Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Я повидался с седьмым дядюшкой и его женой, родными братьями и сестрами. От дядюшки я узнал последние новости, касающиеся нашей семьи, узнал, что он выступал на сессии ВСНП с докладом, в котором поделился результатами обследования районов, где проживают национальные меньшинства. Я слушал, как играет брат на музыкальном инструменте гуцинь, и видел его каллиграфию. Он достиг здесь больших высот. А еще я имел возможность полюбоваться картинами другого брата, исполненными в жанре традиционной китайской живописи. Вторая сестра организовала ясли и, по словам ее мужа, который работает инженером на почте, занята с утра до вечера настолько, что забыла про все свои болячки. В общем, все они активно трудятся, а их дети — учатся в школе, некоторые стали пионерами и комсомольцами…

Я встретил многих своих старых друзей. Шан Яньин лежал в постели. Он работал в институте литературы и истории. Сказался возраст, говорил он с трудом и невнятно. Увидев меня, он попытался подняться. Я взял его за руку и сказал: "Вы больны, да и возраст уже не тот, отдыхайте, поправляйтесь. Мы люди нового общества. Поправитесь, будем вместе служить народу". Напряжение на его лице рассеялось, он улыбнулся и кивнул мне: "Я пойду вместе с вами". Я сказал, что пойду вместе с коммунистической партией. Он сказал, что тоже пойдет вместе с нею.

Виделся я и с моими друзьями — бывшими евнухами, узнал, как они теперь живут. Многие из них живут в домах престарелых, которые были специально для них созданы народным правительством.

В первый день моего приезда многие говорили: "Погуляйте, посмотрите. Вы еще не прогулялись по Пекину!" Я сказал, что прежде всего отправлюсь на площадь Тяньаньмэнь!

С площадью Тяньаньмэнь я уже давно был знаком по фильмам, газетным репортажам и письмам из дома. На экране я видел вереницы демонстрантов с транспарантами, на которых были обозначены их трудовые успехи. Они шли мимо трибуны, на которой стоял председатель Мао. Я видел, как люди радостно отмечают свой праздник. Из газет я прочитал о том, как регулировщики переводят здесь детишек из детского сада через улицу, видел легковые машины марки "Хун ци" и "Дун Фэн" отечественного производства. Я знал, что величественное здание ВСНП было построено за десять месяцев. Знал о том, какое впечатление производит Пекин на иностранцев, приезжающих в Китай. Теперь и я пришел к месту, о котором давно мечтал.

На площади Тяньаньмэнь я впервые смог вздохнуть полной грудью и, счастливый и гордый, спокойно прогуляться по ней.

Я со своей сестрой и братом вскоре дошли до только что выстроенного Дворца культуры национальностей — огромного здания с белыми стенами и синей крышей. Сестра спросила, не устал ли я. Ведь впервые я делал такой длинный путь пешком. Я ответил, что не устал, именно потому, что в первый раз.

"Первый раз". Эти слова наполнили только что начавшуюся новую жизнь. Все, что происходило в первый раз, не всегда проходило гладко. Но я был воодушевлен и не испытывал по этому поводу какого-либо беспокойства.

Я впервые отправился в парикмахерскую. Вообще-то говоря, второй раз. Тридцать лет назад такое уже было в Тяньцзине. Однако здесь я столкнулся с некоторыми проблемами впервые. Я уселся в кресло и обнаружил штуковину, которую впервые увидел в харбинском универмаге. Я спросил парикмахера, как называется эта вещь, которая гудит у соседнего кресла. Он сказал, что это фен. "А мы будем сначала феном или будем сначала мыть голову и стричься?" — спросил я. Он удивился: "А вы никогда не стриглись?" Он решил, что я шучу! Все стали смеяться. А когда загудело и над моей головой, я был несказанно рад.

