- Нет. Прошу. Я не могу об этом говорить прямо сейчас. Мы можем не пережить это сражение с Калигулой и я не могу сейчас углубляться, если… только не прямо сейчас.

Он притянул ее в объятия и держал долгое мгновение, ничего не говоря. Потом он произнес ей в волосы, его грудная клетка загудела под ней. – Как пожелаешь, mi amara. Но есть кое-что, что мне нужно тебе сказать, несмотря на то, насколько я не хочу этого делать. Смешение душ не уничтожает свободу воли. Ты не связана со мной, если ты выберешь… - его голос сорвался, и он застыл прежде, чем глубоко вздохнуть. – Если ты выберешь не мою дорожку.

Она отодвинулась от него, и на сей раз он отпустил ее. – Смешение душ позволило мне смотреть внутрь тебя? Оно позволяет тебе слышать мою музыку?

- Да. Это тропинка между душами двоих, тех, кто обладает способностью найти любовь на более высокой шкале интимности, чем только физическая и эмоциональная.

Она слегка рассмеялась, испытав потрясение. – Так что, если ты используешь формальную речь, помогает ли это тебе забыть тот факт, что ты жил веками, а у меня только обычный для человека период жизни? Или то, что мы оба можем умереть завтра? Как это всё вписывается в ситуацию?

Мышца на его челюсти сжалась при ее словах, но он спокойно ответил. – Если тебе суждено умереть, я так же закончу свое существование. Так что хорошей мыслью будет для нас встать и приготовить кофе, заняться тренировками того, что мы планируем предпринять, не так ли?

Она моргнула, не уверенная в том, откуда начать спрашивать о «закончу свое существование» части предложения. Неуверенная в том, хочет ли знать ответ.

После того, как они выпили кофе и съели немного еды из провизии, которую взяли с собой, Вэн стал перед огнем, глядя на пламя. Древесина, которую он добавил, весело потрескивала с тех пор, как он выполнил какой-то атлантийский трюк и избавил дерево от всей воды и снега, которые пропитали его.

Она посмотрела на часы. – Мы проспали большую часть дня, но у нас есть еще около четырех часов дневного света. Темнота рано опускается на Вашингтон зимой. И мне может понадобиться фонарик, чтобы попробовать какие-то заклинания из свитка, который дала мне Мари.

Он повернулся к ней лицом, совершенно бесстрастным. – Если нам потребуется, то есть еще в запасе часть завтрашнего дня для всяких приготовлений и обработки планов. У тебя осталась еще книга Дженнэ? Та, от фэйри?

- Да, хотя меня выводит из себя то, что ей понадобилось так много времени, чтобы дать ее мне. Она находилась у нее с тех пор, как мне исполнилось двадцать один, - пять долгих лет, - но Беренайс убедила ее не давать мне книгу. Сказала, что я не готова, – горько выпалила девушка.

- Не стоит плакать об ободранных павлиньих перьях, - ответил он, пожимая плечами.

- О пролитом молоке.

- Что?

- Мы говорим «не стоит плакать над пролитым молоком», - улыбаясь, пояснила она.

- А зачем тебе плакать над пролитым молоком? Это как-то ранит корову? – он озадаченно нахмурил брови.

- Не имеет значения. Если мы переживем это, у нас состоится экстренный курс по глупым человеческим поговоркам.

- Когда мы переживем это, mi amara, - возразил он, и его голос был покрыт осколками льда, но она сознавала, что не являлась этому причиной.

- Это другое дело. Что значит «mi amara»?

Его лицо смягчилось на мгновение. – Об этом мы тоже поговорим, когда переживем.

- Сколько у нас времени, Вэн? Мари и Конлан сказали вестнику, что они смогут погрузить Райли в сон на сорок восемь часов, не рискуя причинить вред ребенку. И что она быстро угасает.

- Мы должны найти Сердце Нереиды в следующие семьдесят два часа, если хотим это изменить, - сказал он. – И ты кое-что должна знать, Эрин. Ее организм явно отвергает ребенка, как чужеродное тело, что является риском для всех будущих пар атлантиец-человек.

Комната завертелась вокруг нее, когда до нее дошел смысл.

