— Думаю, нам нужно поговорить, — говорит Конни. Она прерывисто дышит и пристально смотрит на меня, явно нервничая. Ее губы как будто приглашают меня.

Я наклоняюсь к ней. Чуть ближе. Еще чуть ближе. Наши губы в дюйме друг от друга. Я жду. Она сама должна приблизиться ко мне. Она должна сделать выбор, так как, если я ошибусь, она никогда не простит меня. Это игра, где допускается только один выстрел.

— Ну, ну, ну, как вы уютно тут устроились. Надеюсь, не помешала?

Мы с Конни отшатываемся друг от друга и сталкиваемся лицом к лицу с Дайан. Не раздумывая ни минуты и не отклоняясь в сторону, я разворачиваюсь, наклоняюсь и целую Дайан в щеку. Мое движение настолько стремительно, что можно подумать, будто именно туда я и метил, если, конечно, хотеть так думать.

— Конечно, не помешала, — заверяет Конни. — Он всецело в твоем распоряжении.

Она разворачивается и уходит прочь, постепенно растворяясь в толпе.

Фейерверк закончился. Черт побери! Я обращаюсь к Дайан:

— Хорошо повеселилась?

— Не очень. Покрытые грязью поля не в моем вкусе, но кто знает? Еще не вечер, — с улыбкой замечает она.

Ей действительно крайне необходим хороший дантист.

Суббота, 4 ноября 2006 года

Фейерверк получился великолепным. Крейг и директора других школ могут быть вполне довольны собой. Большинство присутствовавших теперь с радостным видом направляется к воротам, а некоторые тинейджеры возвращаются к ярмарочным палаткам.

Я уже отстояла положенное время за прилавком, а теперь освободилась и могу насладиться праздником вместе с близнецами, Дейзи, Саймоном, Конни, Льюком и девочками. Конни и Льюк привезли с собой Ориол, и она хорошо вписалась в нашу компанию. Во всяком случае, мне приятнее общаться с ней, чем наткнуться на Люси и Питера. Хотя маловероятно, чтобы они привезли сюда Ориол, семейный костер, по их мнению, далеко не лучший способ провести субботний вечер. Очень глупо с их стороны. Я купила всем детям сахарную вату и торжественно вручаю ее им.

— А как насчет содержания в ней сахара? — спрашивает Дейзи.

Она немного подсмеивается надо мной, потому что обычно я веду себя как деспот, когда дело касается детского питания. Дейзи это тем более забавляет, что мы сами выросли на дешевых сладостях, и, по ее мнению, это не принесло нам никакого вреда, кроме кариеса и моего пожизненного членства в Обществе полных.

Я улыбаюсь ей:

— Сегодня ночь фейерверков, и даже я понимаю, что угощения в порядке вещей.

— Похоже, у тебя по-настоящему хорошее настроение.

— Да.

— Свидания пошли тебе на пользу, не правда ли? — спрашивает она и берет меня под руку. Она радуется за меня.

По правде говоря, это не совсем так, но зачем лишать ее иллюзий? Я счастлива сегодня потому, что окружена своими родными и друзьями и работаю на их благо, как нормальная неразведенная мать. А хожу на свидания я главным образом для того, чтобы не огорчать родных и друзей. Поэтому я избегаю давать ответ на ее вопрос.

— Вот мистер Уокер, наш директор. Пожалуй, мне следует подойти поздравить его с таким успешным вечером. Не теряйте меня.

При виде меня Крейг расцветает улыбкой:

— Привет, Роуз. Хорошо проводите вечер?

— Очень.

— С семьей?

— Да, и с друзьями. Всем очень нравится.

— Замечательно. — Улыбка Крейга становится настолько широкой, что мне просто больно смотреть, кажется, будто кожа вот-вот лопнет. Не так уж часто встретишь человека, которому доставляет такое огромное удовольствие приносить радость другим. Я не могу удержаться и тоже сияю ему в ответ.

— Как выручка?

— Превосходная, Роуз. Мы почти все распродали. Я как раз думал закрыть ларек и пойти поискать моих друзей.

— Да, вам следует отдохнуть оставшуюся часть вечера, немного развлечься, — прихожу в восторг я. — Если хотите, я познакомлю вас с сестрой.

Предложение слетает с губ, прежде чем я успеваю как следует подумать. Невольно я поставила Крейга в неловкое положение. Наверное, он хотел найти своих приятелей, а теперь его хорошее воспитание потребует от него, чтобы он потратил время на меня. Я вспыхиваю, а Крейг сохраняет невозмутимое спокойствие; он настолько вежливый, что делает вид, будто рад моему предложению, и тотчас же соглашается.

Он поручает ларек заботам Уэнди Пикеринг — сомнительное решение, с моей точки зрения, — но Крейга это, похоже, не беспокоит, и мы отправляемся вместе на поиски моей «банды».

