— Прости. Сам видишь, я должна… — вздохнула она, бросив обеспокоенный взгляд на Кинана. — Дела двора. Думаю, ты понимаешь.

— Понимаю.

Сет слишком много думал о ее новых обязанностях и попытках объяснить ему все это. Но он ничем не мог помочь Айслинн. Событий и церемоний, требовавших ее присутствия, хватало с избытком, а он просто сидел и ждал.

— Но мы завтра все равно пойдем в «Воронье гнездо», правда? — с тревогой в голосе спросила она.

— Я буду ждать тебя там.

Сет винил себя за эгоизм, лишь добавлявший ей страданий. Он запустил пальцы в волосы Айслинн и слегка потянул их, пока она не наклонила голову и не поцеловала его. Когда она нервничала или была чем-то расстроена, ее поцелуи обжигали ему губы и язык. Не слишком больно, но достаточно, чтобы избавить его от иллюзии, будто Айслинн не изменилась.

Когда они закончили поцелуй, боль от ожога прошла. Айслинн успокоилась.

— Не знаю, что бы я делала без тебя. Понимаешь? Ты понимаешь это? — прошептала она.

Сет не ответил, но из объятий ее не выпустил. Объятия были лучшим его ответом. Рано или поздно они все равно расстанутся. Сет по-прежнему был смертным, однако Айслинн решительно отказывалась обсуждать эту тему. Он не раз начинал разговор, но она всякий раз обрывала его слова поцелуями, слезами или тем и другим сразу. Если Сет не изыщет способа стать фэйри, ему придется уйти, и рядом с ней останется Кинан.

Сета тяготила неопределенность всего: от завтрашнего вечера и попыток убедить Айслинн поверить ему до мыслей об их будущем. Он и сам толком не представлял себе их дальнейшую жизнь — что им делать, «пожениться и остепениться»? Айслинн пребывала не только в его объятиях. Она присутствовала в каждом мгновении его жизни, и Сету была ненавистна сама мысль о неизбежности их расставания.

Король Лета подошел к столу и принялся разглядывать бумаги Айслинн. Несмотря на странность их «треугольника», Кинан часто позволял Айслинн и Сету побыть наедине. Однако такая щедрость давалась ему не без труда.

Да и Эш было нелегко разрываться между Сетом и Кинаном.

В зале вновь появился Квинн. Вежливым покашливанием он привлек внимание Сета.

— Если ты готов, я тебя провожу.

Сет вообще-то не был готов расставаться с Айслинн, но торчать здесь дальше и смотреть на ее перешептывания с Кинаном не имело смысла. В конце концов, это ее обязанности, и в их число входят и поздние посиделки, и празднества с Кинаном. У нее была работа, которую нужно выполнять.

А у Сета была… Айслинн. Это все, что у него было, — Айслинн, ее мир, ее заботы. Сет находился на краю ее мира, в котором он не играл никакой роли. Он не имел ни сил, ни желания оттуда уходить. И в то же время он не знал, что ему делать в ее мире.

«А она не желает об этом говорить».

— До завтра.

Сет еще раз поцеловал Айслинн и пошел вслед за Квинном к выходу.

Дония была дома, когда Кинан и Айслинн нанесли ей неожиданный визит. Точнее, не дома, а в доме Бейры. Она не слишком любила это место, но взяла за правило все дела королевства решать здесь. Свой прежний дом она сохраняла исключительно для себя и личных дел. Туда могли входить только Эван и несколько доверенных стражников.

И Кинан. Кинана там ждали всегда.

Но Кинан пришел сюда. Когда он открыл дверь, украшенную затейливой резьбой (Дония считала эту резьбу дурацкой), его медные волосы светились, как факел. Доний захотелось подойти к нему и пусть ненадолго, но потешить себя иллюзией, что их что-то связывает. Десятки лет знакомства с ним давали ей на это право. Но она не шевельнулась — рядом с Кинаном была Айслинн. Тем более что его внимание к каждой мысли и каждому поступку королевы Лета походили на одержимость.

«Интересно, задело бы Эш, если бы я пришла повидаться с ним?» — подумала Дония.

Дония не была в этом уверена. Ведь королева Лета сама устроила ей свидание с Кинаном во время зимнего солнцестояния. Айслинн настаивала, чтобы Кинан увиделся с Донией, поскольку он ее любит, но ни за что в этом не признается. Так или иначе, но Кинан в присутствии Айслинн не позволит себе ни малейшего проявления чувств.

