Эмбер, онемев от изумления, уставилась на него, но через несколько секунд разразилась истерическим смехом, обессилившим ее настолько, что она поспешила прислониться к стене.

— О Макс! — воскликнула она между взрывами хохота. — Ты совершенно неподражаем! — И, качая головой, она смахнула дрожащей рукой выступившие от смеха слезы.

— Не вижу, что тут такого смешного, — сердито бросил Макс.

— Если бы твои слова не насмешили меня до слез, то я, наверное, зашлась бы в крике отчаяния и боли. — Эмбер устало покачала головой. — Ради всего святого, ты ведь такой удачливый бизнесмен! Так неужели ты со своей смекалкой не мог вычислить, почему я приняла великодушное предложение Клайва выйти за него замуж?

Макс недоуменно пожал плечами.

— Я всегда думал… Я думал, что эта партия показалась тебе более выгодной. Я-то в то время не мог тебе ничего предложить и…

— Умоляю, не строй из себя дурачка, — нетерпеливо перебила она его. — Ответ прост до крайности. Я не могла сообщить тебе о себе и будущем ребенке только потому, что не знала, где ты.

— Это ложь! — закричал Макс.

— Ложь? Ложь, что ты клялся мне в вечной любви и предлагал жениться? Или ложь, что, сделав мне ребенка, быстро скрылся в неизвестном направлении?

— Клянусь тебе, я не подозревал, что ты в положении, — побледнев, сказал он.

— Ты, конечно, ничего не знал, как и я сама до поры до времени ничего не знала о моей беременности. Но ведь ты исчез, прекрасно зная, что у меня нет твоего американского адреса. Так ведь?

— Нет, Эмбер, ты ошибаешься! — проговорил сквозь стиснутые зубы Макс. — Как ты можешь думать, что я намеренно тебя обманул? Ради Бога, Эмбер, ты же понимаешь, что я не способен на такой поступок.

— Не способен? — с мрачной иронией переспросила Эмбер. — Интересно, как, не прибегая к помощи ясновидящих и не рассылая во все города Америки открытки с надписью «Разыскивается!», я могла связаться с тобой, если бы у меня появилось желание тебя увидеть? Впрочем, у меня не появлялось такого желания!

— Ты не понимаешь! — прорычал Макс.

— О, тут ты совершенно прав, — фыркнула Эмбер. — Я никогда не понимала твоего мерзкого поведения. И, откровенно говоря, сейчас слишком поздно разбираться во всей этой истории, — добавила она с тяжелым вздохом, почувствовав вдруг смертельную усталость.

Как часто в прошедшие годы Эмбер мечтала о том моменте, когда сможет выложить Максу все, что она думает о его подлом предательстве! Но вот Макс стоит перед ней, а ей кажется, что этот разговор начистоту не имеет смысла.

— Позволь, я тебе объясню…

— Нет, не позволяю! Мне это неинтересно, да и чересчур поздно для «объяснений»… Целых восемь лет прошло с тех пор, как ты подло бросил меня. Восемь лет, за которые я построила новую жизнь для себя и своей дочки… А сейчас, — Эмбер посмотрела на часы, — мне надо пойти и накопать на огороде овощей, пока совсем не стемнело. Ты же можешь продолжать осмотр дома, который, как мы оба прекрасно знаем, ты вовсе не собираешься покупать. — С этими словами Эмбер быстро вышла из кухни.

В главном зале заседаний мэрии раздавался гул веселых голосов и звон бокалов.

Построенный еще во времена Регентства, зал уцелел лишь стараниями городского совета. Он предназначался для собраний, танцевальных вечеров и банкетов, то есть должен был служить главным местом встреч жителей Элмбриджа. Войдя в зал и оглядевшись в этом красивом помещении, Эмбер сразу приметила множество своих друзей и знакомых. Она подумала, что горожанам повезло — не во всяком городе его жителям удается собраться в таком замечательном старинном особняке.

— Все идет как по маслу, — сообщил ей Филип, подавая бокал с вином. — Горожане настроены решительно против строительства бассейна.

— Но спасти мельницу будет трудно, — вздохнула Эмбер. — Тем более что разрешение на снос уже получено.

