— Вы здесь живете? — спросила Таппенс.

— Ну, если можно это так назвать. Мне это вообще непонятно. Я здесь всего два дня.

— А до этого вы были в «Роузтреллис Корт», в Камберленде..

— Да, я полагаю, так называлось это место. Не такое красивое название, как «Солнечный кряж», как вы думаете? По сути, я так и не обустроилась, если вы понимаете, о чем я говорю. Да и заправляли им очень плохо. Обслуживание было не такое уж хорошее, а кофе у них подавали какой-то дешевой марки. И все же я понемногу привыкала к тамошней жизни и даже нашла там одну или две интересных знакомых. Одна из них много лет назад довольно хорошо знала мою тетю в Индии. Это очень здорово, вы знаете, когда обнаруживается какая-то связь.

— Да уж наверное, — согласилась Таппенс. Миссис Ланкастер бодро продолжала:

— Позвольте подумать, вы приезжали в «Солнечный кряж», но не для того, чтобы жить там, по-моему. По-моему, вы кого-то там навещали.

— Тетушку мужа, — сказала Таппенс. — Мисс Фэншо.

— О да. Да, конечно. Теперь я вспоминаю. А там не было ничего такого о вашем ребенке за камином?

— Нет, — ответила Таппенс, — нет, это был не мой ребенок.

— Но именно поэтому вы ведь приехали сюда, правда? У них тут какие-то неполадки с дымоходом. Насколько я понимаю, в него попала птица. И вообще, этот дом пора отремонтировать. Мне здесь совершенно не нравится. Да, совершенно, и я так и заявлю Нелли, как только увижу ее.

— Вы живете с миссис Перри?

— Ну некоторым образом да, а некоторым образом — нет. Я думаю, я могу доверить вам одну тайну, а?

— О да, — ответила Таппенс, — мне вы можете доверять.

— Ну на самом деле, я вовсе не здесь. Я хочу сказать, не в этой половине дома. Это половина Перри. — Она подалась вперед. — Есть ведь и другая половина, вы знаете, если подняться наверх. Идемте со мной, я проведу вас.

Таппенс встала. У нее было такое чувство, как будто ей снится ужасный сон.

— Я только запру дверь, так безопаснее, — сказала миссис Ланкастер.

Она повела Таппенс по узкой лестнице на второй этаж. Они прошли через спальню с двухспальной кроватью — очевидно, комнаты четы Перри, а из нее через дверь прошли в соседнюю комнату. В ней находились умывальник и высокий шифоньер кленового дерева. Больше ничего. Миссис Ланкастер подошла к шифоньеру, поковырялась в задней его части и вдруг с неожиданной легкостью отодвинула его в сторону. Вероятно, шкаф стоял на колесиках, и он легко откатился от стены. За шифоньером — довольно странно, подумала Таппенс — оказалась каминная решетка. Над каминной доской висело зеркало с небольшой полочкой под ним, а под полочкой стояли фарфоровые фигурки птиц.

К удивлению Таппенс, миссис Ланкастер резко дернула птичку посередине. Очевидно, ее фигурка была приклеена к каминной доске. Таппенс, быстро потрогав всех птиц, убедилась, что все они стоят довольно прочно. Но в результате действия миссис Ланкастер что-то щелкнуло, и весь камин отодвинулся от стены.

— Умно, правда? — сказала миссис Ланкастер. — Это сделали очень давно, вы знаете, когда перестраивали дом, «Батюшкина нора», — так, вы знаете, называли когда-то эту комнатку, но я не думаю, что это действительно была батюшкина нора. Нет, к священникам она не имеет никакого отношения. Я так никогда не считала. Пройдемся через нее. Вот где я теперь живу.

Она нажала еще раз. Стена перед ней отодвинулась, и через минуту или две они оказались в большой привлекательной комнате, окна которой выходили на канал и на холм напротив.

— Славная комнатка, правда? — сказала миссис Ланкастер. — Какой красивый вид. Она мне всегда нравилась. Я ведь жила здесь какое-то время, когда была девочкой.

— А, понятно.

— Несчастливый дом, — сказала миссис Ланкастер. — Да, люди всегда говорили, что это несчастливый дом. Я думаю, вы знаете, — добавила она. — Я думаю, я снова это закрою. Береженого бог бережет, правда же?

Она протянула руку, и дверь, через которую они прошли, встала на место. Послышался резкий щелк — механизм сработал.

