– Кузина Геро, – с преувеличенной сердечностью бросился он приветствовать гостью, протягивая руку. – Как любезно с вашей стороны навестить нас.

– Джаспер, – мисс Джарвис поднялась с диванчика, ощущая, в каком цепком захвате оказалась ее ладонь.

Кокс покосился на сестру.

– Разве не пора собираться? – Губы мужчины улыбались, но взгляд был жестким. – Ты не забыла, что нам надо ехать к леди Дорси?

– Джаспер, у меня еще уйма времени.

Выразительно посмотрев на каминные часы, мисс Джарвис высвободила руку из хватки кузена.

– Боже мой, уже так поздно. – Повернувшись, она поцеловала Сабрину в щеку. – Не провожай меня.

– Я провожу, – вызвался Кокс, словно желая убедиться, что родственница покидает дом, и не дать ей продолжить беседу с сестрой.

«С чего бы это?» – насторожилась Геро.

* * * * *

Потратив почти весь день, доктор Гибсон все же сумел заполучить большую часть Александра Росса обратно.

И тут же столкнулся с непредвиденным препятствием в лице мистера Кокрэна.

– Невозможно, – наотрез отказался похититель трупов, когда Гибсон встретился с ним на зеленой лужайке Грин-парка и изложил суть дела.

– Я заплачу две сотни фунтов, – предложил хирург, но Джек продолжал качать головой. – Три сотни!

Набрав полный рот слюны, Попрыгунчик сплюнул по ветру.

– Дело не в деньгах, док. Я бы пособил вам, если б мог. Загвоздка вот в чем: на следующий день, как мы доставили вам Росса, на погосте Святого Георга схоронили совсем молоденькую девчушку, и безутешные родители выставили у могилки сторожа.

– Как думаете, удастся его подкупить? – уставился на собеседника Гибсон.

Джек Кокрэн поскреб заросший недельной щетиной подбородок.

– Может, и получится. В конце концов, мы ж паренька не выкапывать будем. Погляжу, чего можно сделать, и дам вам знать.

Вернувшись на Брук-стрит, Себастьян обнаружил дожидавшуюся его записку от Гибсона.

« Полагаю, тебе следует это увидеть», – писал хирург.

Озадаченный, виконт велел подать коляску и направился на Тауэр-Хилл. Когда он добрался туда, солнце стояло высоко в небе, жара усилилась, а зловоние из каменной постройки на заднем дворе сделалось настолько острым, что от него слезились глаза.

– Господи, – остановился на пороге Девлин, – как ты только выдерживаешь?

Гибсон с угрюмой улыбкой поднял глаза на друга:

– Через определенное время просто перестаешь замечать.

– Сложности с Попрыгунчиком?

– Нет-нет, дело движется как надо, – уверил ирландец чуть более беспечно, чем хотелось бы Себастьяну.

Девлин перевел взгляд на распухшие, изменившие цвет останки человеческого существа, лежавшего на столе лицом вниз. Даже проведя шесть лет на полях сражений Европы, виконт не мог спокойно воспринимать жестокий и неприглядный вид смерти.

– Так что ты обнаружил?

– Смотри, – взяв щуп, Гибсон ввел тонкий металлический стержень в небольшой разрез у основания черепа покойника.

– Проклятье, – негромко ругнулся Себастьян. – Этот мужчина и Росс были убиты одной и той же рукой.

– Не только одной рукой, – выковылял из-за стола хирург, – но и в одну и ту же ночь. Разница только в том, что этот труп неделю пролежал на солнце и под дождем, прежде чем его нашли.

– И кто же он? – спросил виконт, заставляя себя приглядеться к мертвецу.

– Как я понял, никто не знает. – Доктор кивнул на кучку, аккуратно сложенную на скамье: – Вот его одежда.

Девлин осмотрел сюртук, весь в пятнах ила, травы и чего-то еще, о чем не хотелось особо задумываться. Одежда явно принадлежал джентльмену, хотя была сшита не по последнему слову моды. Бриджи выглядели слегка потертыми, белье – тонким, но прочным в носке.

– Никаких опознавательных знаков или документов? – поднял глаза виконт.

