— Пиппа, милая, все хорошо. Просто тебе приснился сон.

Она начала лепетать:

— Человек… человек… ужасная маска… — Лепет перешел в крик. — Мамуля! Он забрал мамулю. Человек-паук забрал мамулю! Он спрятался в саду! Он поднимается вверх по стене!

Хьюго почувствовал, что у него от ужаса волосы встали дыбом. Он начал трясти Пиппу. Она задохнулась и, казалось, пришла в себя. Уставилась на отца бессмысленным взглядом, а потом разразилась рыданиями. Хьюго прижал ее к себе. Кожа девочки горела, она вся тряслась — страдания ребенка оказались непосильны для Хьюго, он с трудом сумел удержаться от стона. Попытался утихомирить дочку, поглаживая ее по волосам, потирая спину, но она продолжала трястись и всхлипывать. Наконец к дверям спальни подошла Триш. Хьюго беспомощно пожал плечами, и, расценив это как приглашение, она вошла и слегка коснулась его плеча:

— Позвольте мне.

Хьюго отвел руки дочери от своей шеи. Мгновение она цеплялась за него, затем ухватилась за Триш:

— Я п-пыталась остановить его, Триш! Честно, пыталась!

— Я знаю, милая, — успокаивала Триш, — знаю. Ты вела себя очень храбро.

— Он… он т-толкнул меня. Я упала и ударилась! — выкрикивала Пиппа.

Триш шикала и утешала ее, напевая вполголоса. Хьюго нерешительно топтался возле двери.

— Ложитесь спать. Попытайтесь немного отдохнуть, — сказала Триш через голову Пиппы. — Я приду позже.

Два констебля были поставлены у двери музея, чтобы удерживать орды репортеров, которые появились здесь еще ночью. Продрогшие, они клубились у входа в ожидании новостей, притоптывая и выдыхая облачка пара в морозный воздух. Вообще-то газетчики вели себя мирно, но стоило им заметить полицейского офицера, как толпа заволновалась, люди начали, толкаясь, протискиваться внутрь, громко выкрикивали вопросы, всеми правдами и неправдами боролись за лучшее место и утихли только тогда, когда офицер (а это был инспектор Лоусон) исчез в здании.

— Разрази меня гром! — воскликнул Лоусон, вбегая в комнату для совещаний, и резко остановился. — Вот это я понимаю — неожиданный поворот! — Он был ошарашен количеством собравшихся здесь копов.

— И неплохой поворот, — с улыбкой заметил Макатиер.

Два часа спустя Лоусону показалось, что громадная, как ангар, комната съежилась и уже не способна вместить новых сотрудников. Детективы обменивались приветствиями, здоровались с друзьями и знакомыми, которых давно не видели. Еще вчера пустая и холодная, сегодня комната для совещаний наполнилась гомоном, в ней стало душновато: включенная система центрального отопления время от времени издавала вибрации и стоны, будто желая убедить, что она тоже работает на пределе возможностей.

Лоусон заметил несколько возбужденных молодых лиц. Наверное, это стажеры, только-только закончившие обучение. У него сохранились яркие воспоминания о своем собственном первом расследовании. Тогда Лоусон считал, что его статус очевиден даже в гражданской одежде. Так оно и было, вот только выделяли его юность и неопытность. А сколько он в том деле наломал дров!..

Макатиер призвал присутствующих к порядку, и сорок с лишним лиц — нетерпеливых, серьезных, светящихся энтузиазмом — разом обратились к нему. Он переводил взгляд из одного угла комнаты в другой, словно хотел добиться внимания каждого.

— Прежде всего, — начал старший инспектор, — я хотел бы поприветствовать новых членов команды. Нам позарез нужны были новые люди на борту.

Из угла, где собрались копы, с самого начала работавшие над делом, донеслись иронические восклицания.

— Похититель до сих пор так и не связался с мистером Паскалем, — продолжил Макатиер. Из дальнего угла к нему с трудом пробивался один из констеблей. — Но у нас имеются результаты по-квартирных опросов. Живущие поблизости люди слышали два удара, вслед за тем как фургон похитителя рванулся с места. Сначала он столкнулся с «рено» — этот автомобиль уже вычислили. Другой автомобиль, серый или серебристый «лексус», был замечен, когда уезжал с места преступления. Необходимо выяснить, кто его владелец. И еще: фургон, соответствующий описанию транспортного средства подозреваемого, видели на Гровенор-авеню за несколько дней до похищения Клары Паскаль.

