Пикап приближался. В салоне было темно. Я метнул на него быстрый взгляд. Невозможно разглядеть тех, кто сидит внутри. Они проехали по туннелю, образованному деревьями; свет мелькал в переплетении ветвей.

Остальные подойдут не через ворота. Они перелезут ограду — наверное, дальше к востоку или к западу. Через пять, десять, пятнадцать минут. А мне остается только тихо ждать. Я глянул на зеленый фосфоресцирующий циферблат наручных часов. 20:38. Почему они явились так рано? Почему не подождать до предрассветного часа, когда я буду бороться со сном?

Подозревали ли они, что я один? Неужели эти ночные охотники настолько уверены, что их жертва ничего не подозревает?

Взревел мотор пикапа — и вдруг все стало тихо. Должно быть, они остановились у дома. Не ходи на них смотреть, не беспокойся из-за них, сиди и жди. Жди, пока они явятся сами.

Я издали слышал, как они кричат, стоя рядом с домом.

— Леммер! — И потом протяжнее: — Лем-ме-е-р!

Они звали три раза. Потом все стихло.

20:43. Ничего, кроме обычных ночных шорохов и звуков.

Глаза снова привыкли к темноте. Я медленно посмотрел вперед себя, вверх и вниз, сдерживая дыхание, чтобы было лучше слышно.

Ничего. 20:51. 20:52.

Я никак не мог понять, чего они от меня хотят. Зачем посылать пикап — кроме как для отвлечения внимания? Не прячутся ли во мраке еще трое или четверо — троянские кони? Как-то бессмысленно. Ты отвлекаешь внимание с тем, чтобы неожиданно напасть с другой стороны, из другого места, но, если не удалось огорошить противника, все пропало. Приходится сосредоточить внимание на пункте А, пока твои приятели проникают в пункт Б. Если сместить фокус, вся тактика летит к чертям.

21:02. Пришлось подавить желание встать и подойти к дому. Что они замышляют? Почему там так тихо?

Они осматривают территорию? А может, у них есть рация, и они отдают распоряжения остальным? Мы увидели, что проехать к дому можно только по одной дороге; вы должны сделать то-то и то-то.

Мне остается только ждать. Другого выхода нет. Но я становился все более неуверенным. Нет, именно такого поведения они от меня и ждут. Сомнение порождает ошибки. У меня старшая карта. Надо хорошо ее разыграть.

В 21:08 я услышал, как они снова зовут меня, выкрикивают мое имя и что-то еще — слов я не разобрал. Я не обратил на их крики внимания. Рукоятка «глока» вспотела в моей ладони, кора и мелкие ветки впивались в кожу.

Тишина.

21:12. Они находятся здесь уже полчаса, а я не заметил никакого шевеления, ни звука со стороны ограды или дороги.

Через три минуты я снова услышал рев мотора — сначала издали, потом он приблизился. Они возвращались. Заросли прорезали лучи фар.

Фары — настоящий идиотизм. Ведь свет не дает им видеть; они в темноте слепые. Почему они включили фары?

Они остановились в гуще зарослей, выключили сначала фары, а потом и мотор.

— Леммер! — Голос принадлежал Донни Бранка. — Где вы?

В зарослях было тихо; ночные птицы и звери притаились.

— Леммер! — Он ждал ответа. — Это Донни Бранка. Мы хотим поговорить с вами. Нас только двое.

Я не смотрел на них; сосредоточился на «ничьей земле» в зоне видимости.

Там ничего не было.

— Леммер, вы ошиблись! Это были не мы. Мы бы ни за что не причинили вред Эмме Леру!

Конечно не причинили бы. Вы просто невинные спасатели зверюшек.

— Мы можем вам помочь!

Они начали переговариваться — не шепотом, но слов я не разбирал.

Открылись и захлопнулись дверцы пикапа.

— Леммер, мы вышли. Стоим рядом с пикапом. Если вы нас видите, то убедитесь, что мы не вооружены. Посмотрите хорошенько! Мы будем просто стоять рядом с машиной!

Настало время прибыть и другим; теперь они считали, что привлекли мое внимание. Я поводил стволом «глока» слева направо, внимательно всматриваясь. Никакого шевеления, ни шороха шагов, ни треснувшей ветки, только тишина да жужжание насекомых.

