Подал ей костыль, нож и моток изоленты.

На нижнем этаже дома были две жилые комнаты — в одной ночевала Руфь, другая свободна; туда соваться я, естественно, не собирался. Наверху спален было четыре — или, лучше сказать, четыре комнаты с кроватями. Потому что помещение, где спал Джейк, настоящей спальней вряд ли назовешь. Оно походило скорее на длинный, узкий чулан, где едва помещались кровать, стул и кривобокий комод с выдвижными ящиками. Думаю, в те времена, когда Фэй еще не перестала спать с мужем, это и был чулан.

Поскольку предыдущей ночью он там не появлялся, работы в его комнате для меня практически не было. То есть на самом деле вовсе не было. Но я зашел и огляделся, предварительно надев перчатки.

На комоде стоял полупустой литровый «фугас» портвейна. Дешевого, по семьдесят пять центов за бутыль. В верхнем ящике небольшая беленькая коробочка с лекарством. Я легонько шевельнул ее кончиком пальца. Прочитал этикетку: «Amyt. 0.3 g. НЕ БОЛЕЕ ОДНОЙ КАПСУЛЫ ЗА ШЕСТЬ ЧАСОВ».

Амитал натрия по ноль три грамма. Колеса, причем сверхмощные. Где только он такие надыбал? Мне попадались только по ноль одной и ноль две. Каверзная вещь, между нами говоря. Съешь таблеточку и тут же забываешь. И еще одну съешь… Несколько таких колесиков в бормотуху, и…

И ни фига. Не катит. Он может выпить слишком мало, и только наследишь. А может хлебнуть лишку, блеванет, и опять все насмарку.

Нет, в чистом виде это не катит, но базовая идея здравая. Надо придумать что-то в таком же духе, что-то такое, что логически должно с ним случиться, что-то свойственное именно ему.

В нижнем ящике оказался дробовик сорок пятого калибра с отпиленным стволом.

Я осмотрел его, подвигал кончиками пальцев и обнаружил, что он вычищен и заряжен. Я закрыл ящик и вышел из комнаты.

С близкого расстояния такой штукой даже не надо целиться. Спускай курок не глядя: она вокруг все свинцом обдаст. А если угораздит задеть за спуск, когда ее чистишь…

Ну да, еще чего! Слишком очевидно. Когда человеку случается быть убитым чем-то, что как раз для убийства предназначено… Дальше думайте сами. Ведь подозрения возникают даже тогда, когда для них и вовсе почвы нет.

Комната миссис Уинрой имела вид как после урагана — словно той хотелось выйти на предел бардака, который она способна вокруг себя развести. Я там особенно хорошо потрудился и перешел к мистеру Кендалу.

Тут все как ожидалось. Одежда развешана. Полные книг полки, покрывающие собой целую стену и половину другой. Единственной неубранной вещью была книга, лежавшая на подлокотнике кресла.

Сделав то немногое, что требовалось по части уборки, я поднял книгу. Это оказалось нечто под названием «Мистер Блетсуорси на острове Рэмполь» Герберта Уэллса. Я прочитал несколько абзацев со страницы, на которой книжка была открыта. Речь шла о парне, которого захватила ватага дикарей и держит в чем-то наподобие каньона в качестве пленника. А парня очень волнует, как бы не сделаться таким же грязным и мерзким, как они, но еще больше он беспокоится о другом. Как остаться в живых, всего-навсего. Как я уже сказал, прочел я всего несколько абзацев, но мне сразу стало ясно, чем дело пахнет. Когда дойдет до выбора — быть приличным и мертвым или мерзким и живым, — парень пустится во все тяжкие, лишь бы скорее стать грязным негодяем.

Напротив через коридор — моя комната. Я там как раз заканчивал, слышу — по лестнице поднимается Руфь.

Сперва она заглянула во все остальные спальни, чтобы убедиться, видимо, что я там все правильно сделал.

Спрашиваю: как себя чувствуешь? Отвечает, нормально, мол, а потом:

— Карл, не могу выразить, как я тебе…

— Раз не можешь, так, наверное, не стоит и пытаться? — ухмыльнулся я. — Пошли, помогу спуститься. Хочу, чтобы ты немного отдохнула перед приходом миссис Уинрой.

— Но у меня все вроде бы… Не надо меня так…

— Думаю, надо, — сказал я. — По-моему, ты еще не совсем оправилась.

