В приготовлении пищи Зак вообще ничего не смыслил, так как всегда пользовался только микроволновой печью для разогрева готовой еды. Поэтому лучше ему ничего не трогать на плите, чтобы не испортить. Кулинария — дело женское, а вот врачевание — мужское. Следует попробовать полечить Анни. Ей, наверное, это больше понравится. Зак решительно выключил конфорки и подошел к Анни.

— Как палец? — поинтересовался он деловито.

— Отлично.

Но голос ее прозвучал как-то слишком тихо. Зак осторожно взял ее руку и внимательно осмотрел палец. Рана была небольшая, но глубокая. Кровь еще не перестала идти, и Зак снова подставил ее палец под струю холодной воды.

— Через минуту пройдет, — успокоил он Анни.

— Да со мной все в порядке, — сказала она спокойно. — Нечего создавать из такой ерунды проблему.

Зак только усмехнулся и усадил ее на стул возле мойки. Может, она раньше и переносила спокойно всякие травмы, но в этот раз он чувствовал, что ее пробирает дрожь. Она явно побледнела и напряженно смотрела в одну точку. Наверное, старается не показать виду, что ей больно, подумал Зак. Он погладил ее по спине, желая утешить. Прикосновение к ее телу оживило задремавшие было желания, но Анни быстро отрезвила его: передернула плечами, стараясь сбросить его руку.

— Пожалуйста, отойди, — сказала она. — Я справлюсь сама.

Анни действительно не очень беспокоилась о своей травме. Жизнь на ферме сопряжена со многими трудностями, и простой порез — чепуха по сравнению с тем, что может случиться. Но сейчас ей явно было не по себе, и она решила, что это из-за духоты. А кроме того, присутствие сочувствующего человека всегда расслабляет, особенно если он — небезразличный ей мужчина. Когда он дотрагивался до нее, проводил своей крепкой, теплой ладонью по спине, у нее дух захватывало. Но Анни пыталась избавиться от ненужных ей сейчас эмоций, а мыслей, которые могли появиться вслед за ними, вообще не допускала.

Поэтому больше всего на свете она хотела, чтобы он оставил ее в покое. До сих пор она не могла понять, что его остановило тогда у бунгало, когда она была готова отдаться ему. А какая сила повлекла ее саму в объятия незнакомого мужчины? И что она ожидала от него в тот момент? Как могло прийти ей в голову, что Зак после ее жестокого отказа на его деловое предложение решит заняться с ней любовью? Все из-за того, что у нее давно не было мужчины, решила Анни, но легче ей не стало. Наоборот, ее охватило чувство стыда.

— У меня все нормально, — объявила она, решительно поднимаясь со стула. — Пойду к себе, перевяжу палец.

Не оборачиваясь, чтобы Зак не смог увидеть выражения ее лица, Анни поспешила в спальню. Трясущимися руками достала бинт из аптечки и стала заматывать палец. Кровотечение уже практически остановилось, и наложить повязку не составляло труда, но у нее ничего не получалось. Она несколько раз начинала все снова, уговаривая себя успокоиться и выбросить всякие глупости из головы.

— Мама, ты поранилась? — раздался голос дочки.

Мэри прибежала за ней в спальню и испуганно наблюдала за матерью. Анни улыбнулась ей, но девочка не отреагировала на ее улыбку. Мэри стала слишком серьезной, совсем непохожей на своих беззаботных и веселых одноклассников. Учительница рассказывала, что Мэри часто стоит в сторонке и наблюдает, как играют другие дети, хотя ее всегда зовут в игру. По словам учительницы, девочка предпочитала гулять одна, собирая листья и цветы, или находила всяких жучков и, зажав их в кулачке, шептала им что-то. Но она всегда искала одиночества.

Анни очень беспокоилась, потому что причиной изменения характера девочки несомненно была смерть отца два года назад. Мэри прежде была такой веселой, жизнерадостной, игривой! Она обожала наряжаться в платьица, которые Анни сама ей шила, и кокетливо крутилась перед зеркалом, подбирая бантики для косичек под цвет наряда. Теперь у нее всегда были печальные глаза, и Анни с тревогой наблюдала за ней и ждала, когда же вернется ее детская беззаботность.

— У меня все в порядке, милая, — сказала Анни дочке. — Смотри, просто маленькая ранка.

