Пиппа Паскаль оказалась похожа на отца как две капли воды. Разумеется, детское личико было более мягко очерчено, на лбу лежала аккуратная челочка, но молочно-белая кожа, блестящие черные волосы и проницательные голубые глаза — точь-в-точь как у Хьюго. На вид девочка казалась спокойной, однако ее руки беспрестанно комкали и мяли бумажную салфетку.

— Пиппа? — обратился к ней Лоусон. — Ты ведь Пиппа, не так ли?

Она смело подняла подбородок и шепотом ответила:

— Да.

— Я — инспектор Лоусон.

Он протянул девочке руку. Пиппа растерянно уставилась на нее, но затем вежливо пожала. Ее ладошка была холодной как лед.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — спросил Лоусон.

— Спина немного болит. И горло.

Пиппа сглотнула, и Лоусон догадался, что она разговаривает шепотом не вследствие застенчивости, — девочка сорвала голос, когда похитили ее мать.

— А что, мой папа еще не приехал?

— Очень скоро ты сможешь его увидеть. — Лоусон осторожно сел рядом с Пиппой, боясь ненароком испугать ее. — Как считаешь, ты сумеешь рассказать Саре обо всем, что случилось утром? — спросил он, улыбнувшись над головой девочки констеблю, которая уже заняла свой пост рядом с креслом Пиппы.

Пиппа неловко поерзала на стуле, взглянула на Сару, опустила взгляд на руки, нахмурилась и прикусила нижнюю губу. Молчание нарушила Сара:

— Только в том случае, если чувствуешь, что ты к этому готова, милая моя. Но нам бы очень помогло, если бы ты попыталась.

Пиппа нахмурилась еще сильней и, прежде чем ответить, тяжело сглотнула:

— А папа поедет со мной?

— Конечно, — ответил Лоусон не задумываясь. — Папа обязательно с тобой поедет.

Девочка в замешательстве уставилась на него.

— У нас есть специальный кабинет, — пояснила Сара. — Очень уютный. Я тебе там все покажу, если хочешь.

— А когда мы поедем?

— Когда ты будешь в состоянии снять школьную форму, — сказал Лоусон.

Пиппа, встревожившись, метнула в сторону Сары вопросительный взгляд.

— Тебе ведь не захочется разгуливать по городу в школьной форме в свой день рождения, правда? — спросила она. — И потом, ты слегка запачкалась, когда упала…

Пиппа смущенно потерла черное пятно на своем белом носке.

— Спасибо, Пиппа, — сказал Лоусон, осторожно беря ее руку в свои ладони. — Ты вела себя очень храбро. — Он поднялся, собираясь выйти из кабинета.

— Вы ведь найдете маму, правда? — спросила девочка, и ее глаза вдруг наполнились слезами.

— О да. Мы обязательно ее найдем, — ответил Лоусон с большей уверенностью, чем он на самом деле чувствовал.

— А вы знаете, кто ее увез?

Она умоляюще взглянула на Лоусона. Тот сделал глубокий вдох:

— Нет.

Пиппа снова прикусила губу:

— А вы знаете, где она?

Никогда не обманывай ребенка, чтобы не увязнуть в болоте. Он посмотрел ей прямо в глаза.

— Нет, — ответил он. — Но мы обязательно ее найдем.

Девочка отвернулась и посмотрела в окно на опустевшую игровую площадку, проследив взглядом за трясогузкой, которая в поисках корма то прыгала, то вдруг начинала метаться в стороны и стучать клювом в асфальт.

— Я предложила маме заехать на территорию, — тихо проговорила она, и в уголке ее глаза блеснула слеза. — Но она отказалась.

Перед тем как уехать, Лоусон заглянул в библиотеку. Паскаль сидел на том же нелепом стульчике, подавшись всем корпусом вперед, зажав ладони между колен. Лоусон бросил вопросительный взгляд на Бартона, и тот помотал головой — за время отсутствия инспектора Паскаль не предоставил им никакой стоящей информации.

— Было бы желательно, чтобы Пиппа ответила на несколько вопросов нашего сотрудника из службы охраны прав ребенка, — сказал инспектор.

Паскаль поднял глаза, охваченный внезапным порывом защитить дочь:

— Но я не хочу, чтобы ее увозили в полицейский участок!

— Ну что вы, не тревожьтесь! У них есть специальный кабинет для допросов несовершеннолетних.

Хьюго рассеянно пробормотал вслед за ним:

— Несовершеннолетних…

— Но сначала нам потребуется ее одежда.

