Но не слишком ли быстро они поддались соблазну расспросить этого человека о его грехах? Возможно, однако отступать поздно. Нужно закрыть этот вопрос.

— Что вы можете рассказать нам о своих отношениях с Таней Эббот? — спросила Элли.

— Простите, что?

— Полагаю, судья, вы расслышали вопрос.

— Прекрасно расслышал. Однако очевидных измышлений я не признаю.

— Если это неверные измышления, вы можете нас поправить. Ведь вы знакомы с женщиной по имени Таня Эббот, верно? Она также пользовалась именем Хезер Брэдли.

— Мне кажется, вы сказали, что объясните, с какой целью вы сюда пришли. А я слышу только вопросы, и никаких объяснений, почему вы их задаете и почему именно мне, у меня дома, в субботу и в столь ранний час.

Элли усмехнулась. Он умен. Обычно люди, которых они допрашивали, тут же зажимались и принимались лгать. «Никогда о такой не слышали», — сказали бы они, не задумываясь.

Но Бэндон был слишком умен для этого. Ложь полиции означает признание вины. Ложь может привести к обвинению в утаивании сведений в адрес судьи, который в противном случае вполне может пережить то, от чего иные отмахнулись бы как от очередного сексуального скандала. Поэтому, вместо того чтобы врать, Бэндон попытается запугать их с помощью своей власти и авторитета.

Элли протянула ему ксерокопию водительских прав, выданных Тане в Мэриленде.

— Взгляните. Возможно, она известна вам под другим именем, ваша честь. Но мы уверены, что вы ее знаете.

Судья смотрел на снимок не больше секунды, и тут же вернул его Элли, словно тот обжигал ему руки. Вместо ответа он перевел взгляд куда-то в коридор, в глубь квартиры. Планировка подобных апартаментов была Элли знакома. До того как обзавестись нынешним жильем со стабилизированной квартплатой, в короткий период сожительства с банкиром-инвестором из Верхнего Ист-Сайда Элли наслаждалась простором в квартире с аналогичной планировкой. Поскольку госпожа Бэндон благополучно отправилась в магазин, Элли недоумевала: кто еще мог нарушить их уединение в гостиной?

— Хорошо. Я ее знаю.

— В связи с чем?

— Полагаю, вам это уже известно, и только в целях сегодняшнего разговора я не стану исправлять ваши допущения. И больше не буду давать никаких утвердительных ответов без предварительной консультации с адвокатом.

— Когда вы видели ее в последний раз?

— Повторяю, я не собираюсь давать показаний, пока не поговорю с адвокатом.

— Мы знаем, она звонила вам в четверг после обеда. А до этого связывалась с вами неоднократно.

Судья медленно кивнул.

— Да, но я не вижу ничего противозаконного в телефонных разговорах.

— Э-э, пап… Я помешал?

Высокий подросток с прямыми светлыми волосами стоял в коридоре, озабоченно глядя на отца. Он пытался избежать внимательного взгляда Элли, но она успела его хорошенько рассмотреть. Лицо мальчика повзрослело и вытянулось в сравнении с тем, что она видела на снимке с выпускного вечера, стоявшем на столе в кабинете Бэндона, но это был тот же паренек.

— Прости, Алекс. Мы не хотели тебя тревожить. Иди, занимайся.

— Точно?

— Конечно. Просто рабочие вопросы. В вопросах с выдачей ордера не всегда можно ждать, когда судья появится на службе.

Несмотря на ободряющую улыбку Бэндона, Элли заметила, что он благодарен сыну за заботу.

— Где мама?

— Побежала в «Ситареллу» за молоком, но ты же ее знаешь! Может, спустишься, посмотришь, не надо ли ей помочь с сумками?

Мальчик оглянулся на свою комнату, но затем кивнул и вышел из квартиры.

— Симпатичный у вас парнишка, — заметил Джей Джей.

В сложившихся обстоятельствах Элли не рискнула бы комментировать семейную жизнь судьи, но это замечание, казалось, смягчило его.

— К тому же смышленый. Четвертый курс Колумбийского университета со средним балом три и восемь. [45]На следующий год поступает в Гарвардскую юридическую школу.

Казалось, для старшекурсника из колледжа такая уверенность в последующей академической стезе несколько преждевременна, но люди типа Бэндонов наверняка имели широкие связи.

