— Вот прогонят наши фашистов, вернется папа, и снова все будет хорошо…
Мать, растроганная его словами, улыбалась вымученной улыбкой:
— Да, Олежек, все будет хорошо.
Во время болезни Ольги Николаевны (так звали эту женщину) Олег, как мог, помогал ей и младшему братишке. Когда бронепоезд находился в тоннеле, он приходил к нам, и краснофлотцы давали ему какую-нибудь еду. От него мы и узнали его «домашний» адрес.
Об отце ни ребятишки, ни мать ничего не знали. Он служил на корабле, потом ушел защищать Одессу. С тех пор от него не было никаких известий.
Мы забрали Ольгу Николаевну с детьми в наш тоннель, а потом комиссар выделил им место в вагоне. Наш врач быстро поставил Ольгу Николаевну на ноги, и она вошла в семью железняковцев. Работала на кухне, ухаживала за бойцами, как за родными.
Повеселели и ребятишки. Краснофлотцы заботились о них, как о своих детях. Нашли для них теплую одежду, обувь, в свободное время возились с ними, развлекали, как умели. Словом, приняли мальчишек в свою большую боевую семью. Но война неумолима, и ребятишкам пришлось до конца узнать ее жестокие законы.
Как-то однажды Ольга Николаевна вышла за дровами и попала под артиллерийский обстрел. Растерянная женщина вместо того, чтобы укрыться в каком-нибудь кювете, бросилась к тоннелю. У входа в спасительное убежище и настигли ее осколки вражеского снаряда. Моряки нашли ее изуродованную, в луже крови. Несколько минут она еще была жива. Лежала без движения, не жаловалась. Только смотрела на всех широко раскрытыми, полными ужаса глазами, искала взглядом детей. Когда они подошли, слабым голосом попросила поцеловать ее. Малыши даже не плакали. Молча подошли к матери, поцеловали в щеку. И, словно выполнив все земные обязанности, женщина вздохнула, закрыла глаза и больше уже не открыла их. Саша заплакал. А Олег стоял в скорбном молчании без слез, прижав к себе плачущего брата.
Тяжело была смотреть на эту картину. Комиссар попросил Олю Доронькину увести детей. Мальчики послушно пошли за ней.
Мать похоронили тут же, возле тоннеля, а ребятишки по-прежнему продолжали жить с нами…
Множество людей, с которыми довелось встречаться в те суровые дни, запечатлелось в памяти. Обо всех не расскажешь. Но как не вспомнить здесь о скромных тружениках Севастопольского железнодорожного узла, которые в любое время суток, не считаясь ни с какими опасностями, шли на помощь «Железнякову».
Однажды фашисты обнаружили бронепоезд, когда он стоял у депо. Налетели самолеты и стали бомбить станцию. Бомбы падали густо и очень сильно повредили пути и помещение депо.
Наши зенитчики Джикия и Баранов опять показали класс стрельбы, они подбили самолет. Черный шлейф дыма потянулся вслед уходящему бомбардировщику, обволакивая все небо. Но стервятники не отставали. Пикируя, они сбрасывали одну за другой полутонные бомбы. Взрывом одной из них был разрушен тендер у головного паровоза, а сам локомотив сдвинут с пути. Состав лишился маневренности, положение становилось крайне угрожающим.
Фашистские бомбардировщики сбросили свой груз не только на железнодорожный узел. Они совершили массированный налет на город и корабли, стоявшие в Южной бухте. Гвардейская зенитная батарея открыла по самолетам губительный огонь. Один «юнкерс», вынырнувший из-за Зеленой горки, был сбит. Объятый пламенем, кувыркаясь в воздухе, он упал на депо.
Здание загорелось. Пламя быстро распространилось на стоявшие в ремонте пассажирские и товарные вагоны. Все железнодорожники немедленно бросились тушить пожар. Огню не дали распространиться. Работали все дружно. Увидев тяжелое положение бронепоезда, люди бросились к нему. На ходу отцепили поврежденный паровоз, отогнали его, спустили тендер под откос и так же быстро подогнали другой паровоз.
Железняковцы и на этот раз, с помощью железнодорожников, вышли из трудного положения.
В Севастополе иссякли запасы угля. Возникла опасность, что бронепоезд останется без топлива. И опять на помощь пришли железнодорожники.
Небольшие запасы угля находились на станции Мекензиевы горы, в районе обстрела вражеских батарей. Железнодорожники решили вывезти его. С большими трудностями, каждую минуту рискуя жизнью, они грузили «черное золото» на платформы и доставляли его на станцию Севастополь. Особенно самоотверженно работали крановщики Самодей и Нагорный.
