1801 Шуточное желание Если б милые девицы Так могли летать, как птицы, И садились на сучках, — Я желал бы быть сучочком, Чтобы тысячам дево́чкам На моих сидеть ветвях. Пусть сидели бы и пели, Вили гнезды и свистели, Выводили и птенцов; Никогда б я не сгибался, — Вечно ими любовался, Был счастливей всех сучков. 1802 Свобода [1098] Теплой осени дыханье, Помавание дубов, Тихое листов шептанье, Восклицанье голосов Мне, лежащему в долине, Наводили сладкий сон. Видел я себя стоящим На высоком вдруг холму, [1099]На плоды вдали глядящим, На шумящу близ волну; И как будто в важном чине Я носил на плечах холм. Дальше: власти мне святые Иго то велели несть, Все венцы суля земные, Титла, золото и честь. «Нет! — восстав от сна глубока, Я сказал им, — не хочу. Не хочу моей свободы, Совесть на мечты менять: Гладки воды, коль погоды Власть тогда моя высока, Коль я власти не ищу». 1803 Зима Поэт Что ты, Муза, так печальна, Пригорюнившись сидишь? Сквозь окошечка хрустальна, Склоча волосы, глядишь; Цитры, флейты и скрыпицы В белы руки не берешь; Ни божественной Фелицы, Ни Плениры не поешь? Муза Что мне петь? — Ах! где хариты [1101]? И друзей моих уж нет! Львов, Хемницер в гробе скрыты, За Днепром Капнист живет. Вельяминов [1102], лир любитель, Богатырь, певец в кругу, Беззаботный света житель, Согнут скорбями в дугу. Поэт Да! Фелицы нет, Плениры, Нет харит и нет друзей: Звук торжественныя лиры Посвятишь кому твоей? Посвятишь ли в честь ты Хлору [1103], Труб у них не слышно хору, Дни их тихи, как листы. Муза Тот сидит всегда за делом, Та покоит вдов, сирот; В покрывале скромном, белом Так Зима готовит плод. Не видать ее работы, Не слыхать ее машин; Но по скуке — зрятся льготы, И земля цветет, как крин. Поэт Между тем к нам, Вельяминов, Ты приди хотя согбен, Огнь разложим средь каминов, Милых сердцу соберем; И под арфой тихогласной, Воспоем наш хлад прекрасный: Дай Зиме здоровье, бог [1106]! Зима 1803–1804
Лебедь Необычайным я пареньем От тленна мира отделюсь, С душой бессмертною и пеньем, Как лебедь, в воздух поднимусь. В двояком образе нетленный, Не задержусь в вратах мытарств; Над завистью превознесенный, Оставлю под собой блеск царств. Да, так! Хоть родом я не славен, Но, будучи любимец муз, Другим вельможам я не равен И самой смертью предпочтусь. Не заключит меня гробница, Средь звезд не превращусь я в прах; Но, будто некая цевница, С небес раздамся в голосах. И се уж кожа, зрю, перната Вкруг стан обтягивает мой; Пух на груди, спина крылата, Лебяжьей лоснюсь белизной. Лечу, парю — и под собою Моря, леса, мир вижу весь; Как холм, он высится главою, Чтобы услышать богу песнь. С Курильских островов до Буга, От Белых до Каспийских вод, Народы, света с полукруга, Составившие россов род, Со временем о мне узнают: Славяне, гунны, скифы, чудь, И все, что бранью днесь пылают, Покажут перстом — и рекут: «Вот тот летит, что, строя лиру, Языком сердца говорил И, проповедуя мир миру, Себя всех счастьем веселил». Прочь с пышным, славным погребеньем, Друзья мои! Хор муз, не пой! Супруга! облекись терпеньем! Над мнимым мертвецом не вой. 1804 Цыганская пляска Возьми, египтянка [1107], гитару, Ударь по струнам, восклицай; Исполнясь сладострастна жару, Твоей всех пляской восхищай. Жги души, огнь бросай в сердца От смуглого лица. Неистово, роскошно чувство, Нерв трепет, мление любви, Волшебное зараз искусство Вакханок древних оживи. Жги души, огнь бросай в сердца От смуглого лица. Как ночь — с ланит сверкай зарями, Как вихорь — прах плащом сметай, Как птица — подлетай крылами И в длани с визгом ударяй. Жги души, огнь бросай в сердца От смуглого лица. Под лесом нощию сосновым, При блеске бледныя луны, Топоча по доскам гробовым, Буди сон мертвой тишины. Жги души, огнь бросай в сердца От смуглого лица. Да вопль твой, эвоа!ужасный, Вдали мешаясь с воем псов, Лиет повсюду гулы страшны, А сластолюбию — любовь. Жги души, огнь бросай в сердца От смуглого лица. Нет, стой, прелестница! довольно, Муз скромных больше не страши; Но плавно, важно, благородно, Как русска дева, пропляши. Жги души, огнь бросай в сердца вернуться Свобода. — Стихотворение написано в связи с отставкой Державина от должности министра юстиции. Одновременно Державину было предложено самим Александром I продолжать службу в Сенате и Государственном совете, но поэт решительно отказался от этого предложения. вернуться На высоком вдруг холму… — Под словом «холм» Державин разумеет свое высокое служебное положение и связанные с ним обязанности («носил на плечах холм»). вернуться Гладки воды, коль погоды // Их не могут колебать. — «Тогда хорошо служить, когда гладки воды не могут колебать непогоды, то есть законы нарушать пристрастие» (Об. Д., стр. 721). вернуться Хариты— имеются в виду великие княжны Александра (ум. в 1801 г.) и Елена (ум. в 1803 г.), ранее воспетые Державиным в стихотворении «Хариты». вернуться ВельяминовПетр Львович (ум. в 1804 г.) — друг Державина. вернуться Добрада— его мать, императрица Мария Федоровна. вернуться Воспоем наш хлад прекрасный: // Дай Зиме здоровье бог! — «Александр-император прекрасен лицом и весьма хладнокровен; то автор разумея его Зимой, желает ему здоровья» (Об. Д., стр. 693). вернуться …египтянка… — Современники Державина считали родиной цыган Египет. |
