Замерев в сумраке под высокими стенами часовни, Себастьян наблюдал, как Фоули пробирается перебежками от одного надгробия к другому, стараясь ступать не по усыпанной гравием дорожке, а по высокой траве.

Что это он делает?

Тут виконт заметил, что на погосте есть кто-то еще. Возле огромной плакучей ивы, затенявшей участок с более давними захоронениями, стояла невысокая, стройная женщина в сером платье, отделанном у ворота простеньким узким кружевом. В руке дама держала пухлый серый ридикюль, ее правый глаз закрывала черная шелковая повязка.

Анжелина Шампань…

Вжавшийся в стену Девлин видел, как сэр Гайд притаился за массивным монументом с классическими колоннами.

Француженка остановилась у одного из приземистых, обросших лишайником склепов. От непогоды большая часть штукатурки с усыпальницы отвалилась, обнажив кирпичную кладку. Мадам проворно осмотрелась по сторонам. Но на погосте было тихо, только ветерок шелестел листьями ивы да где-то вверху весело чирикал невидимый воробей.

Хозяйка кофейни сняла тонкие лайковые перчатки и, нагнувшись, вытащила один из кирпичей в нижнем ряду старой гробницы. Тот был явно не закреплен, поскольку легко поддался. Виконту с его места было видно, как, отложив кирпич в сторону, Анжелина Шампань засунула руку в небольшое образовавшееся отверстие – и застыла.

Вытянув обратно пустую ладонь, она снова метнула вокруг себя стремительный взгляд.

– Приятно удостовериться, что Ясмина Рамадани в кои-то веки сказала правду, – заметил Фоули, выступая из-за памятника и направляясь к француженке. – Хотя бы напоследок.

Дама держалась чрезвычайно спокойно.

– Вы убили ее.

– Да, убил. Но перед смертью красотка сообщила мне чрезвычайно полезные сведения. – Чиновник кивнул на склеп. – Например, местонахождение вашего тайника. И условный сигнал, которым она давала знать, что оставила здесь для вас письмецо. Ну и, разумеется, – сделал паузу сэр Гайд, – что вы являетесь агентом Наполеона. Похоже, удовлетворяя мое любопытство, бедняжка надеялась остаться в живых.

Анжелина наблюдала за приближавшимся Фоули, откинув голову и прищурив уцелевший глаз:

– Как же это вы догадались, что на любовную интрижку с вами Ясмину сподвигли отнюдь не ваши красивые глаза, а ваша умилительная склонность хвастать своей осведомленностью по части государственных секретов?

Острые черты заместителя министра передернулись в гримасе сдерживаемой ярости.

– Между прочим, это Росс мне сказал. Накануне своей смерти набросился на меня с подозрениями. Естественно, я все отрицал. Не уверен, что смог его убедить, но, по крайней мере, он засомневался.

– Так Александр знал? – нахмурилась хозяйка кофейни. – Откуда?

– От де Ла Рока.

– А-а. – Мадам осторожно выпрямилась, сжимая в руках ридикюль и перчатки. – Священник оказался умнее, чем я думала.

– В конечном счете, ума ему недостало. Этот глупец попытался меня шантажировать. Я намеревался сам заткнуть ему рот, да вот кто-то – часом не вы ли? – оказался настолько любезен, что сделал это за меня.

Едва различимый звук – шелест ткани или, может, трение кожаной подошвы о камушек – привлек внимание Себастьяна к одной из гробниц в кружевной тени ивы. Очевидно, ни Анжелина Шампань, ни сэр Гайд ничего не услышали. Но, с другой стороны, виконт обладал необычайно острым слухом.  

Прищурившись против солнца, он присмотрелся к высокой женской фигуре, стоявшей недвижимо за гигантским старым деревом. Роскошный бирюзовый с желтым наряд, восхитивший Девлина с утра, сменился муслиновым платьем более сдержанного тона, легким темно-зеленым спенсером и маленькой плоской шляпкой, лишенной каких-либо перьев. Но это, вне всяких сомнений, была его невеста. Себастьян припомнил ожидавшее в аллее ландо со знакомым кучером и задался вопросом, куда Геро подевала свою новую служанку.

А еще – какого черта она тут делает.

