- Ты боишься меня? - серьезно спросил Марк, замерев на расстояние десятка сантиметров от моего лица.

- Нет. - Голос предал, треснув, словно хрупкий хрусталь.

- Я не причиню тебя боли. Просто расслабься и отпусти себя. - Он наклонился, практически касаясь губами моей шеи. - Станет лучше.

Я уперлась руками в его широкую грудь, чувствуя под пальцами шероховатую ткань рубашки.

Страх завладел каждой клеточкой, заглушая голос разума, возвращая к жизни забытые видения.

И мне больше не удавалось убедить себя, что Марк не являлся тем насильником. Не здесь и не сейчас.

- Хватит! - Паника билась в каждом звуке.

- Не бойся. - Мужчина слегка отстранился, охватив мою руку своей и поднося к теплым губам.

Осторожный нежный поцелуй коснулся кожи, словно выжигая на ней клеймо. Я дернулась, но перестала вырываться. - Всего один поцелуй.

Он видел в моих глазах ужас, но предпочитал его игнорировать. Движения Марка были плавными, стараясь не спугнуть меня, словно дикого загнанного зверька. Ярко-зеленые глаза зачаровывали, действуя как успокоительное. Я больше не дрожала, лишь наблюдая как его лицо становится все ближе, а полные губы нежно касаются моих и тут же отстраняются.

- Не больно? - ухмыльнулся он мужской самодовольной улыбочкой.

Мне хватило сил лишь покачать головой, когда щеки медленно заливались стыдливым румянцем.

- Тогда еще один.

На этот раз его губы не щадили. Они яростно захватывали мои, когда язык проникал глубже, по-хозяйски двигаясь во рту. Жар волной прокатился по телу, не позволяя игнорировать то желание, что расцветало в груди, мешая думать, дышать, сопротивляться. Я полностью отдалась этому поцелую, на время позабыв кем или чем являюсь. Настойчивость Марк просто сводила с ума, заставляя цепляться за широкие плечи как за спасательный круг, вжимаясь в его большое сильное тело. Я тонула в нем, ловя каждый вздох как свой собственный. Его руки скользили по моей коже, согревая, успокаивая, возбуждая. Мне хотелось только одного - ответить.

Мужчина резко отстранился, на прощание скользнув губами по моей щеке.

- Ложись спать, - с придыханием сказал он, улыбаясь. - И используй эти три дня с умом.

'Жизнь не линейна, обычно она делится на до и после. Секунда, неуловимый миг. Да, время

меняет нас. Но одно мгновение может вывернуть наизнанку, поставить с ног на голову,

окончательно сокрушить или подарить надежду. Не нужна целая жизнь, чтобы стать другим

человеком, достаточного одного серьезного удара, достаточно слабого, чтобы не убить нас, но достаточно сильного, чтобы дать новую жизнь'

.

Этой ночью меня не мучили кошмары. Я просто спала, даже не запоминая цепи бессмысленных образов, которые впервые не являлись зеркальным отображением прошлого.

Даже с приходом утра, когда яркие лучи пытались пробиться сквозь плотный занавес штор, сон рассеялся не до конца, оставляя сладкую негу, похожую на мягкие пушистые облака. Я даже улыбнулась, чувствуя, как расслаблены мышцы, а голова не гудит от насущных проблем. А главное, никакой учебы. Целых три дня. Я зареклась посветить эти семьдесят два часа только себе самой, наплевав на все, что, так или иначе, отравляло мне существование эти годы. Жизнь только для себя. Как странно это звучало.

Марк действительно ушел, наверняка под самое утро, потому что я не слышала его шагов, сейчас же квартира казалась мертвой. За окном слышались звуки рутинной жизни, проникая внутрь лишь тихими отголосками. В голове кружилось лишь одно воспоминание - полумрак комнаты, едва уловимый запах мужского одеколона, нежные движения губ. Черт, черт, черт... Я помотала головой из стороны в сторону, но Марк не собирался покидать мое сознание. Он мучил меня даже на расстоянии! Вот только воображение не остановилось на этом, оно пошло куда как дальше - его руки на моей коже, горячие, словно вулканическая лава, поцелуи, скользнувшие вниз по шее, опасно близко подступив к груди. Я мучительно застонала и перевернулась на бок, в попытке спрятаться от этого наваждения. Эротические фантазии заходили не часто, тем более после всего случившегося. Мужчины меня не интересовали, так что же такое было в Марке, что не давало моему глупому сердцу успокоиться? Неужели и я поддалась его очарованию, как и все остальные? Глупо, как же глупо.