— Вы считаете, что тогда он следил за ней от ее дома, сэр? — спросила Янг.

Констебль вручил Макатиеру записку.

— Я хотела напомнить, — начала Янг, заливаясь румянцем, но решительно блестя глазами, — что у школы до вчерашнего дня не было замечено ничего необычного. И, как правило, девочку в школу отвозила не мама, это делала ее няня.

Поскольку Макатиер был занят — набрасывал на клочке бумаги ответ на полученную записку, слово взял Лоусон.

— Справедливое замечание, Янг, — сказал он. — Если это фургон подозреваемого, соседи бы его описали. А у нас по фургону нет никаких зацепок. Пока нам известно только, что водитель был мужчина, есть его приблизительное описание. Эксперты работают над анализом волокон и делают ДНК-тест образцов, взятых из-под ногтей дочери.

— Если он числится в нашей базе, мы найдем его, — добавил Макатиер, вручая свой ответ констеблю. — Ну а теперь я обращаюсь к тем из вас, кто плохо знаком с процессом расследования уголовного преступления. Вы должны делать подробные записи по делу, эти записи по завершении дела следует передать следователю.

— Все, что вы скажете, будет записано и может быть использовано в качестве свидетельства против вас… — забормотал Флетчер, слегка отвернувшись, чтобы Макатиер не смог разобрать, кто говорит.

— Итак, чтобы избежать затруднений, купите себе нормального размера блокноты и следите за тем, чтобы они регулярно пополнялись.

Старший инспектор подвинул Лоусону по столу полученную записку. Тот прочитал: это был ответ на запрос, они оба ждали его с нетерпением. Надо же, как вовремя, подумал Лоусон.

— Ну а теперь о грустном, — нахмурившись, заговорил Макатиер. — Не знаю, как журналисты пронюхали о похищении, но вы, несомненно, заметили, сколько их толпится у входа в здание. Предполагаю, кто-то из коллег жертвы предоставил им информацию. — Он так и сверлил взглядом присутствующих. — Я буду считать так, пока не получу веских доказательств, что я неправ.

Полицейские оценили завуалированное предупреждение — кое-кто неловко заерзал на своих местах. Флетчер, отметил Лоусон, был одним из них.

— Часом позже я проведу пресс-конференцию. Мои комментарии и официальные бюллетени пресс-центра являются единственной информацией, которую я хочу прочитать в газетах. Я понятно выражаюсь? — Он выждал, пока не зазвучит нестройный хор голосов: «да, босс», «понятно, шеф». — Сотрудничая с телевидением и прессой, мы сможем получать информацию, жизненно важную для следствия. Что касается сегодняшнего дня… Задание будет у каждого, а у кого-то даже и не одно. Выполнять их следует как можно быстрее и — запомните! — как можно качественнее. Я не желаю упустить важные линии расследования только потому, что один из моих офицеров перепутал скорость с эффективностью. Ну, с Богом!

Сразу после оперативного совещания у дверей комнаты, занимаемой подразделением ХОЛМС, выстроилась длинная очередь. Сержант Тайрел разговаривала по телефону. Ей пришлось повернуться спиной и заткнуть свободное ухо, чтобы защититься от шума.

Полицейские получали компьютерные распечатки с заданиями. Кое-какие остались недовыполненными с прошлого дня, остальные были новыми. Копы спешили выяснить, какое задание получил товарищ, сравнивали их, горя нетерпением проявить себя наилучшим образом. В толпе царило радостное оживление.

— Что у тебя? — спросила Рейнер у Янг.

Янг наклонила голову и едва слышно ответила:

— Есть сведения, что какой-то извращенец бродил вокруг школы на прошлой неделе. Нужно все о нем выяснить. А у тебя что?

— Мне поручено по второму разу чесать в Кларину контору. Вдруг восхитительный мистер Уоррингтон сегодня клюнет на мое обаяние и расколется?