— Послушай, Кортни. Ты меня, конечно, совсем не знаешь, но поверь моему опыту: выкинь из головы эти «возможно». Иначе ты пробудишь таких демонов, от которых потом годами не сможешь избавиться.

Выйдя за дверь, Элли представила, как девушка возвращается к столу и щелкает мышкой, листая электронные фотоальбомы; она знала, что ее совет бесполезен.

16.50

Элли припарковала машину на 21-й улице, поставив в один ряд с другими автомобилями, и уже собиралась открыть дверь, когда в зеркале заднего вида заметила лейтенанта Робин Такер. Она решила избежать встречи с начальством и осталась в машине, наблюдая, как лейтенант вышла из участка, не придержав за собой дверь. Такер остановилась на крыльце, открыла золотистый клатч, подкрасила губы, снова заглянула в сумочку, а потом забрала волосы в пучок. Когда Такер направилась в сторону Элли, ее свободный плащ распахнулся, приоткрыв темно-зеленое платье, которое очень шло к ее светлой коже. Она явно для чего-то принарядилась.

Элли вжалась в сиденье, продолжая наблюдать. Такер улыбнулась и дружески помахала кому-то на другой стороне улицы. Когда лейтенант повернулась, чтобы перейти 21-ю, Элли уже не могла наблюдать за ней в зеркало заднего вида.

Тогда она настроила правое боковое. Разглядывая машины, припаркованные на северной стороне улицы, Элли гадала, к которой из них направляется Такер.

Затем ее взгляд упал на черный седан «Инфинити».

— Ни хрена себе! — воскликнула Элли. Она снова подкрутила боковое зеркало, пытаясь убедиться, что ей не померещилось. Сомнений не было: сидевший за рулем был ей знаком.

Робин Такер прихорашивалась не для кого-нибудь, а для Ника Диллона, главы корпоративной охраны «Спаркс Индастриз».

Когда Элли вошла, Роган сидел, склонившись над разложенными по всему столу бумагами. Она узнала в них списки телефонных звонков, большинство которых прошли через «ATT», а несколько — через «Веризон». [30]

— Обалдел уже от этих звонков, да?

Роган кивнул, не поднимая глаз от бумаг.

— Тут и сотовый, и городской. По сотовому, конечно, звонков гораздо больше.

Телефонные компании могут предоставить детализацию входящих и исходящих вызовов с мобильного, однако с городским телефоном все сложнее — здесь доступна лишь информация, связанная с междугородными и международными звонками. К счастью для их расследования, молодежь чаще предпочитает пользоваться мобильным.

— Ты видел, как Такер уходила?

— М-м-м?

— Она так разоделась.

Молчание.

— И догадайся, кто ждал ее снаружи?

— М-м-м?

— Ник Диллон. Обалдеть можно.

Молчание.

— Нашел в списках Кита?

— Не-а.

— А еще что-нибудь интересненькое?

— Не-а.

— А может, ты все-таки скажешь еще несколько слов, чтобы у меня создалась иллюзия, будто ты меня слышишь?

— Прости, — извинился Роган, откинувшись наконец на спинку стула и переключив внимание на Элли. — Наверное, у меня просто хреновое настроение.

— Хм, ты так считаешь? Если нас поменять местами, ты бы уже, наверное, пятый раз шутил насчет ПМС.

— Ладно, так что ты там говорила про лейтенанта?

— Она только что вышла отсюда, причем выглядела в сто раз лучше, чем когда-либо раньше. А потом запрыгнула в машину к Нику Диллону.

— Она же вчера сказала тебе, что знает его.

— Одно дело знать, а другое — так расфуфыриться.

— А ты не торопишься с выводами? Он вчера звонил ей, предупредил, что тебя упекли за решетку. Они вспомнили прежние деньки, совместную работу, решили вместе выпить — что тут такого?

— Да ладно, ты просто ее не видел.

— Не придирайся. Она хочет выглядеть прилично рядом с таким парнем, как Диллон. А помнится, кое-кто тоже перышки чистил, познакомившись с Максом Донованом.

— Да, и куда меня это завело? Диллон ей небезразличен.

— А даже если так? Парень к нам неплохо относится, верно? — Роган наставил на нее указательный палец. — У тебя могли быть серьезные проблемы с Такер, если бы он не ублажал лейтенанта и ее неотразимую попку ради твоего блага.