Хьюго вскочил, опрокинув стул:

— Что? Что вы такое говорите?

Лоусон осознал свою ошибку и протянул руки, спеша успокоить его:

— Нет, нет, ничего страшного не случилось!

— Что он с ней сделал? — Хьюго покачнулся, лицо его побагровело. Вспышка отцовской ярости в этих тесных стенах производила угрожающее впечатление.

— Ничего, — твердо сказал Лоусон. — Ваша дочь не пострадала. — Он помолчал, давая Хьюго возможность осознать эти слова. — Но она могла хотя бы непродолжительное время находиться в контакте с похитителем, а значит, на ее одежде мы найдем следы, необходимые как улики.

Хьюго резко повернулся и, наткнувшись на одну из тележек с книжками, вцепился в нее так, будто нуждался в опоре, чтобы удержаться на ногах:

— Я решил, вы хотели сказать, что…

— Нет… Ваша дочь стала свидетелем похищения. Она пыталась остановить этого человека. — Хьюго напрягся, и Лоусон поспешно добавил: — Извините, я понимаю, вы сейчас очень подавлены, сэр…

Тот издал короткий невеселый смешок.

— «Подавлен», — горько повторил он. — Слово «подавлен» даже отдаленного отношения не имеет к тому, что я сейчас ощущаю.

Лоусон сочувствовал парню, но у него была своя работа, и чем быстрее они будут продвигаться, тем выше вероятность того, что Клара вернется домой в целости и сохранности.

— С вашего разрешения, мистер Паскаль, мы поставим прослушивающее устройство на ваш домашний телефон.

— Конечно, — с запинкой выговорил Хьюго. — Все что угодно… Лишь бы только она вернулась домой невредимой!..

Ну наконец-то! Муж проявляет хоть какое-то беспокойство о жене!

— Возле дома вас будет ожидать наш техник. Сержант Бартон проводит вас и заберет одежду девочки. — Лоусон не торопился, оттягивая следующий вопрос. — И пока эксперты здесь… Может, попросите у дочери разрешения взять пробы… из-под ногтей.

Молочная кожа Паскаля стала белой как мел.

— Мне очень жаль, сэр, но по-другому тут выразиться невозможно.

Однако столь же невозможно отцу представлять, как его девятилетняя дочь борется с человеком, похитившим его жену, подумал Лоусон. Хьюго отпустил тележку и, слегка покачнувшись, сделал неуверенный шаг по направлению к двери. Взявшись за ручку, он сухо произнес:

— Так давайте поскорее с этим покончим, инспектор.

Клара изо всех сил стучала ногой в уцелевшей туфле в дверцы, в пол, в стены фургона, стараясь производить как можно больше шума. Ее похититель гнал как сумасшедший; пронесшись по одной из боковых улиц в сторону Т-образной развязки, он свернул на основную магистраль, затем, вскарабкавшись на холм, повернул направо, в сторону пригорода, на шоссе А483, ведущее к Рексхэму.

Он уже не раз ездил по этому маршруту, репетируя повороты: сначала через А55, затем налево к Розетт, потом по необозначенной дороге, ведущей в Каддингтон. Дорога бежала параллельно реке Ди, но сохраняла прямизну и там, где Ди запутывается и скручивается спиралью, подобно петлям гигантского кишечника. Он ехал очень быстро, нарочно привлекая к себе внимание подальше от места своей дислокации. Позднее он незаметно проберется назад в Честер, смешавшись с потоком машин, которые наводняют магистраль А41 в час пик, и двигаясь на той же скорости, что и все остальные.

— Тише ты там! — крикнул он. Не к добру она расшумелась. Не дай бог, привлечет к ним излишнее внимание. Да, он хотел, чтобы его заметили, но ему было вовсе ни к чему, чтобы за ним увязались полицейские. Зачем подвергать себя ненужному риску? А вдруг остановят! — А ну быстро прекрати этот чертов шум!

Через несколько сотен ярдов он свернул на обочину, выключил мотор и забрался в салон фургона.

Клара замерла. Мимо проносились грузовики и легковые машины, но она слышала только звук своего дыхания, едва уловимый и прерывистый; она чувствовала, что задыхается. Похититель нагнулся над ней. Его лицо по-прежнему было скрыто под лыжной маской, а в глазах сверкала такая злоба, что она решила: сейчас он ее убьет, прямо здесь, не сходя с этого места.