– Когда инспектор пришел ко мне в гостиницу, он был гораздо суровее. Разыскал меня, заставив родителей сообщить мое местонахождение. Сказал, что вы побывали на похоронах в обличье пожилого человека. Заявил, что вы напали с оружием на него и еще на двоих полицейских. Этого было достаточно, чтобы получить ордер на ваш арест, каковым он и размахивал передо мной.

– А он упоминал о своих подозрениях касательно моего предположительного сговора со Стэнтоном?

– Нет.

– Это плохо, – заметил я. – Значит, он думает, что вы тоже к этому причастны.

– Судя по всему. – Адриана поднесла к носу платок и отвернулась к окну.

Я секунду поколебался, потом заявил:

– Мы должны как-то изменить его мнение.

Она молчала всю оставшуюся дорогу до церкви, где нас ожидала беседа с отцом Келли.

В приходе мы представились мистером и миссис Бедекер, родителями заблудшей дочери, которой нужна помощь. Наша дочь, говорили мы, заключена в тюрьме Холлоуэй, и нам требуется помощь в возвращении ее на путь истинный. Мы попросили, чтобы отец Келли навестил ее, но в ответ услышали, что его нет в стране. Не устроит ли нас другой священник?

Мы продолжали настаивать, и нас провели в кабинет главы прихода. На вид ему было лет сорок, как и мне в гриме. Мы сказали, что очень хотим поговорить с отцом Келли, и священник погрустнел.

– Мне очень жаль, но это невозможно. Отец Келли уехал из Англии. Он вернулся в Ирландию, – сказал глава прихода.

– Но мы разговаривали с ним всего недели две назад, – сказала Адриана, – и он выразил такое желание помочь, такое понимание молодых женщин, особенно в нервном состоянии.

Наш собеседник заметно покраснел:

– По правде говоря, миссис Бедекер, отец Келли сам неважно себя чувствует. Ему пришлось вернуться в Ирландию, чтобы поправить… собственные нервы. К сожалению, связаться с ним никак невозможно.

– Вы хотите сказать, отец Келли находится в лечебнице? – спросил я.

Священник мгновение посмотрел на меня, словно обдумывая, что сказать.

– По правде говоря, да, мистер Бедекер. Видите ли, отец Келли подвергался большому напряжению, гораздо большему, чем мы тогда предполагали. Он так много работал и, кроме того, уделял весьма много времени спасению души той несчастной женщины, которую повесили. И эта ноша оказалась для него непосильной» Он… сорвался, так сказать. В общем, на какое-то время отец Келли пропал. А когда мы его обнаружили, он был в ужасном состоянии.

– Так это случилось после того, как несчастную повесили? – спросила Адриана.

– Дайте-ка подумать. Это было в прошлую пятницу? Нет. Он заболел незадолго до того, за несколько дней, однако, полагаю, эта казнь стала для него невыносимым бременем. Отец Келли питал уверенность, что она примет крещение перед казнью.

– Прошу прощения, святой отец, но разве она не была сумасшедшей? Так в газетах писали, – сказал я. – И как же отец Келли мог привести ее к спасению?

– Он говорил, что она самая разумная женщина в тюрьме, мистер Бедекер. К тому же суд признал ее вменяемой. Отец Келли всегда отзывался о несчастной с похвалой. – Он открыл блокнот на чистой странице. – А ваша дочь, ее фамилия тоже Бедекер, или она замужем?

– А когда, вы полагаете, отец Келли вернется? – спросила Адриана, не обращая внимания на вопрос.

Последовала долгая пауза, пока священник перебирал бумаги на столе. Наконец он сказал:

– Я совершенно уверен, что отец Келли не вернется в этот приход, миссис Бедекер, как и вообще в Англию. Когда он будет готов вернуться к своим обязанностям, его направят в другой приход. Вполне естественно часто переезжать, особенно если ты молодой священник. Очень может быть, он и так бы не задержался здесь надолго. Итак, могу ли я осведомиться касательно вашей дочери? Я обязательно прослежу, чтобы с ней связались как можно скорее.

– Ее зовут Хильда, – сказал я. – Немецкое имя, в честь моей бабушки. Хильда Бедекер. К сожалению, осуждена за воровство на три года.