- Пары? Ты имеешь в виду…. не то, чтобы мы знали друг друга настолько хорошо, чтобы даже…. но мы никогда не сможем… я имею в виду…

Он в два шага пересек комнату и стал на колени перед ней, взяв ее ледяные ладони в свои теплые. – Не сейчас, Эрин. Не сейчас. Позволь нам добавить это в тот список, о котором можно побеспокоиться позже, ладно?

Она осмотрела хижину, с голым деревянным полом и стенами, кучкой оружия Вэна, собранного на столе, свиток и книгу, которые могли научить ее каким-то образом обуздать свой дар Певчей драгоценных камней, и выдохнула. – Разумеется. Почему бы и нет? Это ужасно длинный список. Это будет беседа по высшему разряду.

- Высший разряд. Высший разряд, - он попробовал это словосочетание, явно наслаждаясь его звучанием, потом постепенно веселье ушло с его лица, оставив ледяное обещание смерти.

- Да, у нас будет высший разряд, когда мы уничтожим чудовищ. А теперь мы попрактикуемся.

10,000 футов ¹⁰ под хижиной

Калигула окинул взглядом подобострастных, съежившихся идиотов своей кровавой стаи, вползших в главное помещение пещеры и сейчас с дрожью представших перед ним. Их всех покрыл запах запекшейся крови, так что какого-то прогресса они достигли, но их было намного меньше тех двух сотен, которых он послал в ночь, чтобы вселить в этих людишек страх и ужас. Он зарычал на своих лидеров, которых обратил за много лет до этих новообращенных дураков. – Где она? Как такое возможно, чтобы одна слабая человеческая женщина сумела убежать от моих самых лучших и умнейших, - от моих самых могущественных?

Они кланялись, пока их лбы не коснулись сырой и ледяной грязи пола в пещере. – Ее защищали, милорд. То здание, куда вы нас послали, было битком набито атлантийцами и неимоверным числом оборотней. К тому же ведьмы так сильно чарами прикрыли свой дом, что пробраться туда не представлялось возможности.

Он обнажил клыки и зашипел на них, испытывая слишком сильную ярость, чтобы говорить словами. Лидеры застонали, зная, что ничто не вызывает у него больше наслаждения, чем убийство вестников плохих новостей.

Ну. Вероятно, не совсем так. Он посмотрел на альков, в котором содержалась Дейрдре, облизал губы. Потом снова обратил свое внимание на идиотов, внезапно осознав, кого еще не достает. – Где мой генерал? Дракос не отвел вас к ним?

- Он так и сделал, милорд, но его сильно ранил атлантийский принц. Он выстрелил Дракосу в живот. Мы бы его забрали, но в то время как мы старались прорваться сквозь щит ведьмы, жрец Атлантиды призвал незнакомую нам силу. Он выстрелил своего рода молнией по зданию и уничтожил всех нас в радиусе мили.

Ярость наполнила голову Калигулы, как бак кипящего масла, пока он не подумал, что его мозги зажглись и кипят от уровня интенсивности. – И всё же вы сумели избежать этой катастрофы? – прорычал он так громко, что со стен повалились пласты льда, грязи и камня.

- Я, э, я отступил, когда начало рождаться электричество, милорд. Я видел, как однажды в вампира попала молния в грозу, и я был...

- Ты испугался, - презрительно сказал Калигула. – Ты больше испугался атлантийской молнии, чем меня? – он наклонился над съежившимся вампиром.

- Ты, действительно, дурак, - одним движением острых когтей он вырвал голову с плеч, а потом с дикими криками прыгал на черепе вверх-вниз. Пока ничего не осталось, кроме дымящейся слизи, шипящей под его сапогами.

Спустя несколько минут он обуздал свою ярость и осторожно вытер первый, а потом второй сапог о склоненную спину одного приспешника из своей кровавой стаи, который всё еще лежал на земле. Потом он попытался собраться и найти в себе спокойствие. Если он потерял Дракоса, а остались только идиоты вроде этих, тогда ему следует отступить и перегруппироваться прежде, чем идти вперед. Если он из-за этого потерял Эрин Коннорс, ее сестра заплатит за это в агонии, какую он ей еще не причинял. Он хотел их обеих, - некоторое время назад это стало даже сильнее одержимости. – И ему не следует отказывать.