Рекорд даже для меня.

Кэрол впускает меня в квартиру. Она все еще хлюпает носом, глаза похожи на переспелые сливы.

— Что стряслось? — спрашиваю я, крепко ее обнимая. И мой вопрос оказывает действие: по ее лицу течет ниагарский водопад.

Наливаю Кэрол большую порцию бренди, себе — еще больше, и приказываю ей лечь на диван. В ванной нахожу тряпочку, вымачиваю под холодным краном, возвращаюсь в гостиную и кладу ей на лицо.

— Минуту ничего не говори, — приказываю я. И у нее нет выбора: если она заговорит, то подавится фланелевой тряпкой.

Через несколько минут я снимаю компресс. Так-то лучше — теперь во внешнем виде заметны лишь небольшие повреждения.

— Расскажи, что произошло, — снова приказываю я.

Она долго молчит.

— Клайв попросил меня выйти за него.

Я в растерянности:

— И это плохо, да?

— Карли, ты только посмотри на меня. Как я дошла до такой жизни? Мне тридцать один год, и единственные стабильные отношения, на которые я способна, — это мужчина, которому уже можно бесплатно ездить в транспорте.

— Но я думала, что ты этого и добиваешься. Мне казалось, что ты этого и хочешь — старые и богатые мужики, которых можно цеплять и бросать, когда пожелаешь. Одноразовые пенсионеры.

— Знаю, Карли, так оно и было, но теперь мне все кажется таким бессмысленным. Сама посуди: как я могу провести остаток жизни с мужчинами, которые уже не в силах пережевывать твердую пищу? Безнадежно.

А я-то забыла о золотом правиле всех женщин. Наша прерогатива — в любой момент менять мнение, без предупреждения, и ждать, что весь мир нас поймет и встанет на нашу сторону.

— И чего ты сейчас хочешь?

— Хочу настоящих отношений. С мужчиной, который может передвигаться без посторонней помощи. Отношений, которые не основаны на банковских счетах. Надоело быть трофеем. Я хочу иметь детей, дом, настоящую жизнь.

Вот это круто даже для меня.

— Кэрол, ты все это можешь. Ты красивая, умная, добилась успеха, у тебя есть чувство юмора, и ты хороший человек. Ты можешь заполучить любого мужчину, которого захочешь, но как только рядом с тобой появляется кто-то моложе пятидесяти, ты исчезаешь, как ассистентка фокусника.

Она вытирает рукавом нос. Напомните мне, чтобы я никогда не брала у нее поносить этот свитер. Кэрол задумывается на минутку:

— А как же ты? У тебя тоже есть все эти качества, и ты до сих пор никого не нашла.

Кол мне в сердце.

— Да, но это потому, что я безнадежна, это диагноз.

Она смеется. Мне кажется, что это прогресс, и я перехожу в наступление. Мы разговариваем до рассвета, и мне уже так хочется спать, что я чуть не падаю.

— Итак, отныне и навсегда ты будешь принимать все приглашения на свидания от всех мужчин моложе сорока пяти, независимо от состояния счета в банке. Тебя будут привлекать только те мужчины, которые моложе твоего папы, и ты перестанешь заводить знакомства в столовой дома престарелых. Понятно?

Она улыбается и вдруг зажимает рукой рот:

— Ох, черт, Карли. Я так заморочилась своими проблемами, что совсем забыла спросить, как прошло свидание с Дагом.

Я морщу нос и улыбаюсь, как маньяк-сумасшедший:

— Свидание закончилось в постели, где мы занимались любовью.

Кэрол невозмутима:

— Понятно, ну, допустим, это заняло пять минут, а что вы весь вечер-то делали?

Кризис миновал. Кэрол снова стала собой, с ее чудесным сарказмом.

— И еще: почему у тебя такой вид, как будто ты одевалась в темноте в секонд-хенде?

Подруги. Ну куда я без них?

Я жду весь день, когда же Даг позвонит, но напрасно. Наконец в четыре часа сдаюсь и звоню ему сама:

— Даг, это я. Извини, что ушла вчера ночью, но это было срочно, честно.

Он взрывается, как консервная банка в микроволновке:

— Карли, я ничего не хочу слышать! Появляешься после стольких лет, я рассказываю тебе о своих чувствах, а ты берешь и опять исчезаешь, черт возьми! Не хочу больше играть в твои тупые игры.