Это странно, но на уровне сознания я прекрасно понимаю, почему Крейг не может стать объектом моей, скажем так, симпатии или интереса. Но если мне суждено снова испытать чувства к мужчине, то это будет такой человек, как мистер Уокер. Нет, по правде говоря, это будет именно Крейг. Он привлекательный, очень интересный, целомудренный, порядочный, добрый. Мне очень приятно болтать с Крейгом.

Ладно, признаюсь, я мечтаю стянуть с него брюки.

Последние шестнадцать ночей мне снятся эротические сны, в которых присутствует Крейг. Мне! Эротические сны! А я-то была абсолютно уверена, что мое либидо съежилось и превратилось в пыль, а оказалось, что оно просто находилось в зимней спячке. С тех пор как я обнаружила, что он одинок, я стала думать о нем не как о директоре, а совсем по-иному. В прошлую субботу мне приснилось, будто мы устроили пикник в альпийских горах (вполне невинно). Только что я восхищалась видом, а в следующее мгновение уже оказалась совершенно обнаженной, и он ел землянику с моего тела. Мне пришлось заставить себя проснуться. Как неприятно, когда приходят подобные мысли. Даже если это происходит подсознательно. Но больше всего меня поразило то, что даже во сне у меня был шестнадцатый размер, но, похоже, ни Крейг, ни я ничего не имели против.

Во вторник мне приснилось, будто мы в классе обсуждали классную работу мальчиков (придавая особое значение теме космоса, которая сейчас так волнует Себастьяна). Только что мы сидели на этих нелепых классных стульях, рассчитанных на субтильных молодых людей, а в следующую секунду уже катаемся по ковру абсолютно обнаженные.

В среду мне снилось, будто мы карабкались на деревья, абсолютно обнаженные. В четверг снилось, будто мы, обнаженные, плавали в лагуне. Понятно направление? Прошлой ночью я не стала заставлять себя просыпаться. Я решила: да, эти сны неприличные, но какой в них вред? Никто же не знает, о чем я думаю, — я храню свои глупые фантазии для себя. Я могу наслаждаться ими, и они в действительности очень, очень приятные.

Я смотрю на Крейга. Его пальто, очки и волосы покрыты изморосью, но он не выглядит мрачным и промокшим, напротив, кажется радужным. Он смотрит на меня с чуть насмешливой улыбкой, но не думаю, чтобы он смеялся надо мной, — не такой он человек. Я всегда чувствую себя в обществе Крейга уютно и уверенно, что подтверждают мои «обнаженные» сны. Я запираю эти мысли в большой сундук с сокровищами и мысленно закапываю его в песок на глубину пятидесяти футов, а тем временем ищу какую-нибудь нейтральную тему для разговора.

— Какая великолепная погода была вчера, не правда ли? Кто бы мог подумать, что сегодня так похолодает. Я люблю такие яркие осенние дни, как вчера, а вы?

— Моя любимая погода, — соглашается Крейг.

— Я выкосила лужайку. Надеюсь, что теперь продержусь всю зиму. Хотя я люблю это дело, особенно в хорошую погоду.

— Нет ничего приятнее, чем запах свежего воздуха, смешанный с запахом свежескошенной травы, правда? — говорит он.

— Абсолютно восхитительный. Он заставляет меня чувствовать себя молодой. Глупая мысль, но я не тороплюсь отогнать ее от себя.

Крейг улыбается, но ему меня не понять, он еще молод.

— Заставляет поверить в то, что жить — это прекрасно, правда? — добавляю я, мысленно улыбаясь.

Я вижу свою семью и ускоряю шаг, так как всегда тороплюсь соединиться с родными. Если я рада видеть их, то и они в равной мере рады видеть меня и Крейга, только мальчишки смертельно напуганы тем, что я привела директора пообщаться, и минуту-другую злобно смотрят на меня. К счастью, Ориол и Фрэн еще слишком малы, чтобы стесняться в присутствии директора, и вскоре они успокаивают мальчиков и те сосредотачиваются на разлетающихся искрах. Конни тоже, по-видимому, немного смущена тем, что я привела Крейга. Я приписываю это синдрому мамы-новичка в школе. Она, наверное, будет отчаянно стараться произвести хорошее впечатление (заинтересованной, активной, но не слишком напористой родительницы). Во время разговора она держит Льюка за руку и хранит молчание. Дейзи видит в нем всего лишь коллегу, с которым можно обсудить учебный план, и это удерживает ее от попытки спросить Крейга, не строит ли он планов на мой счет. Мы пишем свои имена с помощью бенгальских огней, посещаем зеркальный зал и предпринимаем попытку сбить кокосы с шестов. Время пролетает очень быстро, Конни с Льюком говорят, что им пора забирать девочек домой, а Дейзи предлагает отвести мальчиков и уложить их спать, так что я могу остаться и помочь с уборкой. Мы с Крейгом оказываемся наедине, разбирая тележки для глазированных яблок, чтобы удобнее разместить их в фургоне. Примечательно, что остальные члены комитета разбежались по домам, уклоняясь от тяжелой работы.