— Мы понимаем, почему вы нас подозреваете. Мы все понимаем и понимаем, как должны выглядеть наши действия. Но, Богом клянусь, это не мы!

Ах, значит, Богом клянетесь? Ну, теперь я вам верю.

Они что, принимают меня за полного идиота?

Но где же остальные? Может, кто-то прячется в багажнике пикапа? Или они тихо крадутся в зарослях, намереваясь напасть на меня с тыла? Я медленно и осторожно развернулся. Разглядеть и услышать их будет трудненько. Блестящий план — отвлечь мое внимание и неожиданно наброситься с той стороны, откуда я их не жду.

Я услышал, как они снова переговариваются, но все мое внимание было приковано к окружавшим меня джунглям. Они могут напасть откуда угодно, все становится сложнее, но ведь они не знают, где я нахожусь и вообще здесь ли я.

— «Аш-бэ» означает «гемоглобин», — произнес еще один знакомый голос, но я не сразу понял, кому он принадлежит. Потом я понял. Моргун Стеф Моллер из «Хёнингклипа».

Стеф? Здесь?

Последовала долгая пауза. Я обернулся, выставив вперед «глок». Ничего не было видно, в зарослях царила тишина.

Они что-то проворчали друг другу. Потом Донни Бранка разочарованно прокричал:

— Тогда мы поехали!

Я услышал, как хлопнула дверца, закричал: «Стойте!» — и развернулся вполоборота к ним, чтобы увеличить угол обзора до ста восьмидесяти градусов.

— Ложитесь на землю перед пикапом! — приказал я и двинулся на север в направлении к дому. Потом я резко свернул на восток, чтобы подобраться к ним поближе. Заметил по пути еще одно дерево, за которым можно было спрятаться.

— Мы лежим.

Я снова бросился вперед. Мне хотелось подойти к пикапу сзади, чтобы убедиться, что в кузове никого нет.

— Иду! — крикнул я и, пригнувшись, побежал, петляя между деревьями, чтобы в меня труднее было попасть.

Я увидел пикап, «тойоту», остановился на секунду, поводил стволом «глока» направо и налево и бросился к машине, целясь в кузов из пистолета. Если они успели встать, я снесу им головы, прежде чем они схватят меня. Я добрался до машины благополучно. В кузове пикапа никого не оказалось. Мои гости послушно лежали на земле. Стеф Моллер слева, Донни Бранка справа. Я приставил ствол к груди Моллера и сказал:

— Надо было лечь лицом вниз, Стеф. Ты что, телевизор не смотришь?

— Хм… — ответил он, — вообще-то нет. Извини. — Он неловко перевернулся, и мне вдруг захотелось расхохотаться — и от избытка адреналина, и от разочарования.

Я поставил колено Моллеру на спину, прицелился ему в затылок и спросил:

— Где остальные?

— Больше никого нет, только мы, — сказал Донни Бранка.

— Посмотрим, — возразил я. — Вытяните руки, чтобы я их видел.

Он вытянул руки вперед.

— Леммер, ты все не так понял. Это не мы напали на вас!

Я начал обыскивать Моллера на предмет оружия и ничего не нашел.

— Вчера ты назвал случившееся несчастным случаем, сегодня он вдруг превратился в «нападение».

— Вчера я хотел выразить тебе свое сочувствие, просто неудачно выразился. Я не слишком хорошо говорю на африкаансе…

Я подошел к Донни Бранка и похлопал его по тем местам, где можно спрятать пистолет.

— Ты достаточно хорошо говоришь на африкаансе, когда тебе это выгодно. Руки за голову и перевернись. Я хочу проверить, вооружен ли ты.

Он выполнил приказ.

— У нас нет оружия. Мы приехали поговорить.

Сначала я убедился в том, что он не лжет.

— Ложись на живот! — Я сел на землю между ними, прислонившись спиной к капоту пикапа. — Ладно, теперь говорите.

— Что ты хочешь узнать? — спросил Бранка.

— Все.

— Ты сказал, что тебе и так все известно.

— А вы все-таки расскажите.

Начал Стеф Моллер.

— Сангома и отравители птиц были ошибкой, — сказал он.

— По-твоему, убийство — «ошибка»?

— У нас есть свои правила. Принципы. И убийство в них не входит.

— «У нас»?

— У «Аш-бэ». «Аш» прописная, «бэ» строчная, без точки. «Лоувельдер» все расшифровал неправильно.