Виконт услышал, как Анжелина Шампань сказала:

– Значит, это вы прикончили Росса.

– Нет, – подступил ближе сэр Гайд. – Я полагал, это ваших рук дело.

– Я симпатизировала Александру. И у меня не было причин убивать его.

– Вы бы его устранили, окажись это необходимо. Убили же вы Линдквиста.

– Убили, – криво усмехнулась француженка. – Хотя в определенном смысле швед погиб по вашей вине. Не похвастай вы перед любовницей передачей золота, мы никогда не узнали бы, где его искать.

Девлин уловил, как напряглись плечи Фоули, заметил блеснувшее в мужской ладони лезвие.

– Берегитесь! – вскрикнул Себастьян, срываясь с места.

Но было уже поздно.

Ухватив собеседницу за предплечье, сэр Гайд вонзил ей в грудь клинок.

– Проклятье! – ругнулся виконт, а затем чертыхнулся еще раз, распластываясь на земле при звуке громыхнувшего над погостом выстрела.

Фоули, одеревенев, развернулся в медленном, странном пируэте с выражением ужаса и удивления на остроносом лице. На белом шелке жилета расплывалось блестящее темное пятно. Чиновник сделал шаг, затем закатил глаза и неловко повалился у стенки склепа.

Взгляд Себастьяна метнулся обратно к француженке. Та держала руку внутри ридикюля. В ткани зияла обугленная дыра – должно быть, в сумке прятался небольшой пистолет. На какой-то миг Анжелина Шампань встретилась удивленными глазами с виконтом – и медленно осела на землю.

Девлин подхватился, слыша топот бегущих ног – это мисс Джарвис выскочила из своего укрытия. Очутившись возле раненой первым, он осторожно приподнял ее. Мадам была еще в сознании. Единственный глаз затуманился слезами, пальцы впились в предплечье Себастьяна.

– Как вы здесь оказались?

– Следил за Фоули.

– А-а. – Пауза. – Так вы слышали?

– Да.

– То, что он сказал, – правда. Мы действительно уничтожили де Ла Рока и Линдквиста – оба были агентами врагов нашей родины. Но, клянусь, я не имею никакого отношения к смерти Александра Росса. – Француженка закашлялась, по подбородку полилась тонкая струйка крови. – Je ne regret rien [51], – тихо произнесла она. – Мы же на войне.

Виконт заметил, что мисс Джарвис остановилась у края усыпальницы, не предпринимая попыток приблизиться.

Анжелина Шампань крепче сжала Девлину руку:

– Я так и не рассказала вам о вашей матери.

Себастьян ощутил, как в горле перехватило дыхание.

– Что не рассказали?

– Вы так на нее похожи, – качнула головой мадам. – Вот только глаза… Графиня говорила мне, что у вас его глаза.

– Что? Чьи? Чьи глаза? – но умирающая уже не слышала вопросов.

Виконт держал Анжелину Шампань на руках, пока та не вздохнула в последний раз, пока сердце, замедлившись, не замерло и жизнь не оставила ее. Затем бережно опустил тело на высокую траву, повернулся к невесте и, вперившись в нее тяжелым взглядом, требовательно вопросил:

– Почему вы здесь?

– Следила за ней, – твердо посмотрела в ответ Геро.

– Вы… что? С какой стати?

– Мне показалось, вы ошибаетесь в отношении Фоули…

– Я ошибался. Частично.

– А еще мне подумалось, что хозяйка кофейни могла услышать больше из ссоры своего жильца и де Ла Рока, нежели призналась вам. Я решила, что попытаюсь сама с ней побеседовать, но когда подъехала к кофейне, мадам как раз куда-то отбывала. Она выглядела… странно скрытничавшей, вот я и отправилась за ней.

Себастьян уставился на безвольно согнутые руки француженки. На подушечках ее пальцев четко различались мозоли.

Мисс Джарвис проследила за его взглядом.

– Однажды Анжелина Шампань сказала мне, что любит музыку, – обронил виконт. – Но, безусловно, была слишком хрупкой, чтобы кого-либо задушить.  

– Баронесса говорила «мы уничтожили», не так ли? Наверняка у нее имелся сообщник. Не тот ли седобородый мужчина, работавший в кофейне?