— Зачем? — Эмбер взглянула на него глазами, полными слез. — Ты и без меня отлично все знаешь.

— Я ничегоне знаю! — сердито процедил он сквозь зубы. — Только вижу, что у тебя, очевидно, с головой не все в порядке — ты обвиняешь меня в каких-то немыслимых преступлениях, которые больше подходят для запутанного голливудского сценария, чем для действительности. Давай, Эмбер, выкладывай! Лучше бы, конечно, ты сказала что-нибудь хорошее, — мрачно предупредил он. — Мне так надоела роль злодея в твоей жизни, которую ты мне все время навязываешь.

Сначала запинаясь, а потом говоря безостановочно, подгоняемая нетерпеливым пощелкиванием пальцев Макса, Эмбер изложила суть дела: как Дэвид Томас обнаружил сперва оговорку, содержащуюся в дарственной, а затем и связь Макса с «Суффолк Констракшн».

— Я… я чуть не умерла от унижения, когда Салли во всеуслышание объявила то, что остальные лишь думали про себя, — всхлипнула Эмбер, дрожащей рукой смахивая слезы с глаз. — Прямо не верилось, что я могла быть такой идиоткой!

— Вот этотдиагноз я не стану оспаривать! — Макс поднялся на ноги и зашагал по пушистому ковру. — Да-да, я попал точно в яблочко — из этой истории получился бы прекрасный фильм, — произнес он после некоторого молчания. — Но вот вопрос: как давно ты знаешь содержание дарственной?

— Два дня, после того как мне позвонил Дэвид.

— Замечательно. А как давно знал о содержании таинственного документа он сам?

— Ну… Он сообщил лишь, что нашел его в числе прочих старых бумаг.

— Та-а-ак! — протянул Макс. — Очень интересно. Захватывающе. Может, ты объяснишь мне, ради всего святого, каким образом мог узнать о документе я, человек, всего несколько месяцев назад вернувшийся на родину после восьмилетнего отсутствия?

Мне, скорее всего, понадобилось бы время, чтобы разработать такой сложный, коварный план действий, — как ты полагаешь? — обратился он к Эмбер, взиравшей на него с широко раскрытым ртом. — Где, скажи, я смог бы раздобыть эти ценные сведения? Памятуя при этом, что даже Дэвид Томас, гордящийся своим знанием родного края, даже он только что выяснил эту деталь, будь она проклята!

Впрочем, Эмбер, не волнуйся, это пустяк, — продолжал Макс с уничтожающим сарказмом, глядя ей в лицо, от которого, по мере того как Эмбер прозревала, все больше отливала кровь. — Я не сомневаюсь, что при твоей богатой, извращенной фантазии ты быстро найдешь подходящее решение. Например: я нанял Джеймса Бонда для того, чтобы он втайне ото всех отыскал и изучил твои документы, не содержат ли они чего-нибудь интересного. Или уговорил зеленых человечков с Марса заняться этим делом и…

— О Боже! — застонала Эмбер, не отрывая горестных глаз от Макса. Она закрыла лицо дрожащими руками и разразилась рыданиями, оплакивая свою собственную глупость и несомненную утрату ею единственного мужчины на свете, которого любила.

— Ну и дуреха же ты, дорогая!

— Я… я знаю, — рыдала Эмбер еще сильнее, чувствуя на плечах ласковые руки Макса. — Я знаю, ты никогда не простишь мне этой глупости.

— Мне кажется, что, скорее всего, прощу. — Со смеющимися глазами Макс нагнулся, сгреб ее в охапку и понес на руках вон из комнаты по длинному коридору.

— Куда… куда ты меня тащишь? — бормотала Эмбер, пряча заплаканное лицо у него на плече.

— Как ты думаешь? — хрипло рассмеялся Макс, входя в спальню и осторожно опуская ее на огромную кровать.

— О нет! Мы не можем…

— Не мели вздор, Эмбер, — прикрикнул Макс. — Это была одна из самых трудных и изнурительных задач в моей жизни — уговорить тебя выйти за меня замуж. Видит Бог, я не преувеличиваю. Только моя любовь к тебе помогла мне набраться терпения и столько времени биться головой об стенку.

— Ты… ты и вправду любишь меня? — прошептала Эмбер, недоверчиво глядя сквозь мокрые от слез ресницы на возвышавшегося над ней мужчину. — А я думала…

— Конечно, люблю, глупышка! — ласково сказал он, запуская руку в свою шевелюру и садясь рядом на кровать. — А после того как ты сегодня окатила меня ледяной водой, я вправе требовать, чтобы ты сняла этот скучный твидовый костюм. Ты должна искупить свою вину передо мной.