Первая моя поездка на автобусе изрядно напугала моего брата. Я, как и все, встал в очередь. Увидев, что стариков и детей пропускают вперед, я тоже пропустил вперед женщину, стоявшую рядом со мной. Откуда я мог знать, что это кондуктор. Она, поняв, что пассажиров больше нет, вошла в автобус, закрыла дверь, и автобус ушел. Через некоторое время прибежал брат, который выскочил на следующей остановке. Идет мне навстречу, и мы оба смеемся. Насмеявшись вдоволь, я ему говорю: "Можно не волноваться, ничего плохого произойти не может". А чего мне было волноваться? Утром в магазине неподалеку от места, где живет сестра, нашелся потерянный кем-то вчера кошелек. Как мог потеряться я?

Народное правительство Пекина организовало для таких, как мы, специальные экскурсии для лучшего ознакомления с жизнью людей и жизнью самого Пекина. Мы осмотрели в пределах города новые заводы и народные коммуны. Так продолжалось месяца два. В конце по нашей просьбе мы побывали с экскурсоводом в Гугуне — бывшем императорском дворце.

Меня удивило то, что картина обветшалости и разрухи, которая была, когда я покидал дворец, исчезла. Всюду видна была свежая краска, новые занавески и пологи, наволочки и скатерти. Нам объяснили, что местная фабрика по старым образцам изготовила все это заново. Я здесь обнаружил также изделия из нефрита, фарфор, картины, свитки и многие ценности, которые почти исчезли в результате хищнической политики северных милитаристов и гоминьдановского правительства, ведь немало было продано за границу. А теперь музей смог выкупить часть экспонатов обратно, многое вернули и коллекционеры. Например, картина Чжан Цзэдуаня "Праздник Цинмин на реке", которую мы с Пу Цзе когда-то вывезли украдкой, теперь вернулась обратно.

В бывшем дворцовом саду я видел, как в лучах солнца играют дети, как старики за столиками пьют чай. Я ощутил душистый запах древних кипарисов и почувствовал, что здесь стало светлее, чем раньше. Я поверил, что и дворец обрел новую жизнь.

В марте 1960 года я был распределен на работу в Пекинский ботанический сад при Ботаническом институте Китайской академии наук. Половину дня я работал, остальное время занимался. Это был подготовительный этап в моей службе народу. Под руководством специалистов я учился сажать рассаду в теплицах, обрабатывать всходы, делать прививки. В остальное время я либо занимался, либо урывками писал эту книгу.

В первой половине моей жизни я не знал, что такое семья. Лишь в последние несколько лет в Фушуне у меня возникло ощущение своей семьи. Вскоре после начала работы в ботаническом саду я понял, что у меня есть еще одна "семья". Я находился в атмосфере постоянной дружеской поддержки. Однажды я вернулся после экскурсии и обнаружил, что пропали те самые мои часы. Терять их было очень жалко. Путь был неблизкий, и надежда их найти была невелика. Лао Лю, с которым мы делили комнату, узнав об этом, забыл про отдых и тут же оправился на поиски, расспросив меня подробно про мой маршрут. Часы он нашел в столовой народной коммуны. Вручал их мне он с неописуемой радостью. Мне казалось тогда, что в руках у меня не часы, а горячее сердце.

26 ноября 1960 года я получил удостоверение на право голосования, на котором было написано: Айсинь Гиоро Пу И. Для меня оно было дороже всех моих драгоценностей, взятых вместе. Я опустил бюллетень для голосования в урну красного цвета и с того момента я почувствовал, что я самый богатый человек в мире. Я, как и 650 миллионов моих соотечественников, стал хозяином своей страны.

В марте 1961 года закончился испытательный срок, и я официально смог приступить к служению народу, став сотрудником комитета по исследованию архивных материалов НПКС.

В мою задачу входила обработка архивных материалов, связанных с последним периодом династии Цин и правительства северных милитаристов. В процессе работы я часто встречал знакомые мне имена и документы, связанные с моим прошлым. Авторами материалов чаще всего являлись участники или свидетели этих событий. По ним можно было судить, какие серьезные изменения произошли за последнее время. Все эти выброшенные на свалку истории Цы Си, Юань Шикай, Дуань Цижуй, Чжан Цзолинь и другие в те времена считали себя людьми исключительными. Народ под их гнетом был беспомощен. Однако все они оказались так называемыми бумажными тиграми и были сожжены историей…

135
{"b":"153450","o":1}