Царапанье прекратилось. Вали выглянул из-под щита. На них двигались по меньшей мере семьдесят воинов, все со щитами, а передние в кольчугах и шлемах, с копьями наперевес. Над рядами реяло знамя с драконом. «Вот оно, — подумал Вали, — вот идет наша смерть». Он-то думал, что сообразительность и хитрость помогут ему победить, но, глядя на ряды вражеских воинов, понял, насколько важен численный перевес. Сам он почти не верил, когда говорил своим людям, что сегодня им придется умереть. Слова должны были их подбодрить, прогнать страх перед битвой. Если ты знаешь, что тебе суждено погибнуть, все страхи уже не имеют смысла. Глядя на данов — крепких дружинников-ярлов, идущих впереди в доспехах, шлемах, с мечами, на молодых людей позади них, в шапках и с копьями, — и на своих воинов, стариков и мальчишек, Вали понимал, что игра проиграна. Но все-таки он сделал то, что было в его силах, и дал Адисле возможность убежать.

— Как только они ударят, пусть задние ряды сделают шаг вперед, — прокричал Браги. — Берсеркеры поэтому и смяли нас, потому что мы не наступали. Надо наступать. Иначе они нас разгромят.

Конунг данов держался свободно и уверенно, стоя под своим знаменем, он едва ли не улыбался, словно хозяин, приветствующий пришедших на праздник гостей, а вовсе не воин на поле битвы. Он разговаривал с каким-то весьма странным человеком. Вали никогда не видел раньше таких людей. Явно чужестранец, этот человек был в синем балахоне, в синей юбке и штанах с красной отделкой. У него на голове красовалась синяя шапка в виде четырехконечной звезды, лучи которой свисали на лицо. Кто это такой? Что он делает в войске данов? Вали вспомнил, что примерно так одеваются шаманы китового народа, которые славятся своими особыми умениями.

Конунг указывал налево и направо, отдавая приказания.

— Он должен атаковать, — бормотал Вали. — Он должен атаковать.

Вали понимал, что у Хаарика полно времени, он может приготовить еду, даже поспать, а потом, на следующее утро, обойти их с обеих сторон. Один из ярлов размахивал руками, указывая на холм позади. Если он зайдет сзади или просто отправит в обход десять человек, с их клином будет покончено. С ними и без того уже покончено, но если еще остается какой-то призрачный шанс на победу, то он в лобовом столкновении. В следующий миг Вали увидел чудную картину. Датский конунг покачал головой, рассмеялся и похлопал ярла по плечу. Он был слишком горд, чтобы проявить благоразумие, он собирался смести клин с дороги прямым ударом.

Конунг надел шлем и взялся за копье.

— Ну же, — твердил Вали. — Давай!

Но в следующий миг увидел, что войско разделилось. Часть воинов двинулась влево, часть вправо, оставив в центре человек пятьдесят. А где конунг? Его знамя здесь, но сам он куда-то исчез. У Вали не было времени поразмыслить над этой загадкой. Силы теперь более-менее уравнялись, но Вали уже скоро ожидал нападения сзади. Что же делать? В тавлеях в таких случаях прибегали к «пробежке». Пусть твой противник и в лучшем положении, зато на тебя работает время. Если не упустить момент, противник просто не успеет вывести на позиции самые опасные фигуры. И здесь то же самое — нет времени обдумывать тактику и ходы. Им просто нужно перебить тех врагов, которые стоят перед ними, раньше, чем подоспеют враги сзади.

Браги, тесно прижатый к Вали, понял, что происходит.

— Похоже, действовать придется быстро, князь.

Вали кивнул. Он с большей охотой попал бы в плен к данам, оказался бы в рабстве или погиб в бою, чем провел еще один вечер в компании пьяного Браги, однако верность пожилого воина и в особенности его знание военного дела заслуживали самого глубокого уважения. Он мгновенно оценил положение, даже, в отличие от Вали, не задумываясь, а действуя интуитивно.

Браги заговорил:

— Ты сын своего отца. Никогда не думал, что скажу это, но так оно и есть. Многие годы ходили слухи, будто он купил тебя где-то на западных островах и ему подсунули негодный товар.

— Да ты мне прямо льстишь, — сказал Вали, однако улыбнулся Браги совершенно искренне.

— Ты и сам понимаешь, почему люди так говорили: ты же страшный, черноволосый и вообще… — пояснил Браги.

Вали поглядел на врагов. Передние ряды обнажили мечи. Вот-вот начнется.

— Браги, — сказал он.

— Да, князь.

— Если мы попадем в Валгаллу…

— Да, князь.