Но вот станция снова оказалась в руках у фашистов. А запасы угля, вывезенного железнодорожниками, катастрофически иссякали. Что делать?
И тогда командир решил взять уголь у немцев. Командир отделения пулеметчиков Сергей Асеев, вернувшись из разведки, доложил, что на станции Мекензиевы горы осталось еще несколько штабелей первосортного угля.
Командир бронепоезда связался со штабом бригады морской пехоты Потапова. Соседи охотно согласились помочь и выделили стрелковый батальон. Совместным ударом железняковцы и пехотинцы выбили гитлеровцев со станции. Асеев бежал впереди, показывая дорогу к угольному складу.
Сотни людей быстро, не давая немцам опомниться, насыпали уголь на носилки, в ведра, на плащ-палатки, в вещевые мешки и относили на балластные площадки.
Когда противник пришел в себя и перешел в атаку на станцию, все четыре платформы были доверху заполнены углем. Отстреливаясь от наседавшего врага, бронепоезд дал полный ход назад.
В этом бою Сергей Асеев был ранен в руку. В госпиталь идти отказался, упросил оставить его при санчасти на «Железнякове».
Несколько недель мы были обеспечены топливом. Но пришел конец и этим запасам. Как же обеспечить бесперебойное движение бронепоезда? Выхода, казалось, нет. С Большой земли подвоза угля уже не было. Во-первых, Донбасс к этому времени был захвачен фашистскими оккупантами; во-вторых, корабли, с трудом прорывавшиеся в осажденный город, едва успевали снабжать войска боезапасом и подвозить пополнение.
Поисками топлива были заняты все. Наши машинисты и командир отделения железнодорожного взвода Николай Моралевич облазили все склады. Пусто. Лишь кое-где оставались лужи загрязненного, никому сейчас не нужного гудрона да кучи мелкой угольной пыли, которая лишь захламляла территорию станции.
Но однажды Галанин, Матюш и Моралевич, ничего не говоря, притащили к паровозу несколько ведер гудрона и пыли, замесили тесто и начали катать шарики вроде снежков, которые лепит детвора зимой. Матросы, наблюдавшие за этой работой, посмеивались:
— В «кулички» захотелось поиграть?
— Это они пряники Гитлеру готовят.
Но товарищи не обращали внимания на шутки. Перемазавшись, как черти, они лепили эти необычные брикеты. Потом попробовали в топке: горят великолепно! И сразу почти все моряки включились в работу. Налепили целые кучи черных шариков.
Изготовлением брикетов занимались не только железняковцы. В те дни начальник паровозной части железнодорожного депо Павел Михайлович Лещенко предложил так организовать производство брикетов, чтобы обеспечить ими движение локомотивов и работу предприятий. Были изготовлены специальные прессы, разработана технология. Вскоре опыт железнодорожников стали применять многие другие предприятия осажденного города. Таким образом благодаря замечательной инициативе и находчивости железнодорожников угольный голод был успешно ликвидирован.
Трудно было не только с топливом. Все меньше и меньше поступало воды. Единственная водоразборная колонка на площадке Севастопольской ГРЭС разрушена. Восстановить ее никак не удавалось из-за беспрерывных артиллерийских обстрелов. И снова помогла смекалка бойцов железнодорожного взвода. Моралевич и его бойцы обследовали в стенах тоннеля все влажные места, забивали в них трубы. Из некоторых труб потекли тоненькие струйки грунтовой воды. Подставили под них бочки. Конечно, воды натекало немного. Но на первый случай и это была находка.
А сколько душевной заботы проявили железнодорожники о быте защитников Севастополя! Эту заботу мы ощущали на каждом шагу.
Приближалась годовщина Советской Армии и Флота. По совету командующего флотом рабочие узла решили построить поезд-баню. Задача была нелегкая, так как депо по существу уже представляло собой развалины. Но уже на следующий день в полуразрушенном здании стояли отобранные четырехосные вагоны. Пока в срочном порядке вычерчивались схемы и чертежи, вагонники немедленно приступили к подготовительным работам. На помощь рабочим была выделена группа бойцов, которые в мирное время трудились слесарями, токарями, автогенщиками. Оставив на время свое боевое оружие, они взяли в руки инструменты и вместе с железнодорожниками не покладая рук работали по 15–18 часов в сутки. Можно себе представить, как необходимо было для фронта то дело, за которое взялись железнодорожники!