– Никаких. Очевидно, с трупа все сняли перед тем, как утопить в канаве. – Гибсон с неблагозвучным шлепком перевернул покойника на спину. – По моему суждению, мужчина лет тридцати. Хорошо сложен, роста чуть выше среднего. Развитая мускулатура. Светлые волосы. – Доктор раздвинул губы покойника, открыв омерзительный оскал. – Вот, пожалуй, наиболее приметная его черта. Взгляни, какого размера передние зубы. Они настолько выступают над нижней челюстью, что это должно бросаться в глаза.

– И это все, чем мы располагаем? Тридцатилетний блондин с выпирающими зубами?

– Ну, извини.

– Может, Боу-стрит больше с ним повезло, – Девлин отложил в сторону грязное тряпье.

– Попытай счастья у них.

* * * * *

Когда виконт нашел сэра Генри, тот спокойно обедал в «Буром медведе» через дорогу от управления на Боу-стрит.

– Милорд, – поздоровался магистрат. – Прошу, присаживайтесь. Вы меня ищете?

Себастьян скользнул на скамью напротив и заказал кружку эля.

– Меня интересует джентльмен, чей труп выбросили в прошлую субботу в Бетнал-Грин.

– Да? – с явным недоумением переспросил сэр Генри. – По какой же причине?

Девлин подался вперед, опершись локтями о стол.

– По-моему, его убил тот же злодей, что и Александра Росса.

Откусив пирог с мясом, Лавджой медленно прожевал и проглотил.

– У вас имеются основания для такого предположения, милорд?

– Имеются. Только, боюсь, пока не могу вам объяснить. Личность жертвы удалось установить?

– Вообще-то, да. Учитывая состояние означенного трупа, это затруднительно подтвердить, однако есть причины полагать, что им может оказаться господин Иезекииль Кинкайд, пропавший из гостиницы под названием «Лук и бык», что на Блу-Анкор-роуд, возле Суррейских доков.

– Иезекииль Кинкайд? – нахмурился виконт. Это имя ничего ему не говорило. – Кто такой?

– Насколько нам известно, он работал агентом в торговой компании «Роузхейвен».

– «Роузхейвен»? Почему-то звучит знакомо.

– Возможно, потому, что ее владелец – мистер Джаспер Кокс, брат юной леди, которая была помолвлена с Александром Россом.

Себастьян уставился на собеседника.

– Это торговая компания заявила об исчезновении Кинкайда?

– На самом деле, нет. Они считали, что тот отплыл в Соединенные Штаты.

Снова эта Америка…

– А что заставляет вас думать, что он не отплыл? – поинтересовался виконт.

Сэр Генри полез в карман сюртука.

– Выяснилось, что пострел, сообщивший констеблям о трупе, вначале поживился вот чем. – На стол легли простенькие золотые часы.

Девлин открыл крышку и прочел гравировку: « С любовью Иезекиилю от Махалы».

– Пожалуй, вы правы, действительно редкое имя. Но если об исчезновении мистера Кинкайда не заявлялось…

– Да нет же, заявлялось. Он не забрал свои пожитки из гостиницы. Как я понимаю, «Балтимор Мери» – корабль, на котором должен был отплыть джентльмен, – ждал так долго, сколько было возможно. Но, в конце концов, они были вынуждены либо отчалить без Кинкайда, либо пропустить прилив. Я осмотрел вещи, которые остались в «Луке и быке», – потер переносицу магистрат. – Там обнаружилось письмо от Махалы, его жены.

В отдаленных уголках сознания виконта забрезжило смутное подозрение.

– Письмо откуда?

– Из Балтимора.  

– Так этот Кинкайд был американцем?

– Ну да. Я разве не сказал?

Суррейские доки находились в Ротерхите, на южном берегу Темзы милях в двух от Лондонского моста. Когда-то отсюда отправлялись многочисленные арктические китобойные экспедиции, в апреле отплывавшие из Лондона, а в конце сезона возвращавшиеся с пластами китового жира. Жир затем разрезали на куски и вытапливали в огромных котлах. В округе до сих пор ощущался отвратительный запах горячей ворвани, к которому примешивался смрад, доносившийся по реке от кожевенных заводов в соседнем Бермондси.

Это был грязный район каналов и доковых бассейнов, граничащих с пакгаузами, район фабрик, ремесленных мастерских и зловонных приливно-отливных канав. Воздух оглашался боем молотов и врубающихся в дерево топоров. В неприглядных узких улочках громоздились фургоны, груженные железом и пенькой, парусиной и кудахчущими курами.