, Флинкс вздрогнул, когда одна из них с нежным звоном рассыпалась в порошок под его пальцами, испустив слабый запах сирени. Спустя несколько мгновений капли начали лопаться уже самостоятельно. Окрестные джунгли заполнились ароматом сирени и перезвоном невидимых колокольчиков. К последнему аккорду успело образоваться белое облако; пылинки сверкали в солнечных лучах, словно крошечные алмазы. Ночной дождь унесет их в зеленые глубины, включив в безостановочный круговорот природы.

Глянув вниз, в долину, Флинкс увидел тонкую струйку дыма, поднимающуюся с места падения шаттла. Кое-где среди зарослей уже мелькали обитатели леса — они оправились от испуга и теперь занимались своими обычными делами. Падение инопланетного судна в их мирке не вызвало особого ажиотажа. Множество осколков шаттла разлетелось в разные стороны, некоторые засели в стволах и ветвях, и все покрывал пышный искусственный снег, мерцающий в желто-зеленом солнечном свете.

А-анны брезгливо, как насекомых-паразитов, стряхивали с себя порошок. От них прямо-таки веяло отвращением. Некоторые все еще кашляли и выплевывали белое, остальные чистили свой камуфляж и приводили оружие в порядок.

К Кааваксу подошел сержант с докладом:

— Погибли двое, достопочтенный. Временно небоеспособен рядовой Кейкави, но мы надеемся, он придет в себя.

Он показал на заходящегося кашлем солдата, из глаз которого текли слезы; его поддерживали под руки двое товарищей.

Каавакс нетерпеливо изобразил первую степень понимания и обратился к Тил:

— Женщина, эта пена вредна для людей?

Зеленые глаза вспыхнули:

— Только если много проглотить. Тогда она забьет внутренности.

Граф повторил жест понимания и снова посмотрел на сержанта.

— Ты слышал, что она сказала. Прими соответствующие меры. В крайнем случае пусть солдаты примут сильное слабительное.

— С-сисстик, уважаемый.

Солдат идея командира явно не привела в восторг. Но прочистка кишок все же лучше, чем смерть от их закупорки.

Не встретив возражений со стороны Каавакса, Флинкс подошел к Тил и детям.

— А что мне делать? — спросил он. — Я тоже наглотался этой дряни.

— Не волнуйся, — прошептала Тил. — Никакой опасности нет.

— Но ты же сказала а-анну… — Флинкс замолчал, увидев ее улыбку.

Каавакс разглядывал место аварии:

— Новые жертвы… Поскорее бы расстаться с этим миром. Дайте мне чистые сухие пески Блазузарра или Сисиркуса! — С шипящим вздохом он повернулся к пленникам: — Куда вы шли перед тем как вас захватили?

— К Дому-дереву, конечно, — ответила Тил, прежде чем Флинкс успел ей помешать.