— Вот про это я и говорил, Ваше Высочество, — сиплым голосом и потирая горло проговорил Альф. — Вы обращаетесь к силе, будто она заёмная. Точно так же поступают демоны, вселившиеся в тело. И если Вы позволите, мы будем это изучать и выясним кто Вы и что с Вами, заодно и научим Вас владеть всем этим.

Подойдя ближе и усевшись на корточки, я приподнял за волосы его голову и посмотрел в глаза. И это он называет меня одержимым! Я бросил его и брезгливо вытер руку о штаны. Похоже я ошибся, и мой «старый» друг не некромант, а демонолог, поскольку такой жажды разобрать меня и посмотреть что там внутри — я давно не видывал. Вот, что значит учёный. Не оборачиваясь, я ушёл из залы.

Так и начались дополнительные занятия и это было… нет, не трудно — сложно. Сложность заключалась в том, что не было места. В любом большом фамильном замке существуют целые башни, которые используются в качестве складов или они чересчур ветхие, да и просто гостевые покои, постоянно пустые, куда никого не селят. У меня, в моём поместье, к которому можно подобрать эпитет — скромное, к тому же сравнимое с небольшим загородным домиком крупного вельможи, найти такое место было затруднительно. Но я нашёл выход из положения и в один из ближайших дней мы отправились в город. Мы, это я, Мауни и здоровяк барон Хант.

Вылазка в город подготавливалась достаточно тщательно, во первых я постарался отбросить свою неприязнь к подлизе (Сори, конечно. При людях я называю граф Поплавски, а наедине сам с собой — подлиза, и это не лечиться), и постараться относиться к нему не предвзято. Знаете, он с облегчением воспринял такие перемены и отношения немного начали налаживаться. Так на моё заявление, что я хочу озаботиться наблюдательной башней, он согласился достаточно легко, пропустив моё «для отслеживания возможных речных пиратов», мимо ушей. Таким образом мы и отправились в город, к тому же инкогнито, вроде того, что пивка попить, да побузить немного. Я думаю, что подлиза посчитал это основной причиной, а не то, чтоя проговаривал вслух. Разумеется, нас прикрывали люди графа, четверо мордоворотов, с не самым миролюбивым выражением лица. Я не возражал, поскольку это была первая моя вылазка после чудесного выздоровления.

Чувствовал себя прекрасно, сладкий запах свободы перемежался с запахом конского пота. Худо бедно я научился передвигаться на этих адских созданиях, которых называют лошадьми, и хотя отличным наездником мне никогда не стать (да я и не стремлюсь к этому), но для передвижения эту тварь я уже могу использовать. Добравшись до городка мы инкогнито въехали через западные ворота, прямо мимо евших нас глазами стражников в начищенных кирасах. На мой вопрос:

Где же здесь можно остановиться, не очень богатому дворянину?

Один из них, похоже не самый главный, а самый ненужный, долго тыкал пальцем в разные стороны, перемежая всё словами: «Если будет угодно молодому неизвестному господину», пока взбешённый Мауни не протянул его плетью. После такого средства, он моментально пришёл в порядок и в двух словах объяснил дорогу, до самой лучшей и похуже таверны.

Такого благороднтого собрания я не ожидал увидеть причём всё это было сделано так, что нас в упор не узнавали.

Звон клинков удалялся, если Хант успешно защищался от троих, а Мауни сдержвиал двух, то доставшийся мне противник теснил меня всё дальше и дальше от места схватки. И не сказать, что он владел шпагой лучше чем я, но явно был сильнее. Ехидная самоуверенная ухмылка и подбитый глаз, эта харя мне до смерти в кошмарах являться будет.

Мы посетил гномий банк на предмет получения суммы денег. Барон порывался заплатить, но я не позволил, твёрдо сказав, что намерен сам возвращать свои долги, а карточный долг — это долг чести. Гномий банк один в один был точно такой же, что и раньше.

В общем и целом мне понравилось ездить инкогнито, пожалуй так можно иногда делать.

Ну как я могу, — с мукой в голосе воскликнул он. — Да я действительно давал клятву верности Вам, а не королю! Но я не уверен, что это Вы, ещё в Лилу, ходила сплетня, будто маг-лекарь вызвал демона и подсадил его в ваше тело. Клянусь, мне хочется верить, что выздоровление состоялось, но я боюсь.

Я молчал потом заговорил с видом человек, которого осенила неожиданная идея:

Послушайте, граф. Я пожалуй могу предложить Вам выход из создавшейся ситуации.

Поплавски с любопытством посмотрел на меня, я продолжил:

Вы знаете, до меня тоже доходили подобные слухи (Вот Альф сволочь, хоть бы предупредил!) и я озаботился тем, чтобы развеять их. Так по моей просьбе Альф пригласил своего старинного недруга — демонолога. Для моего освидетельствования, поскольку прекрасно понимает, что его мнение может считаться отдельными личностями несколько предвзятым.

Судя по понимающему виду подлизы, он понимал о ком идёт речь и несколько не возражал против этого.

