Вот вам и Джесс с его способностями к скрытой слежке.

— Таня, это еще не все. Человек, который напал на вас и убил Меган. Это был Алекс.

— Нет, — девушка покачала головой. — Он бы никогда такого не сделал.

— У меня нет времени спорить с вами по этому поводу. Это был он, и потому он сейчас там, наверху.

Роган махнул им, подзывая к фургону спецназа.

— Парень видел, что подъехало такси. Хочет знать, Таня ли это, — пояснил он.

— Поговорите с ним, — попросила Элли, пока они с девушкой шли к фургону. — Скажите, что не собираетесь давать против него показания, что преступник был ниже ростом, да что угодно.

— А эти штуки не помогут? — Таня указала на подобие надувных матрасов, разложенных возле здания на случай падения Алекса.

— Мне сказали, что при такой высоте точно рассчитать траекторию почти невозможно. У него еще и нож при себе, так что покалечиться он может и другими способами. Постарайтесь уговорить его спуститься.

Спецназовец протянул девушке сотовый, и Таня нерешительно взяла трубку.

— Алекс? Это Таня.

Наклонившись, Роган шепнул Элли:

— Напомни мне еще раз, зачем мы спасаем этого раздолбая?

— После того, что он сделал с Меган Гунтер, он не вправе решать свое будущее.

Таня прикрыла трубку рукой.

— Он просит, чтобы вы отошли. Не хочет, чтобы вы слышали.

Они посмотрели на спецназовца, ожидая распоряжений. Тот кивнул, и они одновременно, как пловцы-синхронисты, отошли от Тани.

Они видели, как Таня умоляет Алекса. Ее глаза, поднятые к небу. И его — на краю крыши, в сорока шести метрах над ними. Таня любила его как младшего брата. Он ненавидел ее так, что готов был убить. Между ними лежала огромная пропасть, но Элли чувствовала: они разговаривали, как брат и сестра, — напряженно и доверительно.

Элли видела, что Таня плачет. Слышала, как просит прощения — и не единожды. Слышала про какое-то обещание. Слышала слово «пожалуйста».

— Я пойду с тобой. Я тоже сдамся.

А затем Таня закрыла крышку телефона. Она была спокойна, словно звонила в ресторан, чтобы заказать еду на дом, и печальна, будто бы только что узнала о смерти близкого родственника.

— Он спускается.

Спецназовец по рации связался с коллегами, стоявшими на лестнице, которая вела на крышу:

— Идет к вам.

— О господи! Спасибо. — Пол Бэндон кинулся к Тане с распростертыми объятиями, но Роган удержал его.

— Он собирается сдаться, — сообщила девушка. — Он забрался туда не потому, что боялся ареста.

— Не понимаю, — признался Бэндон.

— Я пообещала ему две вещи. Во-первых, он хочет, чтобы вы знали: Меган не должна была находиться дома в пятницу утром. Он следил за ней целый месяц. Он знал ее расписание, и в то утро Меган должна была уйти в тренажерный зал. Когда она вышла из своей комнаты, он запаниковал. Алекс не предполагал, что она дома.

— А во-вторых? — спросила Элли.

Таня остановила свой взгляд на Бэндоне.

— Я обещала ему, что никто не узнает о нас, о том, что случилось в Балтиморе. Он не хочет, чтобы Лора подвергалась унижению. В этом с самого начала и было дело. Он говорит, ты сказал им, что я угрожала предать это огласке.

Бэндон открывал и закрывал рот, словно марионетка.

— Я никогдане угрожала тебе. Я бы ни за что так не поступила с тобой. С Лорой. С Алексом. — Ее голос, да и все тело, сотрясала дрожь.

— Но он сказал им именно это, Таня. — Элли говорила негромко, понимая, какую боль она причиняет девушке. — Он сказал, что ты пытаешься влезть в его жизнь.

— И поэтому Алекс винил меня? — Ее слова были, словно кинжалы, и вырвались стремительно. — Он думал, что это моявина, а не твоя?А теперь он и я… Наши жизни разрушены. А Меган, которая вообще никогда никому ничего дурного не сделала, — умерла! Она умерла, Пол. Умерла.