— Я полагаю, — сказала Таппенс, — это была одна из новинок в доме, которую они ввели, когда решили использовать дом в качестве тайника.

— Тут многое изменили, — сказала миссис Ланкастер. — Садитесь, пожалуйста. Вам высокий стул или низкий? Сама я предпочитаю высокий. Ревматизм замучил, вы знаете. Я полагаю, вы подумали, что там может оказаться тельце ребенка, — добавила миссис Ланкастер. — Нелепая идея, право. Вы так не думаете?

— Да, наверное.

— Полицейские и воры, — снисходительно сказала миссис Ланкастер. — В молодости мы до того глупы, вы знаете. И все такое. Банды… большие ограбления… они так привлекают человека в молодости. Думаешь, что быть марухой — это самая удивительная вещь на свете. Я и сама так когда-то думала. Поверьте мне… — она наклонилась и похлопала Таппенс по колену… — поверьте мне, это не так. Честное слово. Я так когда-то думала, но хочется чего-то большего, вы знаете. Никакого особого удовольствия в том, что воруешь и тебе это сходит с рук, нет. Разумеется, нужно еще хорошо все организовать.

— Вы хотите сказать, что миссис Джонсон, или мисс Блай, как там вы ее называете…

— Ну, разумеется, для меня она всегда была мисс Блай. Но по какой-то причине — она говорит, что все было проще — она время от времени величает себя миссис Джонсон. Но она так и не была замужем, вы знаете. О нет. Она закоренелая старая дева.

Снизу до них донесся стук.

— Боже мой, — сказала миссис Ланкастер. — Это, должно быть, опять вернулись Перри. Я и думать не думала, что они вернутся так скоро. Стук повторился.

— Может, нам следует впустить их, — предложила Таппенс.

— Нет, дорогая, этого мы не сделаем, — сказала миссис Ланкастер. — Я не выношу, когда люди постоянно вмешиваются. У нас такой приятный разговор, правда? Я думаю, мы просто останемся здесь… О боже, теперь они кричат из-под окна. Посмотрите-ка, кто это.

Таппенс подошла к окну.

— Это миссис Перри, — сказала она. Снизу миссис Перри кричала:

— Джулия! Джулия!

— Какая наглость, — сказала миссис Ланкастер. — Я не позволяю людям вроде Амоса Перри называть меня по христианскому имени. Нет, право. Не беспокойтесь, дорогая, — добавила она. — Здесь мы в полной безопасности. И мы можем вести приятную беседу. Я вам все о себе расскажу… У меня и впрямь была очень интересная жизнь.. Такая насыщенная… Иногда я думаю, мне следовало бы описать ее. Я запуталась, видите ли. Я была дикая, и я спуталась… ну, право, с обыкновенной шайкой преступников. Другого слова для этого нет. Некоторые из них были очень нежелательные люди. Имейте в виду, среди них были и очень милые люди. Весьма приличные.

— Вроде мисс Блай?

— Нет-нет, мисс Блай никогда не имела ничего общего с преступностью. Только не Нелли Блай. О нет, она очень церковная, вы знаете. Религиозная. И все такое. Но есть разные пути религии. Возможно, вы это знаете, а?

— Я полагаю, есть много различных сект, — предположила Таппенс.

— Да, должно быть, для обычных людей. Но есть другие, кроме обыкновенных людей. Есть особые, которые подчиняются особым командам. Вы понимаете, что я имею в виду, моя дорогая?

— Не думаю, что понимаю, — сказала Таппенс. — А вы не думаете, что нам следует впустить Перри в их дом? Они уже беснуются…

— Нет, мы не впустим Перри. Пока я не… ну, пока я вам все не расскажу. Вы не должны бояться, моя дорогая. Это все совершенно… совершенно естественно, совершенно безболезненно. Боли вообще никакой нет. Как будто засыпаешь. Ничего больше.

Таппенс уставилась на нее, затем вскочила и направилась к двери в стене.

— Так вам не выйти, — сказала миссис Ланкастер. — Вы не знаете, где там секрет. Он совсем не там, где вы думаете. Это знаю только я. Я знаю все тайны этого дома. Я жила здесь с преступниками девушкой, пока не уехала от них всех и не заработала спасение. Особое спасение. Вот что было даровано мне… чтобы искупить мой грех… Дитя, вы знаете, я убила его. Я была танцовщицей… мне не нужен был ребенок. Вон там, на стене… картина — это я танцую…