– Начнем с письма, – сказала Адриана. – Он… они… кто-то хотел, чтобы любой из троих повидал Хелен Уикем. Похоже, что Гассман не может находиться в нескольких людях одновременно, следовательно, в то время он был именно в Хелен Уикем, – сказала Адриана. – По-другому и быть не может. Он был в Уикем, находившейся в камере смертников, и у него оставалось совсем мало времени.

Я помолчал и заметил:

– Именно. Ведь в письме просили привести туда любого. Каждый мог стать объектом, а Хелен была хозяином.

– А хозяин был в ловушке, – сказал сэр Артур. – Гассмана собирались повесить. – Он немного подумал. – Хелен Уикем убила женщину, или же это сделал Гассман, так сказать находясь в теле Хелен. Он находился в теле Уикем, когда ее арестовали. И не мог выбраться.

– А может, его и повесили? – тихо сказал я. – Я совершенно уверен, что Мэри вышла оттуда той же женщиной, что и вошла.

– Разумеется.

– Еще более я уверен в том, что Хелен Уикем была просто напуганной женщиной, которая не знала, что с ней происходит. Если судить по первому впечатлению.

Адриана задумалась, а потом перебила:

– Значит, к тому времени он уже как-то успел выбраться.

– Зачем же тогда писать письмо? – спросил я.

Ответил Конан Дойл:

– А что, если он написал письмо до того, как нашел выход? Наверняка он написал его заранее. Потом Гассман нашел другой выход, и к тому времени, как вы пришли, его там уже не было. С кем Хелен могла регулярно видеться, Чарльз? – спросил он.

Я глубоко вздохнул:

– Я снова скажу, что мы идем по пути, который сами же придумали.

– Дайте другое объяснение, Чарли. Мы слушаем, – подсказала Адриана.

Я не смог придумать ничего более правдоподобного:

– Меня вполне устраивает этот. Давайте предположим, что Гассман выбрался при помощи тюремщика или кого-то еще. К Хелен Уикем регулярно приходил священник. Я это знаю со слов охранника. Надо расспросить его подробнее, – сказал я. – Итак, мы предполагаем, что Гассман выбрался из Хелен Уикем до того, как ее повесили, оставив ее умирать за то, что совершил он.

Адриана ответила:

– Может, и за то, что сделала она. Мы наверняка не знаем, но ее тело он освободить не мог. Поэтому сбежал, так сказать. Но как?

– Священник, – сказал сэр Артур. – Мои горничные видели, что письмо принес человек в черном платье и мужских ботинках. Допустим, он принес его по просьбе Хелен Уикем. Если в этом мы правы, то письмо написала она, а значит, Гассман в то время находил в ней.

– Но если Гассман заставил священника доставить письмо, он мог и еще сильнее подчинить его, – сказала Адриана.

– И ввергнуть в состояние субгностической одержимости. – Я подумал, прикидывая в уме. – Письмо было доставлено сэру Артуру в четверг, десятого января. Оно было написано на листе из газеты за девятое. Я попал в Холлоуэй во вторник, семнадцатого. Смотрительница сказала мне, что накануне Хелен вела себя как безумная. Это был понедельник, шестнадцатое. Именно тогда Гассман, возможно, оставил Хелен и перешел в священника, который к ней приходил. А после этого он мог отправиться восвояси. Деньги у него были. Гассман мог пойти куда угодно, как только выбрался на свободу в теле священника.

– Нет, это было бы слишком рискованно, – возразила Адриана. – Вспомните, с этими… объектами случались неприятности. Он предпочитает проверенных пациентов и должен иметь под рукой нескольких. Давайте предположим, что пациенты живут в Лондоне.

– То есть вокруг Ричмонд-парка! – добавил Конан Дойл. – Посмотрите-ка на имена в списке и адреса. И на местоположение больницы «Мортон Грейвз». Все это вокруг Ричмонд-парка.

– Даже могила Гассмана находится на краю парка, – пробормотала Адриана.

– Я совершенно уверен, что виденное мной тело не является объектом, – сказал я. – Сама мысль об эксперименте была вызвана желанием оставить это тело, пока оно не умерло.

– Но медведь может заговорить, Чарли.

– Только не этот медведь, – сказал я. – Но кое-что относительно объектов мы упускаем из виду.