— Слава богу, он согласился жить дома до выпуска, чтобы его родителям не пришлось раскошеливаться. Этот парень читает Платона, надев наушники. Я вообще удивлен, что он услышал какие-то разговоры. В любом случае, как видите, у меня тут полный дом народу и куча дел. И, как вы можете представить, ваш сегодняшний визит сюда, какими бы причинами он ни диктовался, для меня уже перебор. Если вы ожидаете от меня признания со слезами на глазах, чтобы рассказать о нем вашим коллегам, то вы его не получите — во всяком случае, сегодня.

Роган, привстав было со стула, опять сел.

— Нам нет необходимости проходить весь путь, ваша честь. Мы здесь не для того, чтобы уличать вас в сексуальных похождениях. У вас есть жена, сын… мы отдаем себе отчет, что необходимо действовать благоразумно. И, как вы понимаете, в нашей работе мы чрезвычайно бережно относимся к тайнам свидетелей.

— Не нужно учить меня благоразумию, детектив Роган.

Роган поднял открытые ладони в примирительном жесте.

— Я и не думал вас учить. Я лишь хотел сказать, что у нас другие приоритеты. Ваш номер — не единственный в списке, но один из тех, на который звонили чаще всего. Мы не пришли бы сюда без причины.

Бэндон стиснул зубы и вздохнул. Судья представлял себе, как могут выглядеть эти списки. Он был достаточно умен, чтобы понять: несмотря на первоначальный инстинктивный порыв, в данной ситуации власть не в его руках.

Элли наклонилась, упершись локтями в колени:

— Честно говоря, нас не волнует, что там за… договоренности у вас были с Таней Эббот. Нам нужно, чтобы вы помогли нам ее найти. Вчера недалеко от Юнион-сквер была зарезана девушка, студентка Нью-Йоркского университета.

— Я видел это в новостях, — сказал Бэндон.

— Так вот, Таня Эббот была ее соседкой по квартире.

Бэндон шумно вдохнул.

— Таня тоже пострадала при нападении. С ней все в порядке, но она сбежала из больницы и пропала. Ее сотовый выключен, возможно, она даже успела заменить его на новый, неизвестный нам. Но она может выйти на вас.

— Но я не понимаю, почему…

— Возможно, вы не считаете себя ее близким другом, но она в бегах. Одна. Скорее всего, ей нужны деньги. А по нашим данным, вы общались с ней почти еженедельно.

Бэндон разглядывал персидский ковер у себя под ногами, избегая смотреть Элли в глаза.

— Если Таня еще в городе, она вам позвонит, — продолжала Элли.

— И что тогда?

— Нам нужно, чтобы вы получили от нее как можно больше информации, ни в коем случае не давая понять, что сотрудничаете с нами. По возможности, назначьте ей встречу. Или по крайней мере узнайте номер ее телефона. А затем немедленно свяжитесь с нами.

Элли протянула судье свою визитку, Роган сделал то же самое.

— Хорошо, — согласился он, опуская карточки в карман брюк. — Это я могу сделать. Еслиона позвонит. Но, думаю, она этого не сделает.

— Однако, если позвонит… — настаивала Элли.

Судья кивнул.

— Я помогу вам, чем смогу.

— Спасибо, ваша честь. Большое спасибо.

Они поднялись, собираясь уйти. Роган уже дошел до входной двери, но Бэндон остановил его.

— Есть ли способ оставить это между нами? — спросил он. — В смысле, между нами троими? Моя карьера, моя семья… я…

В его голосе послышалась трещина, и он умолк. Элли посмотрела на Рогана, уже зная, каким будет ее собственный ответ.

— Еще раз благодарим за содействие, ваша честь. Будем на связи.

Когда они оказались за пределами квартиры, в холле, Элли спросила Рогана:

— Как думаешь, она позвонит?

— Кто знает! Скажу лишь одно: если она позвонит, он нам поможет. Мы его напугали.

9.52

Направляясь к многоквартирному кирпичному дому на 128-й улице, Элли вспоминала свою работу в патрульной службе и пыталась идентифицировать подписи на граффити, сделанных членами банд и украшавших район Восточного Гарлема. «СВБ» — «Союз ветеранов Бронкса». Цифры 031 — код, обозначающий: «Я — Кровавый». «КУ» — «Калеки-убийцы». «АДР» — Амор де Реи, «Любовь королей», местное подразделение печально известных «Латинских королей» из Чикаго. [46]