— Но, Макс, сейчас нельзя! — испуганно заверещала Эмбер и, заметив его свирепый взгляд, поспешила добавить: — Сейчас только одиннадцать часов утра, побойся Бога!

— Какая разница — полдень сейчас или полночь? — Макс с силой привлек ее к себе, и от ощущения близости его крепкого тела кровь в ее жилах вскипела.

Он прижал свои губы к ее губам, обдав запахом мужского одеколона, и поцеловал так, что у нее вырвался беспомощный стон наслаждения. Ее трепещущее от желания тело еще более разжигало огонь, испепелявший Макса. Жадными, нетерпеливыми руками он сорвал с нее одежду и освободился от своей.

— Я люблю тебя. Как я ни старался, забыть тебя так и не смог, — бормотал Макс, лаская губами ее тело, нежно покусывая то один набухший сосок, то другой и заставляя Эмбер задыхаться и стонать от удовольствия. — Ты — моя, и я никогда не позволю тебе уйти от меня, никогда! Больше никогда!

Эти заверения в вечной любви были последними словами, дошедшими до слуха Эмбер. Захлестнутая волнами страсти и желания, она уже ничего не сознавала. Сладостная дрожь пробегала по всем ее членам, каждое нежное прикосновение его рук, каждая возбуждающая ласка усиливали в ней неудержимое стремление отдаться ему целиком и полностью. Он подложил руки под ее бедра, и она раскрылась ему навстречу. Она выгнулась дугой, помогая его мужской плоти войти в нее, и встретила ее почти нечеловеческим воплем, которого даже не услышала. Их души и тела слились воедино. Вселенная, казалось, взорвалась, осыпав их сверкающими горячими осколками.

— Послушай, дорогая, как ты могла не знать, что я к тебе испытываю? — нежно прошептал Макс на ухо Эмбер, уютно свернувшейся в его теплых объятиях. — Как ты могла усомниться в моей любви? Почему иначе я захотел на тебе жениться?

— Я… я думала, что тобой руководит прежде всего мысль о Люси. Что ты хочешь заботиться о ней и участвовать в ее воспитании. Я, конечно, очень быстро поняла, что безумно люблю тебя. Но меня так смущало твое отношение ко мне, что я даже была не в состоянии здраво рассуждать. Поэтому и рассвирепела из-за этих дурацких документов.

— О любовь моя! — Он тихо засмеялся. — Ты глупышка.

— Знаю, — с огорчением согласилась Эмбер. — Прямо не верится, что я способна на такие глупости. Но, когда Дэвид Томас назвал имя твоего управляющего в Элмбридже — мистера Круксшенка — и я вспомнила, как ты по сотовому телефону разговаривал с неким Круксшенком, все обрело какой-то зловещий смысл. А еще то обстоятельство, что ты и Джон Фрейзер связаны общими делами… — Ее голос замер.

— Все в порядке, дорогая, — нежно прошептал он, крепче прижимая ее к своему сильному телу. — Даю тебе слово, что к бумагам о домовладении я никакого отношения не имею, но кое в чем вел себя все же не совсем корректно.

— Что ты имеешь в виду?

— Видишь ли, вскоре после того, как я возглавил большую компанию в Лондоне, я обнаружил, что она в свое время поглотила мелкую фирму «Суффолк Констракшн», планировавшую построить в Элмбридже бассейн. Потом до меня дошли слухи, что эти планы встречают в Элмбридже противодействие. Тогда я решил до поры до времени затаиться, чтобы выяснить на месте истинное положение дел. Мне казалось, что люди проявят большую откровенность, если не будут знать, что я глава компании.

— Да, пожалуй, это так, — согласилась Эмбер. — И все же было бы лучше, если бы ты мне сказал правду. Тогда бы я никогда не попала в такое глупое положение, в каком оказалась.

— Теперь-то я вижу, что должен был открыться тебе, — проговорил Макс. — Хотя принадлежность «Суффолк Констракшн» к моей компании явилась результатом чисто случайного совпадения обстоятельств, я мог воспользоваться вполне достойным поводом для поездки и пребывания в городе независимо от того, что получил бабушкино наследство, чего и желал. Потому что, услышав, что Клайв несколько лет назад погиб в автомобильной катастрофе, я тут же решил возвратиться в родной город и всеми правдами и неправдами возобновить отношения с тобой.