– Что именно?

– Ему не обязательно быть в них, чтобы использовать. Вспомните: он мог посылать их выполнять свои задания. Они могли быть загипнотизированы, не будучи при этом одержимы.

– Но при этом пациенты ведь не могли разговаривать, – сказал сэр Артур.

– По крайней мере на момент окончания дневника. Гассман не мог заставить их говорить, когда они находились в субгностическом трансе, – согласился я.

– Значит, когда мы говорили с ними, – сказала Адриана, – возможны два варианта: либо объект не находился в трансе, либо…

– Либо мы говорили с самим Гассманом! – перебил ее я. – Вот почему Роберт Стэнтон показался двумя разными людьми, когда я дважды за один день разговаривал с ним. Один раз он был Гассманом.

– Успокойтесь, Чарли. В который раз, по-вашему?

– Когда он знал все о лодках, он был Стэнтоном. Но во второй раз, когда я говорил с ним, он был Гассманом. Лодки его не интересовали, но он явно заинтересовался именами, которые я назвал. Возможно, именно тогда он и понял, что мы за ним следим.

– Возможно, – перебил сэр Артур. – Или когда вы пошли в «Мортон Грейвз». Там может быть много объектов, и Гассман мог находиться в любом из них. Возможно, у нас несколько опасных врагов, Чарльз.

– Но дневник указывает, что подобный тип личности встречается редко. По крайней мере двое из них мертвы, а Лизу отослали в «Мортон Грейвз». Однако Стэнтон все еще на свободе. Если мы правы в наших рассуждениях, ресурс объектов Гассмана существенно истощился.

– И он снова может оказаться в ловушке, – добавила Адриана и вдруг резко выпрямилась. – Боже мой! – Ее голос упал до театрального шепота, – Держу пари, я застрелила его!

Я задумался над этим и решил, что скорее всего Адриана права. Наверняка Гассман узнал фразу из собственного дневника. Более того, он узнал Адриану в лицо, если учесть, что именно он был в Лизе Анатоль, когда та стреляла в меня.

– И именно он стрелял в меня, – с уверенностью произнес я.

– Потому что она – эта женщина – произнесла ваше имя, – сказала Адриана.

– Итак, Гассман, возможно, мертв вместе с Мэри Хопсон, – сказал Артур. – И мы напрасно опасаемся Стэнтона.

– Или же, если она успела добраться до Стэнтона, – сказала Адриана, – теперь он стал Гассманом. И в таком случае нам надо поймать его.

Артур сидел молча, поджав губы. Наконец он сказал:

– Если Гассману в теле Хопсон удалось добраться до Стэнтона, мы все в опасности. Он, естественно, знает, что я имею к этому отношение, и может подозревать мою жену. И, кстати, Фредди. Но мы, разумеется, не можем обратиться в полицию. Хотя бы потому, что есть небольшое обстоятельство в виде убийства Мэри Хопсон.

– Об этом не может быть и речи, – согласился я.

– Я, скорее всего, окажусь в тюрьме, – добавила Адриана. – Фредди отстранят от дел, а Чарли уволят и арестуют за осквернение могилы.

Все, что она сказала, было совершенной правдой, независимо от того, верны ли были наши остальные предположения. Мэри Хопсон действительно умерла от руки Адрианы, и я действительно осквернил могилу. В наших руках был чемодан с деньгами, которые нам не принадлежали. Добавьте к этому целый ряд более мелких наших правонарушений. Мы явно не могли себе позволить кому-нибудь об этом рассказать. Вопрос состоял в том, что делать.

– Надеюсь, Гассман все-таки умер, – сказал я. – Иные перспективы меня не слишком устраивают.

– Ну, Чарли, он не знает, где мы и как сейчас выглядим. Если он жив – если он вообще был жив так, как мы предполагаем, – мы должны это выяснить, – Адриана помолчала и нервно оглядела комнату. – Хотела бы я знать, где прячется Стэнтон.

– Мне неприятно признавать, но раз Стэнтон скрывается, то велики шансы, что Гассман в нем. Он умен и знает, что мы за ним охотимся. Мы понятия не имеем о том, какими возможностями обладает Гассман. Возможно, у него есть и другие объекты в лечебнице, он может быть…