Я свел ее по лестнице вниз, требуя сильнее опираться на меня. Заставил лечь в постель, присел на краешек. Больше вроде я ничего не мог для нее сделать и не мог ничего выдумать, что бы такое сказать. Но она лежала и так смотрела на меня, словно ждала чего-то еще, а когда я дернулся вставать, положила руку поверх моей.

— Слушай, по-моему, мне пора валить, — сказал я. — Надо сказать мистеру Кендалу, чтобы помалкивал про то, что остался без ленча.

— К-карл. А ты…

— Кстати, насчет Кендала. Давно он тут живет?

— Ну, — задумалась она, — в принципе не очень. Они и вообще-то начали пускать квартирантов только прошлой осенью.

— И он сразу тут поселился?

— Ну… да. Я хочу сказать, по-моему, от него они и мысль такую почерпнули — держать пансион. Дело в том, что здесь, в городке, что вокруг колледжа, не положено селить в одном доме девчонок и мальчиков… то есть мужчин. Поэтому в доме, где он жил, все постояльцы были мальчишки, и они вели себя ужасно шумно. Вот он, видимо, и…

— Понятно. У Уинроев было пусто, он к ним и попросился. А уж раз взяли одного квартиранта, решили, что надо бы и еще.

— Ну да. Только больше никто к ним селиться не хотел. Думаю, мистер Кендал знал, что большой толпы здесь никогда не будет.

— Да-а, — протянул я. — Хитрован какой. Что ж, пойду навещу его, скажу…

— Карл, — ее рука сжала мою ладонь, — насчет прошлой ночи. Я ни о чем не жалею, Карл.

— Вот и хорошо, — сказал я, пытаясь быть твердым и нежным одновременно. — Я рад, что ты не жалеешь, и хочу сказать, что беспокоиться тебе не о чем. А теперь давай на этом все и закончим. Сделаем вид, будто ничего просто не было.

— Н-но я… я думала…

— Так будет лучше, Руфь. Вдруг как-нибудь прознает миссис Уинрой? Есть у меня подозрение, что ей это не понравится.

— Но вчера-то она не заметила! Если мы будем осторожны…

Она вся пылала и никак не могла заставить себя взглянуть мне в глаза.

— Слушай, — вновь заговорил я. — Эта ерунда не принесет тебе ничего хорошего, детка. Выйдут одни неприятности. До этого ведь у тебя все было в порядке, правда? Ну так и зачем…

— Скажи мне честно, Карл. Это из-за моей… Из-за того, что я — такая?

— Я уже сказал тебе из-за чего, — нахмурился я. — Ты лезешь в очень тухлый бизнес. У меня ничего нет. И неизвестно, долго ли я здесь пробуду. Побед тут никаких тебе не светит, понимаешь? Тебе надо подружиться с каким-нибудь хорошим местным мальчиком — завести постоянного, надежного парня, который обеспечит тебе надлежащую жизнь.

Она закусила губу и повернула на подушке голову так, что ее взгляд оказался уперт в стену.

— Да, — медленно проговорила она. — Наверное, мне так и следует поступить. Подружиться с хорошим мальчиком. Выйти замуж. Спасибо.

— Слушай, я же только пытаюсь…

— Это моя вина, Карл. С тобой я почувствовала себя совсем другой. Мне показалось, что я нравлюсь тебе, что ты не замечаешь того, как… В общем, ничего такого не замечаешь. Я думаю, мне показалось это потому, что ты… Я не к тому, что с тобой самим что-то не так, но…

— Я знаю, — сказал я. — Я чувствовал то же самое.

— А ты… — она, казалось, меня не слышала, — а ты просто старался щадить мои чувства, соблюсти вроде как приличия, да?

— Руфь, — укоризненно проговорил я.

— Да ладно, ничего, Карл. Спасибо тебе за все. А сейчас уходи. Ступай.

Я, конечно, не двинулся. После таких ее речей уже не мог. Лег рядом с ней, обнял ее, повернул к себе лицом и удерживал, несмотря на сопротивление. Вскоре она перестала отпихиваться и обнимала меня в два раза крепче, чем я ее.

— Не уходи, Карл! Обещай, что не оставишь меня! У меня никогда никого не было, и если ты уйдешь, я…

— Никуда я не денусь, — сказал я. — Надолго, во всяком случае. Я здесь, я буду рядом, Руфь.

— Скажи, а тебе правда… — Она шептала мне на ухо, прижимая лицо к моему, шептала, дрожа всем телом. — Тебе хорошо было — ну, это… со мной?

— Мне… Слушай, — отстранился я. — Мне кажется, не следует сейчас…