Адриана опустила глаза и сложила руки на коленях. 

– Я прослежу, чтобы с ней начали беседовать, – сказал священник, – как только нам пришлют кого-нибудь на эту должность. Сейчас, увы, не хватает людей.

С этим мы удалились. Примерно милю спустя Адриана заговорила:

– Вы были правы. Это был, без сомнения, молодой священник.

– Однако сейчас главное то, что мы не можем с ним поговорить, – заметил я.

– Остается Алиса Таппер. Надеюсь, она согласится, – сказала Адриана, глядя на мелькающие дома.

– Но даже если она захочет помочь нам, ей будет трудно выбраться в «Мортон Грейвз», – сказал я.

Адриана повернулась и посмотрела на меня:

– Полагаю, у нее хватит на это сил, но… сколько мы ей расскажем? И что мы будем делать после того, как поймаем Гассмана?

– Если поймаем, – поправил ее я. – И если он не поймает нас. Об этом можно не думать, пока мы не уясним, где он.

После продолжительного телефонного разговора было решено, что сэр Артур присоединится к нам для повторного визита к Алисе Таппер позже вечером. Конан Дойл настоял на том, чтобы больную подробно информировали о наших подозрениях. Он взял на себя задачу разъяснить игру доктора в «музыкальные стулья» и наши предположения касательно того, чего Гассман при этом добился.

Мы с Адрианой объяснили маскировку с внешностью и даже позволили Алисе ощупать наши крашеные волосы и мою лысину.

Когда мы закончили, Алиса неожиданно заявила:

– Я всегда это знала!

– Вы знали, что таким способом он продолжает жить? – спросил Артур.

– Нет, не это, но я догадывалась, что он может завладевать этими пациентами – и мной. И я знала, что он жесток. Когда я это поняла, я уже была влюблена в него и поэтому находила оправдания.

– Мы должны понять, где он прячется, Алиса, и в кого он вселился сейчас, – сказал я. – И для этого нам понадобится ваша помощь.

Она помолчала.

– Для вас я могу его поймать, – сказала она удивительно сильным голосом. – Должно быть, он отчаянно хочет выбраться из «Грейвз». Если он увидит меня, то поймет, что я – выход.

Мы нервно переглянулись, и Артур ответил:

– Мы тоже так думаем. И если вы согласитесь помочь, мы сможем изолировать его.

– Видите ли _гпросто поймать недостаточно. Нужно его прикончить. Безусловно, вы это понимаете. – Она оглядела нас. – А я могу это сделать.

– Что вы хотите сказать, Алиса? – спросила Адриана. – Вам известен способ… прикончить его?

Алиса снова твердо посмотрела на нас, на этот раз с легкой улыбкой:

– Конечно, вы все знаете, что я умираю. Кстати, я уже должна быть мертва В любом случае это произойдет скоро.

– Мы слышали, – тихо ответила Адриана.

– У меня рак, моя дорогая. Как вам известно, это очень болезненно, единственное облегчение мне доставляет только морфий – да и то небольшое. Неужели вы думаете, я откажусь от возможности заснуть навсегда и избавиться от боли?

– Если он будет в вас, вы ничего не будете чувствовать? – спросил Артур.

– Раньше не чувствовала, – ответила она. – Я буду отдыхав, ничего не сознавая.

– Действительно, это может принести вам временное освобождение от страданий, – сказал я, пытаясь подавить накатившее чувство вины.

– Мне не нужно временное освобождение, мистер Бейкер. Мне нужен мирный конец. Я – вот способ прикончить его.

– Вы ведь не хотите сказать, что позволите ему жить в вас до… – Сэр Артур не закончил фразы.

– Именно! – сказала она. – Вместо тупой боли и тошноты каждый час бодрствования я получу настоящий покой. А что до Бернарда, то он будет мучиться от боли и тошноты, пока не умрет. С другими он обошелся не слишком гуманно.

– Мы не можем так поступить, – сказала Адриана. – Я не знаю, где мы сможем его держать. Понадобится частная лечебница.

– Но если вы надолго оставите его среди людей, вы его упустите, – сказала Алиса.

После некоторого молчания Конан Дойл добавил: