Айслинн не знала, какое чувство сейчас преобладало в ней: страх или уязвленность.

— Он исчез.

Тэвиш, летние девы, рябинники — все моментально покинули комнату, оставив Кинана и Айслинн наедине.

— Сет ушел? — переспросил Кинан.

Айслинн села на пол, словно забыв о существовании диванов и стульев.

— Он оставил сообщение. Сказал, что позвонит. Я не знаю, куда он ушел и почему. Позавчера он расстроился из-за меня. Теперь вот… исчез. До этого прислал мне сообщение. Писал, ему нужно побыть одному. Но я никак не думала, что он уйдет. Я без конца ему звоню. Он не отвечает.

Кинан молчал.

— А если он вообще не вернется? — едва сдерживая слезы, спросила Айслинн.

Бананак привела его на старое городское кладбище. Сет хорошо знал это место — островок тишины и покоя в окружении трущобных домов, чьи стены были густо разрисованы граффити. Он не раз бывал здесь. Приходил с друзьями, потом с Айслинн. Кладбищенская тишина успокаивала. Можно было часами неспешно бродить среди могил, что они и делали. Однако сегодня ощущение покоя сменилось в нем тревожным ожиданием.

— Так что, дверь во владения Сорши — на этом кладбище? — спросил он.

— Иногда, — лаконично ответила Бананак, ведя его мимо двух накренившихся друг к другу надгробий. — Сегодня дверь здесь.

Впереди был барьер. Ни магическое зрение, ни амулет не позволяли заглянуть сквозь него. С барьерами Сет сталкивался повсюду: в парке возле лофта, во дворце Доний и ее доме, а также в «Ранней пташке». Все места, где жили или постоянно бывали фэйри, защищались такими барьерами. Однако ни один из них не был таким плотным, как этот. Чаще барьеры состояли из тумана или дыма и не являлись непроходимыми. Правда, соприкосновение с ними вызывало неприятные ощущения. Если бы Сет не знал о реальности фэйри и существовании барьеров, его вряд ли потянуло бы ломиться сквозь такие завесы. Для этого и служили барьеры — не пропускать смертных.

Барьер, к которому его привела Сорша, ничем не напоминал другие, виденные Сетом. Никакого тумана, никаких иллюзий. Перед ним была стена лунного света, протянувшаяся с небес до земли. Непрозрачная и плотная, как бархатные портьеры. Сет поднял руку. Она уперлась в лунный свет, словно в каменную стену.

Бананак подошла к барьеру. Тот покрылся мелкой рябью, как зеркало потревоженной воды. Фэйри-ворон впилась когтистыми пальцами в лунный занавес и проделала в нем дыру.

— Идем в сердце страны Фэйри, Сет Морган.

Внутренний голос напоминал Сету: он достиг рубежа, за которым его жизнь неузнаваемо и бесповоротно изменится. Сквозь дыру в занавесе виднелся другой город — город фэйри. Не только город — целый мир. Логика бунтовала, требовала еще раз все обдумать и взвесить возможные последствия. Но в мире по ту сторону занавеса обитала Сорша. Только она могла решить его проблемы. Если он сумеет убедить Высокую королеву помочь ему, их с Айслинн ждет вечность.

Вместе с Бумером, лежащим на плечах живым шарфом, Сет прошел через дыру.

— Храбрый ягненочек, — хрипло засмеялась Бананак. — Вошел в клетку и даже не дрогнул. Пойманный ягненочек.

Сет потрогал лунный занавес. Дыра исчезла. Он попробовал разорвать занавес ногтями, как то делала Бананак. Занавес был прочнее стали. Если до пересечения барьера страх лишь тихо предупреждал Сета об опасности, то теперь эти предостережения гремели, как усилители звука на рок-концерте.

Сет отвернулся от занавеса. Бананак рядом не было. Она ровным шагом шла вперед. Фэйри расступались перед нею. Правильнее сказать, спешили убраться с ее дороги. Бананак шла по улице. Такую улицу можно было найти в любом городе, и в то же время ее не существовало ни в одном из человеческих городов. Похоже, когда-то здесь действительно жили люди, но с тех пор улица обрела некоторую степень… ненормальности. Здания были лишены почти всех металлических деталей. Вместо привычных пожарных лестниц Сет увидел лестницы из толстых стеблей ползучих растений, усыпанные цветами, которые ничем не пахли. Навесы держались на деревянных столбах. Все заборы тоже были либо деревянными, либо каменными.