Элли плюхнулась за стол напротив него.

— Возможно. Так что у нас с телефонами?

— Уйма перезвонов с родителями. Думаю, для студентки колледжа это нормально, еще не успела перерезать пуповину. Местные заведения с едой навынос раз в несколько дней. Несколько подружек — среди входящих девушки из списка, который ты получила от мамы.

— Включая Кортни Чан?

— Да, целая куча звонков между Меган и этой твоей Кортни. Никакого Кита. И других парней. Никаких случайных звонков. Черт, эта девушка была святой.

Элли покачала головой.

— Кортни тоже не помогла найти Кита. Хотя мне удалось раздобыть его фотку. Я решила поискать какие-нибудь упоминания его имени и пирсинга. Посмотрим, что выйдет.

У Элли на поясе зажужжал мобильный. Судя по надписи на экране, это был Джесс.

— Привет, — ответила она.

— Занята?

— Как всегда. А что такое?

— Пожалуйста, скажи мне, что у тебя нет никаких дел с диджеем Анус Ревматика.

— Ты это о чем?

— О твоей электронной почте.

— Сколько раз мне повторять, чтобы ты не лез в мой киберхлам? Между прочим, на этот счет даже закон есть. Я вообще-то полицейский, если ты еще не заметил.

— Да так вышло, Эл. На твоем ноуте включено оповещение о новой почте, и письма выскакивают сами, вклиниваясь в мою порнушку.

— Очень мило. Вот именно этой картинки мне целый день и не хватало.

— О, поверь, у меня тут картинки гораздо лучше.

— Ну извини. Так ты это все к чему?

— Твоя почта. Я просто не мог проигнорировать такую тему — «Хищник», правда? Открываю письмо, и что я вижу? Этого выпендрежника, любителя электроники. Слушай, если что, я готов раздобыть для тебя мальчонку поразвлечься, но этот заморыш…

— Серьезно, Джесс, о ком ты говоришь?

— Да о фотке в твоей почте! Его все знают, это диджей Анорэкзотика. — Джесс особо выделил это прозвище.

— Какая фотка? Погоди… Ты говоришь про письмо от некоей Кортни Чан?

— Кажется, да. Адрес отправителя: Чан-Бан собака макмейл. Да и тема письма, скажем так, заинтриговала меня.

— Боже мой, Джесс! Это касается нашего расследования. Хочешь сказать, ты знаешь парня с фотографии?

— Нутк, а я о чем толкую? Ты же не собираешься загулять с ним, правда?

18.00

В спальне своей квартиры, располагавшейся в Йорквилле (район Верхний Ист-Сайд), Кэти Бэтл извлекла из узкого верхнего ящика комода, где хранились украшения, жемчужное ожерелье и соответствующие длинные серьги. В тридцать один год Кэти все еще пользовалась тем комодом, который в свое время, после окончания колледжа, увезла из родительского дома.

Несколько лет назад, неплохо подзаработав на удачных сделках и обзаведясь собственной норкой, Кэти намеревалась шикануть и обставить ее новенькой мебелью. Рынок держался стабильно три года подряд. У нее на счете скопилась пятизначная сумма. Она чувствовала себя уверенно. Кэти принялась изучать каталоги, подбирая каждый предмет интерьера по отдельности и обводя кружочками те, которые, по ее мнению, должны хорошо смотреться вместе.

Но почему-то этот процесс она не завершила. Предчувствовала, что рынок просядет? Или знала, что лечащий врач мамы неожиданно придет к заключению, что та больше не может жить одна?

Накопления растаяли довольно быстро. Теперь Кэти жила от зарплаты до зарплаты, с трудом оплачивая проценты по кредиту на недвижимость, пребывание матери в доме престарелых и налоги на родительский дом в Форест-Хиллз, который она сдавала ради дополнительного дохода и в надежде, что сможет больше заработать на его продаже в будущем, когда оживет рынок. С непредвиденными затратами она справлялась при помощи кредитки, а потом, когда появлялась возможность, расплачивалась. Как только ей казалось, что самые тяжелые времена позади и можно снова начинать вить гнездо, откуда ни возьмись, возникали новые расходы, и опять она увязала в долгах.