Мне это кажется или в его голосе звучит недовольство? Натягиваю наколенники и начинаю ползать перед ним. Призываю на помощь все смягчающие обстоятельства, которые помню по повторам сериала «Закон Лос-Анджелеса». И наконец прибегаю к излюбленной старой женской хитрости.

— Послушай, Даг, у нее были проблемы с гинекологией. Понимаешь…

— Молчи! — кричит он. Ну вот, эта уловка еще ни раз меня не подвела. Я пока не видела парней, которые вынесли бы обсуждение внутренней женской анатомии.

Наконец он сдается:

— Послушай, сегодня мы не сможем увидеться. По вторникам, четвергам и пятницам у меня футбол. Но завтра вечером в семь могу за тобой заехать, ладно?

Чувствую себя кошкой, которая только что обнаружила, что у нее десять жизней. По крайней мере, теперь я знаю, как он поддерживает спортивную форму!

На следующий вечер я несколько часов готовлюсь к предстоящему ужину. Подвергаю электрошоку каждый лишний волосок, отшелушиваю каждую пору, отчищаю омертвевшую кожу и выливаю на себя три ведра лосьона для тела.

И вот Даг шагает по дорожке к дому Кейт, и я чувствую, как земля вибрирует. Но нет, это всего лишь я пытаюсь пройтись на четырехдюймовых каблуках «Гуччи», одолженных у Кэрол, и не порвать при этом розовое платье «Воядж», одолженное у Джесс. Я оживший, почти дышащий, почти ходячий манекен из секонд-хенда.

Мы идем ужинать в «Генрис» и садимся за столик на балкончике с видом на Темзу. За ужином я вспоминаю то утро много лет назад, когда я последний раз видела Дага. Не могу поверить, что он сидит сейчас рядом. Смотрю на небо. Если бы мы были в романе Даниэлы Стил, там было бы написано, что звезды светят только для меня. Я возвращаюсь к реальности. Ну ее, Даниэлу Стил. Если я правильно помню, то именно из-за нее у меня все неприятности.

Рассказываю Дагу о Кэрол и Джесс и о том, как я снова встретила Сару. Предупреждаю его, что у меня нет работы, зато есть задолженность на кредитке и мне негде жить. Тут он смеется и качает головой. Хоть бы удивился для приличия. Но не успеваю я прикинуться обиженной, как он наклоняется и целует меня:

— Карли, какая разница? Наши отношения важнее, чем все остальное.

И он прав. Я вдруг понимаю, что все мои мучения были не напрасны.

Мы возвращаемся домой для новых анатомических исследований. Мне до смерти хочется спросить, где он нахватался новых штучек и откуда такая выносливость, но я понимаю, что еще рановато раскачивать лодку. Сперва нужно взять пару уроков плавания и обзавестись резиновой шлюпкой.

На следующее утро просыпаюсь в его объятиях.

— Ты еще здесь, — шепчет он, уткнувшись мне в шею.

— Решила подождать и посмотреть, какое у тебя по утрам настроение.

Он тащит мою руку под одеяло и прижимает ее к своему твердому члену:

— Это ответ на твой вопрос?

— О да.

И опять — здорово. Такими темпами у меня уже к концу недели будет мускулистая атлетичная фигура. Или синдром хронической усталости.

Мы устроили девичник у Пако. Перенесли дату на первый четверг месяца, приспосабливаясь к расписанию Кейт: она ходит на занятия для беременных. Пако души в нас не чает: шоу «Бэзил против Джорджа» создало ему неплохую рекламу. С тех пор у него ни одного свободного столика.

Не могу поверить, что уже настал сентябрь. Прошло два месяца с тех пор, как я бросила работу, и четыре недели с тех пор, как снова нашла Дага.

— Купер, а ну хватит так улыбаться! Меня от тебя тошнит, даже начос не хочется. Джесс в дурном настроении. Наверное, в мире политики снова неприятности.

— Извини. Забыла напялить выражение «несчастная зануда», прежде чем выйти из дома сегодня. Так что ты говорила?

Кейт пинает меня под столом за то, что я была невнимательна.

Похоже, Джесс наконец поставила члену парламента, достопочтенному Бэзилу Эсквиту, ультиматум: или он разводится с женой и переезжает к ней, или все кончено.