Сет еще раз оглянулся на лунный занавес. Тот исчез. Мира людей больше не существовало. Сет сразу вспомнил ощущения, возникавшие у них на кладбище, когда они бродили между могил и склепов. Город словно прятался.

«Ничего особенного не произошло», — мысленно убеждал себя Сет.

Просто он знакомится с еще одной стороной мира фэйри.

Странности этого города не ограничивались отсутствием металла и живыми пожарными лестницами. Во всем чувствовался неестественный, нечеловеческий порядок. Улицы были светлыми, безупречно прямыми и чистыми. В одном месте Сет увидел фэйри, очень похожих на людей. Они играли в футбол, но двигались так серьезно, будто совершали торжественный ритуал. Никто громко не разговаривал и уж тем более не кричал. Сету казалось, что он смотрит в кино немой фильм, сюжет которого был выдержан в манере Дали.

Бананак остановилась возле здания старинного отеля. Дверь заменяла темно-вишневая портьера, расшитая золотистыми листьями. По обеим сторонам фронтон подпирали серые каменные колонны. Отель напоминал здания из старых голливудских фильмов, только здесь Голливудом и не пахло. Вместо традиционного красного ковра внутрь уходил газон, поросший изумрудным мхом.

Фэйри-ворон ступила на мох.

— Идем, смертный, — сказала она.

Бананак даже не стала оглядываться. Она знала, что Сет послушно идет за нею.

А что еще ему оставалось? Только торчать на улице. Самостоятельно вернуться в мир смертных он не мог. Да и зачем?

«Я не для того сюда шел, чтобы струсить у входа».

Надеясь, что он не совершает роковой ошибки, Сет плечом отодвинул портьеру и вошел в здание.

Вестибюль отеля был полон фэйри. Одни стояли небольшими компаниями и вполголоса разговаривали. Другие сидели и читали. Третьи сосредоточенно глядели в хрустальные шары. На столах у стен были аккуратно разложены стопки книг. Служитель в белом одеянии, похожем на хитон, осторожно смахивал пыль с неподвижно застывшего фэйри. Вероятно, тот уже давно находился в глубокой медитации.

Не оглядываясь по сторонам, Бананак держала путь к стерильно чистому коридору. Заметившие ее сразу умолкали и ежились. Некоторые торопились уйти. Тишину вестибюля нарушил шепот. Шепот усилился, когда они увидели Сета. Здешние фэйри заметно отличались от летних и темных. Не внешне; внешне многие были похожи на смертных людей. Их отличала тишина, порой напоминавшая тишину затаившегося зверя. Жуткая тишина.

Бананак все это не волновало. Волосы-перья развевались за ее спиной, как флаги, когда она стремительно шла по коридорам, поднималась и спускалась по лестницам и делала неожиданные повороты. Повсюду слышалась негромкая дробь боевых барабанов, сопровождаемая звуками труб и рожков. У Сета колотилось сердце, но он послушно следовал за Бананак.

Они шли по пустым коридорам, а темп музыки неумолимо нарастал. Сету было все труднее поспевать за Бананак, и он испугался, что его сердце не выдержит. Вдруг музыка смолкла. Бананак приложила ладонь к закрытой двери и прошептала:

— Ну вот и пришли.

За дверью находился просторный бальный зал с голубым мраморным полом. По стенам висели шпалеры и старинные картины. Все они были в рамах — в основном деревянных, но были и серебряные, и стеклянные. По периметру зала, через безупречно равные промежутки, стояли мраморные колонны, увитые плющом. Они поддерживали потолок, усыпанный звездами. Сет понимал, что это не настоящие звезды, но иллюзия была полная.

Пока он глазел на картины и потолок, Бананак прошла вперед и объявила:

— Я привела тебе ягненка.

Сет с явной неохотой оторвался от созерцания произведений искусства и взглянул на фэйри, сидевшую в кресле с высокой спинкой. Эта фэйри могла спасти его или разрушить все его мечты. Ее волосы напоминали огонь и распространяли волны тепла. Ее кожа была сродни занавесу, скрывавшему Страну фэйри, как будто состояла из холодного лунного света. Пока Сет смотрел, ее кожа изменила цвет и стала темной, как глубины Вселенной. Эта фэйри была тенью и светом, пламенем и прохладой, белизной и чернотой. Она была обеими сторонами луны, сутью всех вещей, совершенством.