Кстати Альф, — я обратился к старику, — а что ты там говорил о незавершённом эксперименте?

Альф вскинулся и впревые на моей памяти смешался.

Я подготовил всё, мой принц… только… считал… что Вы откажетесь…

С чего бы мне отказываться, — произнёс я немного раздражённо. — Чем быстрее мы покончим с этим тем лучше. По крайней мере можно будет думать о дальнейших шагах, а не изгнании меня из моего тела.

Старик рассмеялся натужным смехом, напугав меня его искусственностью. Однако проблема требовала решения и мне приходилось быть настойчивым:

Ну так что? — обманчиво ласково переспросил я.

К Альфу вернулась прежняя невозмутимость:

Как Вам будет угодно, — склонил он голову. — Если Вы сможете уделить решению данной проблемы немного своего времени после полуночи…

Я развернулся к нему:

В смысле «после полуночи»?

Нет ничего такого, просто полночь у меня ассоциировалась с нечистой силой летающими гробами, ведьмами и так далее.

Альф между тем был непреклонен:

Я высчитывал по звёздам оптимальный момент и он в этом месяце приходиться на первый час после полуночи с небольшими вариациями.

Я величественно кивнул, бросив уходя:

Я буду завтра в полночь.

Подвалы получились хорошие: глубокие, огромные. Белёный сводчатый потолок терялся в пятиметровой вышине. Недавно поставленные винные бочки производил приятное впечатление, часть, занимаемая погребом, тоже впечатляла, но всё это было в служебной части замка. Окорока, висевшие

Погреба под замком, а точнее усадьбой получились шикарные. Честно скажу, по дурацкой привычке я обшарил их все, после сдачи в эксплуатацию. Громадные помещения с высокими, трехметровыми сводчатыми потолками. Сама усадьба была разделена на несколько секций, точно также и подвалы. Так зайдя в подвалы из служебного крыла, соединённого с господским крытыми галереями, одной цветочной и второй, узкой и ничем не украшенной, по которой проходили слуги из кухни и своих, не побоюсь этого слова, апартаментов. Если спуститься под землю в этой половине, то попадешь в два неравномерно распределённых помещения. Одно из них напоминает обычный погреб у каждого в гараже, то есть это огромные лари, в которых валяется пыльная картошка; ящики с песком, в которые зарыта морковка, свёкла, капуста подвешенная на манер окороков к потолку, и тому подобная белиберда, за которой можно послать кухонных мальчишек, не боясь, что они ополовинят заказанный продукт. Второе помещение малость поменьше и имеет толстую дубовую дверь, прямо из кухни, с огромным навесным замком, ключи от которого есть у тройки людей: главного повара, управляющего и запасной комплект в железном ящике у меня в кабинете. Вот во втором погребке гораздо интереснее, чем в первом. Попадаешь в небольшой предбанник, из которого ведут три двери, каждая из которых имеет свой собственный замок, однако мы сначала пройдём в мою любимую дверку, тщательно пригибаясь, чтобы не треснуться головой о низкую притолоку. Я не касаюсь окороков и колбас подвешенных под самый потолок на крюки, вбитые в кирпичные своды, до них не так уж легко дотянутся мелким животным (я опять таки имею в виду шуструю кухонную шантрапу, а не крыс, у которых гораздо меньше выдумки чем у пацанвы), я касаюсь того, что пониже: больших кадок с квашеной капустой, куда походя так легко запустить руку, и набить рот кисловатой, хрустящей субстанцией; небольшие бочонки с засоленными рыжиками, каждый не больше трёх — четырёх сантиметров, так здорово помогающие справиться с большими объёмами крепких дистиллированных напитков, и пусть их нет в этом мире, но химик я или не химик?! Сделаем! Потом пройдя чуть дальше, утыкаемся в стеллажи с соленьями, причём многие я даже не смог опознать, остановившись на помидорах и огурцах, естественно не в банках. В это же время колбасы над головой сменялись рыбными балыками, а ёмкости с соленьями, красной икрой. Кстати если кто скажет, что икру тяжело готовить — смело плюньте в его наглую морду. Берёт посудину и растворяете в ней соль пока чищенная картошка не начинает всплывать, после чего тщательно вычищаете её из мешочков, кладёте в дуршлаг и опускает в солёный раствор, очень ненадолго, и, Вуаля! Всё готово! Впрочем я отвлёкся. Мы тем временем проходим дальше, и попадаем в небольшой закуток, уже не представляющий для нас ничего интересного — так, местечко, где хранятся всякие масла и тому подобное. Пройдя другим проходом, можно зацепит взглядом глубокие ёмкости с перетёртым полусушёным мясом, залитым для сохранности жиром. Гадость конечно страшная, ни капли не вкусная, но, говорят, питательная. По крайней мере делают её с незапамятных времён, ещё со времён осады замков, когда разносолами особо не побалуешься, но надеюсь это в прошлом, по свое воле я эту пакость жать не стану, хватит, попробовал сдуру.