Алекс Бэндон вышел из здания в сопровождении двух спецназовцев в бронежилетах. Роган направился к ним, держа наготове наручники. Пол Бэндон попытался остановить его, но двое полицейских оттащили судью. Пока Роган зачитывал права, Алекс, отвернувшись от отца, глядел в сторону Парк-авеню, покорно заведя руки за спину.

Оставшись в одиночестве, Пол Бэндон повалился на колени и зарыдал, упершись ладонями в грязную мостовую.

Две недели спустя

Как и предсказывала Лора Бэндон, она стояла за спиной мужа, выглядывая из-за его правого плеча, пока он читал подготовленное заявление; лицо ее казалось бледным и мужественным.

Элли и Макс, сидя в совещательной комнате прокуратуры, в энный раз смотрели этот материал по местному телевидению. Телеобозреватели с трудом сдерживали возбуждение, пристально изучая непристойные подробности разворачивающейся истории: восходящую звезду юриспруденции отстранили от дел; судья лишился кресла из-за сексуального скандала двадцатилетней давности, связанного с едва достигшей подросткового возраста девочкой; пятнадцатилетняя попытка замять позор, при этом Бэндоны играли странную роль покровителей, заручившись молчаливым согласием матери девочки; арест казалось бы образцового сына за убийство, совершенное двумя неделями ранее; размышления на тему, что произошло бы, если бы Бэндона успели назначить федеральным судьей.

Таня сказала все, что требовалось, чтобы снять Алекса Бэндона с крыши. Однако ПУ Нью-Йорка не было связано ее обещаниями. Парнишке сразу же было выдвинуто обвинение в убийстве первой степени, а в обвинительном акте они указали особые обстоятельства: этим убийством преступник пытался добиться молчания жертвы изнасилования, совершенного шестнадцать лет назад в Балтиморе, штат Мэриленд.

С учетом того, что Алексу был всего двадцать один год, СМИ принялись задавать вопросы, кто же совершил то самое преступление. Въедливый репортер из «Нью-Йорк пост», отслеживая Танино прошлое, добрался и до ее бывшей соседки, Анны Хан, а оттуда уже вышел на связь с Бэндонами. И вот теперь судья уходил в отставку. На основании закона об исковой давности наказание за случившееся в Мэриленде ему не грозило, однако контора Макса рассматривала возможность обвинения от штата Нью-Йорк за нарушение норм этики должностным лицом.

И, как и предсказывала Лора, освещение этого дела сопровождалось потоком вопросов о его жене. Почему она осталась с этим человеком? Зачем она помогала ему скрывать случившееся? Как могла позволить ему продвигаться по служебной лестнице, зная, какая бомба таится в его прошлом? Посыпались сравнения с Элизабет Эдвардс, Хиллари Клинтон и Силдой Спитцер. Такие замечательные, непростые женщины были загнаны в одинаковый образ Степфордских жен, как и предвидела Лора. Чего боялся и ее сын.

Один из ведущих прижал пальцем левый наушник, а затем прервал излияния взволнованных экспертов, чтобы сообщить срочную новость.

— Мне только что передали, что магнат в области недвижимости, скандально известный плейбой Сэм Спаркс выступил с заявлением. Слово Джеффу Бейкеру — прямой репортаж от здания «Спаркс Индастриз».

Рыжеватый репортер убрал с лица волосы, растрепавшиеся от сильного ветра.

— Сегодня незамужним дамам Нью-Йорка придется вычеркнуть из списка потенциальных женихов еще одного перспективного холостяка. Миллиардер Сэм Спаркс только что сделал заявление, в котором содержится очень существенное признание. Заявление совсем короткое, поэтому приведу его полностью: «Один видный государственный служащий признает, что секреты, которые он хранил долгие годы, причинили боль тем, кого он больше всех любит, и принесли ужасное горе ни в чем не повинным людям, а я пришел к выводу, что главная в жизни опасность кроется во лжи. И сегодня я намерен объявить: я — гей. Я продолжу руководить „Спаркс Индастриз“, как делал уже почти двадцать лет, и заранее благодарю моих коллег и инвесторов за дальнейшую поддержку. Я сказал все, что хотел, и больше эту тему обсуждать не намерен».

— Молодец, — похвалил Макс.