— Не садись рядом со мной!

Старик хохотал, пока на глаза не навернулись слезы.

— Ты настоящий конунг, сынок, настоящий конунг, — проговорил он.

Браги как-то рассказывал ему, что смерть — не такая уж плохая штука, а Вали всегда считал это полной ерундой, однако на миг он ощутил тепло солнечных лучей на лице, втянул запах дыма из горящей деревни, взвесил на руке копье и поверил старику. Во всем этом было такое чувство локтя, какого он никогда не испытывал раньше, он почти осязал связь со своими воинами, которая не имела ничего общего с личной приязнью или неприязнью.

Раздался рев, похожий на грохот оползня, и враги двинулись в наступление, вознося клятвы Тору, богу грома, и Тюру, богу войны. Имени Одина они не упоминали. Они были не берсеркеры — повешенный бог слишком странный, загадочный и безумный для обычных крестьян и дружинников.

Вали как будто наблюдал всю сцену со стороны, соображая, кого ему позвать на помощь. Боги ему не нравились. За исключением одного.

— Господин Локи, — проговорил он, — князь лжи, друг людей, дай мне силы выстоять. Помоги!

Вали не был религиозен, но он за долю секунды понял всю правду о богах других людей. Все они боги смерти, боги войны: Фрейя, богиня плодородия и войны, Тор, бог грома и войны, Фрейр, бог удовольствий и процветания, но и военной удали. Только Локи не был воином. Только Локи стоял в сторонке и смеялся, разя своим смехом самодовольных богов больнее, чем разил бы копьем и мечом. Неудивительно, что они приковали его к скале.

От топота вражеских ног по узкой дороге дрожала земля. Вот сейчас они начнут метать копья. Вали чувствовал себя уверенно. Его воины стояли щека к щеке, щиты в переднем ряду настилались краями друг на друга. Враги приближались толпой, не тесными рядами и не рассеявшись. Они были слишком далеко друг от друга, чтобы прикрывать товарищей щитами, но слишком близко друг к другу, чтобы спастись от града стрел.

Вали обернулся к своему соседу и понял, что никогда раньше не видел этого человека. Он был бледный, рыжеволосый, в длинном коричневом плаще. Вали хотел закричать, что нельзя же быть таким идиотом и стоять в клине в подобной одежде, но не смог. Он подыскивал слова, отчаянно желая что-нибудь сказать незнакомцу. Наконец ему удалось.

— Ты с нами? — спросил он.

Человек, который каким-то образом умудрился найти для себя место в тесном строю, коснулся его руки и проговорил:

— Я был с тобой с самого начала.

— И остался до конца?

— Это не твой конец, — возразил рыжий человек. — Нет, еще рано. Ты вечный и бессмертный, Фенрисульфр, и скоро ты сам поймешь. Теперь боги, когда спят, ходят по земле.

— Что? — переспросил Вали.

Сверху полетели копья, топоры и камни. Вали пригнулся под щитом. Воин у него за спиной упал. Когда Вали поднял голову, рыжеволосого человека уже не было, а у него не было времени размышлять, насколько все это странно.

— Копья! — крикнул Вали, и стоявшие за ним метнули копья.

Трое данов упали, один из переднего ряда. Упавший на четвереньки ярл мешал остальным проходить, им приходилось огибать или перепрыгивать его. Вали вцепился в копье вспотевшими от страха руками.

Бабах! Толпа врагов столкнулась с клином. Даны прикрывались от копий щитами, стараясь отбить их вверх или в сторону, помешать достичь цели, затем они побросали щиты и принялись рубить мечами и топорами. Копье Вали выскользнуло у него из руки, когда дан набросился на него со своим щитом и замахнулся топором. И снова Вали не смог достать нож и порадовался, что успел натянуть шлем, потому что топор соскользнул, не причинив вреда его голове. Было так тесно, что оружие не упало на землю, а легло сверху на щит. Затем из-за плеча Вали кто-то метнул копье, и дана оттеснили назад. Шлем свалился, и Вали пнул его под ноги врагам. Даны все равно рвались вперед, несмотря на копья. Люди толкались сбоку, толкались сзади. Щит с грохотом ударял о щит, и не было места, чтобы взмахнуть мечом. Передние ряды сделались безвольными зрителями побоища, их толкали вперед, и им оставалось лишь надеяться, что их не проткнут копьями, от которых некуда увернуться. Один дан поскользнулся на теле погибшего товарища, но Вали не сумел дотянуться до его оружия. Ну и не нужно. Дан упал под ноги своим соплеменникам.