Она сняла повязку, чтобы показать Мэри, насколько несерьезна ее рана, надеясь, что это успокоит девочку. На пальце появилась крошечная капля крови. Мэри вскрикнула и в ужасе посмотрела на мать.

— Останови, останови кровь! — закричала она и начала громко плакать.

— Перестань, дорогая, смотри — уже все! Мэри! — И Анни протянула к ней руки.

Девочка зарыдала во весь голос и оттолкнула Анни. Показывая на повязку, свисающую с пальца, она кричала:

— Убери это! Останови кровь!

— Хорошо, хорошо! — приговаривала Анни, стараясь сохранять спокойствие.

Реакция Мэри напугала ее, и Анни стала наматывать бинт обратно на палец, но это не успокоило девочку, а наоборот — она испугалась еще больше и бросилась вон из спальни, рыдая на весь дом.

— Эй, погоди! Что случилось, детка? — раздался вдруг голос Зака.

Он еще что-то сказал девочке, но Анни не расслышала, а через минуту истерика Мэри прекратилась и она затихла. Тут и появился Зак с всхлипывающей Мэри на руках.

— Мама умрет, — пробормотала Мэри, вытирая кулачком глаза.

— Что? — ужаснулась Анни и ошалело уставилась на девочку. — Я не собираюсь умирать!

Она бросилась к ребенку и попробовала забрать ее из рук Зака, но Мэри упиралась и не хотела к ней идти.

Анни сердито взглянула на Зака, тот пожал плечами и показал, что не задерживает девочку, она сама не хочет. Все равно Анни злилась, что он вмешивается в их дела. Стараясь не глядеть ему в глаза, она подошла еще ближе и потрепала дочку по щеке. Потом нежно убрала с ее лба прядь волос и сказала ласково:

— Мама жива и здорова, милая. Почему ты не хочешь идти ко мне на ручки?

Мэри спрятала лицо на груди Зака и снова начала плакать. Он погладил ее по спинке и стал что-то шептать на ухо. Девочка слушала и кивала, не поднимая головы. Тогда Зак подошел к кровати Анни и уселся на нее, посадив Мэри к себе на колени. Потом строго посмотрел на удивленную Анни и буквально приказал ей:

— Иди сюда, Анни! — И добавил помягче: — Пожалуйста!

Мэри выжидающе смотрела на мать, и в ее глазах была такая надежда, что Анни не посмела ему перечить, но про себя решила при случае высказать Закери Райесу все, что она думает по поводу его поведения в ее доме. Сейчас же она только молча приблизилась к Заку и стала прямо перед ним с Мэри.

— Садись, — сказал Зак и похлопал рукой по кровати.

Анни закусила губу: никогда бы не стала слушаться его, если бы не Мэри, которая не спускала с нее глаз. Пришлось сесть рядом с ним, но, слава Богу, их разделял ребенок.

Зак взял ее руку и с некоторым усилием разжал кулак. Он снял повязку, очень ловко соединил края раны и прижал их с силой. Анни почувствовала, как напряглась Мэри. Девочка, затаив дыхание, следила за каждым движением Зака. Тот взял бинт и аккуратно наложил повязку.

— Ну вот, — сказал он удовлетворенно. — Видишь? Я полечил как следует маму, и теперь ее пальчик целехонек, и она сама в добром здравии.

Мэри внимательно осмотрела руку Анни, потом радостно улыбнулась и прижалась к плечу Зака. Анни удивленно уставилась на него. Он выглядел таким довольным и гордым, словно он — великий хирург, только что завершивший труднейшую операцию.

Анни не могла удержаться от того, чтобы не съязвить:

— Ну, ты закончил играть в доктора?

Несмотря на ее сарказм, Зак улыбнулся, и в глазах его промелькнули веселые искорки.

— Закончили, Мэри? Ну и хорошо! Тогда пошли на кухню. Ты, наверное, проголодалась после всех приключений.

Едва они собрались выйти из спальни, как на пороге возник отец Анни. Вид у него был свирепый.

— Это что тут такое происходит, черт побери? — взревел он. — Я разве не предупреждал тебя, парень, что…

— Папа, подожди, — вмешалась Анни.

Она поспешила остановить отца. Не хватало, чтобы тот на глазах у ребенка набросился на Зака.

— Я порезала палец, а Зак и Мэри помогли мне забинтовать его, — объявила она. — Все, с этим покончено. Пошли, папа. Пора ужинать. Ты же проголодался.