Часы уже показывали полдень, а значит, время без моего надоедливого сожителя медленно утекало сквозь пальцы. Привычной злости не было, как и раздражения, ненависти ко всему миру. Сердце успокоилось, стуча в размеренном ритме, впервые за долгое время. Я улыбнулась, не знаю чему, просто растерявшись от непривычных эмоций. Можно было придумать, что дело в отсутствии Марка, но стоило приглядеться - там скрывалось нечто большее. Рука сама собой осторожно скользнула по губам, что если все являлось лишь сном? Я просто хотела видеть его таким, неужели мужчина действительно просил о помощи?

Душ помог мне взбодриться, собирая в один клубок разбегающиеся мысли. Теперь выбор оставался только за мной. Бежать или остаться? Помочь или отвернуться? Почему не существовало универсальных решений для подобных проблем?

Новый сотовый сиротливо лежал на прикроватной тумбочки, служа немым укором за предательские мысли поддаться страху и спрятаться там, где Марку меня не найти. Хотя, вряд ли такое место вообще существовало. На дисплее высветились три новых сообщения и пять пропущенных звонков. Я нахмурилась, просматривая их, но быстро расслабилась, все они пришли от Маши, которая так и не дождалась меня в университете. Все это казалось таким незначительным - учеба, Илья, какие-то семейные дрязги. А имело ли это вообще смысл?

Больше нет. Я умерла, но все равно вернулась, разве что-то еще могло меня напугать?

Оставаться дома было невозможным, в этих стенах прошло и так много времени, когда еще была жива бабушки и после ее смерти. Мой личный склеп больше не давал нужного уединения, и я бежала из него, в надежде наверстать упущенное. Природа торопилась отдать без остатка последнее тепло перед долгими зимними днями, и мне тоже хотелось спешить. Словно кто-то отсчитывал мой срок, по сантиметрам отрезая нить жизни.

Я сама не заметила, как набрела на мамин дом. Мой дом. Бывший дом. Холод проник под тонкое пальто и скользнул по коже, словно ледяной кубик, вызвав мимолетную дрожь. Слишком близко. Взгляд сам собой скользил по улице, прослеживая дорогу, которой я всегда возвращалась домой. Кто знал, может тело того мужчины так и осталось лежать в кучи песка и гальки, никем незамеченное. Его никто не искал и никто не хотел найти. Я ненавидела это место, каждый раз возвращаясь в тот вечер, становясь беспомощной жертвой, преследуемой на этот раз лишь своими страхами. 'Ты сама его спровоцировала' - мама сразу вынесла вердикт, увидев мою разорванную и испачканную одежду, расцарапанную кожу и начинающие темнеть синяки. Дыхание смешалось со всхлипами и мне не удалось ответить. Но хуже всего было то отвращение, что заполнило ее глаза до краев, когда она узнала, что дочери удалось спастись. Но какой ценой. Я поежилась, словно на меня вылили ушат холодной воды. Как долго в сердце может жить обида? Год? Больше?

Шаг вперед дался с большим трудом. Я часто представляла себе это возвращение, нервную дрожь от предвкушения, маму, которая улыбнется, и больше никогда не осудит. Наши долгие разговоры, пока не иссякнут все новости. Но на душе тяжелым камнем лежала обида, царапая изнутри, постоянно напоминая о себе. Мои мечты были слишком наивны. Черт, она даже не появилась на похоронах бабушки.

Рука застыла в паре сантиметров от дверного звонка. Сомнения. Да и вряд ли мама ждала меня круглыми днями дома. Неожиданно щелкнул замок, и дверца распахнулась, в проеме стояла женщина, кутаясь в старое стеганое одеяло, которое на моей памяти когда-то было ярко-зленого цвета, а теперь напоминало пожухлую листву за окном. Я не узнавала ее - давно немытые волосы с темными отросшими корнями, землистый цвет лица, потрескавшиеся губы. Что стало с мамой?