— Какой сегодня праздник? — поинтересовался я у вольнонаемной сотрудницы за окошком.

— Синко де майо — Пятое мая. [7]— Она изумленно вытаращила на меня глаза.

Можно подумать, я спросил, когда Рождество!

Из здания городской администрации я вышел новоиспеченным сотрудником полицейского управления Хейвен-Парка. Итак, я снова в строю! Причем на работу меня устроили местные мафиози, а поручился за меня мошенник.

Начальная школа Хейвен-Парка представляла собой заброшенный лабиринт из одноэтажных оштукатуренных строений, которым срочно требовалась побелка и ремонт. Наружные стены школьного комплекса, построенного в пятидесятых годах, были сплошь разукрашены граффити местных уличных банд. Все остальное, в том числе баскетбольную площадку и легкоатлетический манеж, огораживала ржавая металлическая сетка.

В будке у ворот сидел вольнонаемный старичок сторож. Он увлеченно читал мексиканский комикс.

— Я новый сотрудник. Ищу Арни Бейла, — сказал я.

— Документы есть? — спросил старичок.

Я показал ему водительские права. Он записал мое имя на листе бумаги.

— Направо по лестнице на второй этаж. Склад обмундирования за дверью с надписью: «Полицию — на мыло!»

— Интересное предложение.

— Подростки озорничают. А мы с ними вроде как соревнуемся. Они пишут — мы смываем. Они снова пишут. В общем, все при деле. Арни должен быть на месте.

Арни Бейл, загорелый крепыш, который как будто весь состоял из одних жил и мускулов, напомнил мне моего тренера по бейсболу в старших классах школы. Да, еще кадык у него оказался размером со сливу. Пока он говорил, я не мог отвести глаз от его чертова адамова яблока. Вверх-вниз, вверх-вниз — как мячик на резинке.

— Похоже, у тебя стандартный пятидесятый размер, — заявил Арни, оглядев меня сверху донизу.

— Почти.

— Вот список снаряжения. — Он сунул мне распечатку на синей бумаге и добавил: — Почти все есть в наличии, а чего не найдется на складе, я закажу. Иди за мной!

Мы пошли по узкому коридору, Арни отпирал один шкаф за другим. Я получил темно-синюю форму сотрудника патрульной службы Хейвен-Парка. На правом плече мундира красовался белый с золотом герб полицейского управления Хейвен-Парка, а на левом — нашивка в форме полумесяца с девизом: «Всегда начеку». Затем Арни выдал мне табельное оружие — «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра — и к нему кобуру и две запасные обоймы, а также фонарь «Маглайт», дубинку и переносную рацию — в общем, все как обычно. Затем Арни полез в ящик и вручил мне еще одну дубинку, только поменьше, сантиметров десять длиной, обтянутую кожей, с ремешком для крепления на запястье.

— Что это? — спросил я, подбросив странную штуковину в руке. Тяжеленькая — под килограмм…

— Усмиритель, — ответил Арни.

— Им, наверное, удобно по башке молотить?

— Угу.

— Ни разу не видел такого спецсредства. Вряд ли ее применение одобрят Национальная ассоциация содействию прогресса цветного населения и Американский союз защиты гражданских свобод! По-моему, она не входит в стандартный комплект…

— М-да… Что ж, если ты им не настучишь, я тоже никому ничего не скажу.

— Она мне что, серьезно пригодится?

— У нас — да. Отоваривай кого хочешь! — пошутил Арни.

К тому времени как мы с ним добрались до конца коридора, я нагрузился по самое не хочу. Потом Арни отвел меня в бывшую школьную раздевалку, посередине стояли скамейки, а по стенам — серые металлические шкафчики. Арни показал мне мой шкафчик и выдал кодовый замок.

— Комбинацию придумай сам. Перекличка проходит в спортзале. Потом ребята идут пешком к зданию управления и садятся по машинам. Идти недалеко — два квартала.

— Ясно!

— Надевай форму. Обувь мы не выдаем; то, что сейчас на тебе, вроде подходит. Как переоденешься, подваливай ко мне в кабинет.

Арни вышел из раздевалки. Я быстро переоделся, испытывая странное чувство. Последний раз я патрулировал улицы больше десяти лет назад, когда служил в ПУЛА. А сейчас время словно пошло вспять. Как будто с тех давних пор ничего не изменилось. Арни, как оказалось, умел здорово прикидывать размер на глаз — все подошло.