И потому все трое неуклюже стояли в вестибюле. С церковных скамеек, расставленных вдоль стен, на них глазели девы-боярышницы. Волк Саша проснулся и поднял голову. Мельком взглянув на правителей Лета, он закрыл глаза и вновь погрузился в сон.

Зато Эван был не так спокоен.

— Мне остаться с тобой? — спросил он, приблизившись к Доний.

Она молча кивнула. Эван стал самым близким ее другом. Она догадалась об этом сравнительно недавно, а прежде многие годы считала, что он лишь выполняет свои обязанности. Нет, такая всесторонняя защита не входила в круг его обязанностей. Раньше Дония думала, что Эван взялся ее охранять, поскольку остальные стражники Кинана ее боялись. Однако когда она стала новой королевой Зимы, Эван покинул не ее, а двор Кинана.

Дония сжала ему руку в знак молчаливой благодарности.

— А остальные? — шепотом спросил Эван.

— Пусть ждут внутри. Мы скоро вернемся. Затем, уже громко, она спросила:

— Желаете пройти со мной?

Кинан был рядом. И только. Даже случайно, ненароком, их руки не соприкоснулись. Он открыл дверь. Кинан знал этот дом не хуже Доний. Раньше здесь жила его мать, прежняя королева Зимы. Кинан пропустил вперед Айслинн и Донию, затем сам прошел в сад. Там, куда он ступал, снег и лед таяли.

«Уж лучше принимать их здесь, чем внутри, на глазах у моей свиты».

Доний не хотелось подвергать опасности своих фэйри. Правда, Айслинн хорошо умела сдерживать чувства, но Кинан даже в лучшие дни был непредсказуем.

Стоило ей присмотреться, и она видела в его глазах мелькающие молнии. Когда они с Кинаном были вместе, эти вспышки гипнотизировали ее. Сейчас Дония воспринимала их просто как очень краткие, чересчур яркие и означающие что угодно.

— Прошу располагаться.

Дония указала на одну из деревянных скамеек, расставленных по зимнему саду. Скамейки были сделаны на редкость искусно: мастера сумели спрятать все соединительные винты и шурупы.

Кинан продолжал стоять. Отрешенно, как часто бывало при их встречах, приводя Донию в замешательство.

— У тебя гости? — спросил Кинан.

— А какое отношение это имеет к тебе? — вопросом ответила она.

«Я не отвечу ему. Во всяком случае, не сейчас».

Под скамейкой, свернувшись клубочком, лежала полярная лиса. Это было заметно лишь по бусинкам глаз и носу — мех лисы полностью сливался с белизной снега. Когда Кинан и Айслинн подошли ближе, неся с собой тепло, лиса ретировалась к стене, где было больше снега. Зимний сад окружали высокие стены. Дония не любила прежнюю королеву Зимы, но зимний сад восхищал ее безмерно. Он был мудрой затеей Бейры. Высокие стены и крыша круглый год сохраняли этот уголок зимы — живительное святилище для Доний и ее фэйри.

— Ты кого-то ищешь? — спросила Дония, усаживаясь на скамейку.

Кинан не думал садиться. Услышав вопрос, он сердито сверкнул глазами.

— Неподалеку отсюда видели Бананак.

Айслинн тут же взяла его за руку, желая прекратить дальнейший выплеск гневных слов. Потом ослепительно улыбнулась Эвану, вставшему позади Доний.

— Я уверена, что ты здесь под надежной защитой, но Кинан хотел в этом убедиться. Правда, Кинан? — спросила королева Лета.

Теперь во взгляде Кинана, обращенном к Айслинн, светилось желание ясности, поддержки и еще что-то.

— Не хочу, чтобы ты общалась с Бананак, — угрюмо бросил он Доний.

Внутри Доний нарастало раздражение, а земля у нее под ногами густо покрывалась снегом.

— Что именно привело тебя сюда?

В глазах Кинана бушевали крошечные бури.

— Я волновался.

— О чем?

— О ком. О тебе.

Он подошел ближе, вторгнувшись в пространство Доний и заставив ее отодвинуться. Даже сейчас, когда она стала равной ему, Кинан не испытывал уважения к ее границам. Он провел рукой по своим медным волосам. А Дония, будто завороженная смертная девушка, смотрела на него.