— Бюро погоды предсказало снегопад в конце недели, так что до Нового года вряд ли что-нибудь сдвинется с мертвой точки. Хотел бы и я, как строители, передохнуть. К сожалению, в это время года на нас, врачей, самый большой спрос.

— Да, знаю, эту неделю ты был очень занят. А сегодня у тебя тоже прием?

— Увы, да. — Молодой доктор устало улыбнулся. — Но надеюсь, что мои пациенты будут чувствовать себя хорошо, во всяком случае пока продолжается сегодняшний вечер. Кстати, я тебе рассказывал о планах строительства моей новой приемной? Я очень заинтересовался проектом и…

Филип с энтузиазмом принялся излагать замысел архитектора, но в этот миг глаза Эмбер округлились от удивления: за расступившейся толпой гостей она заметила на другом конце комнаты высокого брюнета.

Макс?! Какого дьявола ему здесь надо? Наблюдая за жестким, решительным лицом Макса, расплывшимся в любезной улыбке, когда он, повернувшись, обменялся с кем-то рукопожатием, Эмбер внезапно запаниковала.

Как она могла вести себя так глупо? Пора бы уже и сообразить, что избавиться от его назойливого присутствия не так-то просто. Сбежав от Макса на огород и предоставив ему одному осматривать дальше дом, который он наверняка не собирался покупать, Эмбер не была вполне уверена, что ее незваный гость останется ночевать в Элмбридж-Холле. В конце концов, он явно приехал с целью повидаться с Люси. Но, обнаружив, что девочка вернется только на следующий день, рассуждала Эмбер, Макс, скорее всего, предпочтет ее дому веселую атмосферу одного из маленьких отелей.

Тяжелая работа лопатой на огороде, как всегда, помогла Эмбер обрести спокойствие. Хотя легкий снегопад и сгущавшаяся темнота довольно быстро загнали ее обратно в дом, Эмбер думала о событиях прошедшего дня уже с меньшим возмущением.

Нечего, конечно, закрывать глаза на то, что она вела себя как законченная идиотка. Разве не у нее достало глупости оставаться с ним наедине? Неужели она забыла древнюю как мир истину — барс никогда не переменит пятна свои? Ведь даже еще подростком Макс напоминал страшного героя детской песенки Джоржи-Поржи, который девочек любил целовать, а потом заставлял их плакать. Это же точный портрет Макса Уорнера, из-за которого она пролила столько слез и так много страдала! Но больше никогда, никогда она не поддастся его чарам, дала себе слово, переступая порог дома, Эмбер, полная решимости и самых лучших намерений.

Она была приятно удивлена, не застав дома Макса и не заметив у входа его машины, хотя понимала, что он вернется — недаром же он недвусмысленно заявил о своем намерении повидать Люси. Но, когда Макс не явился и к раннему ужину, который Эмбер приготовила для матери, в душе ее шевельнулась надежда — а не изменил ли он свои планы и не уехал ли в Лондон?

Как бы не так! — сказала себе Эмбер, мрачно глядя в свой бокал. Господи, ей же не хотелось сегодня приходить сюда!

Эмбер попробовала сосредоточиться на рассказе Филипа о проекте новой приемной, но пейджер, который он неизменно носил в нагрудном кармане, подал резкий высокий сигнал.

— Я так и предполагал — хорошее не может длиться долго, — огорченно сказал при расставании доктор.

Эмбер потягивала вино, надеясь, что Филип скоро вернется, когда за ее спиной раздался знакомый голос.

— Милый доктор оставил тебя в одиночестве? Какая досада!

— Он сегодня дежурит, — повернулась Эмбер к ядовито улыбавшемуся Максу. Да, но Макс-то явно времени зря не терял, иначе откуда ему знать, что Филип доктор. — А что ты здесь делаешь? Вот уж не думала, что тебя может интересовать судьба старой мельницы.

— О, меня интересует все на свете, — протянул он. — Я, например, мечтаю посмотреть, как изменился город, хочу встретиться со старыми друзьями и приятелями, увидеть Люси.

— Я не могу сейчас говорить о моей дочери… особенно здесь, — бросила Эмбер, тревожно оглядываясь вокруг — не слышал ли кто его слов?

— О нашейдочери, — спокойно поправил он.

— Хорошо, хорошо! — Эмбер так разнервничалась, что у нее заболела голова. Неужели Макс не понимает, как он ее мучает? Или это его не трогает?