Закончив одеваться, я зашел к нему в кабинет, переделанный из бывшей тренерской за проволочной сеткой. Он сидел за изрезанным металлическим столом. Когда я вошел, он поднял голову.

— Сидит как влитая! — Арни явно гордился своим глазомером. Он достал из ящика стола черную коробку, открыл ее и вручил мне два золоченых металлических значка. — Твой жетон и кокарда, — пояснил он. — Вот фуражки закончились. Мы ведь расширяемся, теперь еще и Флитвуд охраняем, слыхал? Ничего, я заказал еще партию. У тебя какой размер? Шестьдесят три?

— Ну ты даешь, Арни!

— Да, у меня глаз — алмаз. Приколи к рубашке. Пока не получишь головной убор, кокарду носи в кармане. А теперь проваливай! Через двадцать минут за тобой явится наставник. Можешь подождать его на гандбольной площадке снаружи. Всего!

Я продел жетон в металлические петли на форменной рубашке и застегнул его. Номер шестьсот восемьдесят девять. Одет, обут и готов глушить мексиканцев дубинкой.

Когда я поступил в полицейскую академию Лос-Анджелеса в Элизиан-Парке, понадобилось восемь ужасных месяцев, чтобы заслужить форму и жетон. А сейчас… фарс какой-то.

Я вышел из спортзала на гандбольную площадку. Под старым безлистным вязом стояла деревянная скамья, я сел ждать Алонсо в скудной тени умирающего дерева. Поскольку я точно не знал, чего ожидать от новой службы, на всякий случай решил последовать совету, представленному на моем левом плече, и быть всегда начеку.

— У меня дело с одним типом из Флитвуда. Сейчас поедем туда, заодно я тебя со всеми познакомлю, — сказал Алонсо Белл, когда я сел на пассажирское сиденье его патрульной машины. Отъехав от бывшей начальной школы, он продолжал: — Наши позывные — Девятка. Мы пользуемся тем же кодом, что и в ПУЛА. На все утро у нас код десять-семь — чтобы нас не дергали на вызовы. Надо же все тебе показать!

— Отлично.

Мы поехали по торговой улице, Дистрикт-авеню, объехали весь Хейвен-Парк, промчались через соседнюю Висту и очутились во Флитвуде. Глядя на одноэтажные, ярко раскрашенные жилые дома с жухлыми газонами, я вдруг вспомнил:

— Ночью я слышал пальбу и сирены…

— А-а, наши зачистку проводили. Я был не в курсе, узнал обо всем только утром. Ночной патруль засек нескольких «калек» на бульваре Линкольна. Совсем обнаглели, пушерят в открытую… — Мой наставник имел в виду, что «калеки» в открытую торговали наркотиками.

Белл неодобрительно хмыкнул.

— Нам здесь такие дела ни к чему. Двух пацанов пристрелили, еще двух оформили. Конечно, поучили уму-разуму, пустили кетчуп… Отлично порезвились ребята!

— А «Чокнутых с Восемнадцатой улицы» вы не трогаете?

— «Чокнутые» нам отстегивают, поэтому на них распространяются законы гостеприимства. По-моему, вчера, в «Фуэго», я тебе все доступно изложил. — Алонсо сдвинул брови.

Я кивнул и стал смотреть на дома, мимо которых мы проезжали. Скудная растительность в палисадниках, ржавые «шевроле»… Здешний пейзаж нагонял тоску.

Вскоре мы подъехали к зданию флитвудской городской администрации. Сразу за ним раскинулась огромная унылая промзона.

Алонсо зарулил на стоянку, и мы направились в двухэтажное здание. Войдя, мой наставник сразу подошел к черноглазой красотке с блестящими волосами цвета воронова крыла. Свитер в обтяжку выгодно подчеркивал ее задорно торчащие грудки.

— Мариана Кончита Браун, — представил ее Алонсо. — Самая потрясная красотка во всем Флитвуде!

— Привет, Ал. Где ты пропадаешь? Почему никто из Хейвен-Парка больше к нам не заходит? — Мариана Кончита Браун улыбнулась Алонсо, он мне подмигнул. Очевидно, их связывали не просто дружеские отношения.