Джейсон резко остановился в коридоре, сжал мне руку. Я поняла, что если уж я чую запах, для Джейсона он в сто раз сильнее. Оборотни даже в человеческом виде чуют то, что люди чуять не могут.

Администраторша остановилась, обернулась:

— Палата вашего отца вот в эту сторону.

Она даже сделала движение, будто хотела нас направить. Наверное, когда работаешь здесь каждый день, через какое-то время перестаешь ощущать запах. Или обращать на него внимание.

Джейсон снова сжал мне руку, улыбнулся мне — сильно разбавленная водой версия его обычной улыбки — и кивнул. Мы пошли, пошли за ней следом, туда, куда она показывала. И рука у Джейсона была горячая.

Прямо перед администраторшей в коридоре возникла женщина. Она была одета в светло-розовый костюм, волосы короткие и светлые. Примерно нашего роста. Когда она повернулась и я увидела ее лицо, мне стало ясно, что это мама Джейсона. Те же глаза и те же волосы, но лицо другое, тоньше, подбородок чуть острее, но глаза — точно будто смотришь в глаза Джейсона. Но как на портрете внизу глаза были полны неодобрения, так и эти полны были тревоги.

Она увидела Джейсона, на секунду лицо ее засветилось. Глаза глянули на меня, и после минутного сомнения она пошла, улыбаясь, к нам, раскрывая объятия, но в глазах ее читалась мысль, ясная мысль: «А может, не надо было?» Надеюсь, мать Джейсона в покер не играет — она бы там все просаживала.

Джейсон отпустил мою руку, чтобы обнять мать. Она охватила его руками, гладя по волосам, потом отстранилась. Одернула на нем костюм, который слегка помяла.

— Ты хорошо выглядишь, — сказала она.

Джейсон кивнул и протянул руку назад, ко мне. Я взяла ее.

— Это Анита Блейк. Анита, это моя мама, Айрис.

Я пожала руку Айрис Шуйлер — примерно того же размера рука, что у меня. Рукопожатие — едва заметное прикосновение, и тут же убрала руку, как будто ей не часто приходится здороваться за руку.

— Глупая я! — сказала она и обняла меня.

Я постаралась не напрячься — не люблю, когда меня трогают чужие. Еще я подумала, как бы она пистолет не нащупала, но она, к счастью, обняла меня так же, как и здоровалась: едва-едва. Милое такое неуклюжее с обеих сторон объятие — я очень старалась. Костюм висел на ней свободно — очевидно, она сильно похудела за последнее время.

— Очень приятно, миссис Шуйлер, — сказала я, возвращаясь к Джейсону. Я в этом коллективе умею врать лучше всех.

— Айрис. Называйте меня Айрис, пожалуйста.

— А вы меня тогда Анитой, — попросила я.

— Анита, — повторила она и снова до меня дотронулась, до руки выше локтя.

Я сумела удержать на лице улыбку, но несколько напряженную. Господи боже мой, это такая семейка, где все время друг друга лапают? У Ричарда такая семья. Я смирилась с фактом, что мама Ричарда меня то и дело обнимает и трогает, но не нравилось мне это никогда. Мужчины лучше себя вели из-за сексуальных табу, но мама и сестра Ричарда все время меня лапали. Фу.

Джейсон обнял меня за талию и притянул к себе покрепче. То ли понял, как мне неуютно, то ли ему самому стало еще неуютнее. Так или иначе, я не возражала. Джейсону можно меня трогать.

Мать Джейсона взяла его свободную руку и повела нас к палате, из которой вышла. Мне не понравилось, что его ведут за руку как ребенка, но я промолчала. Во-первых, на самом деле я все-таки не его девушка. Во-вторых, умирает ее муж, и она вполне заслужила право держаться за руку собственного сына.

Из палаты вышла женщина с волосами почти такими же черными, как мои. Высокая, широкоплечая, но создавала впечатление хрупкой и тонкокостной. Одета она была в джинсы и футболку с каким-то лозунгом. Увидев нас, она радостно вскричала:

— Джейсон!

И тут же они с Джейсоном повисли друг на друге. Она чуть не задушила его на мощной груди. Существенная разница в росте — в ее пользу.

Джейсон вынырнул перевести дыхание и успел сказать:

— Анита, это моя сестра Джулия.

Сестра? У меня в семье так братьев не обнимали.

Но тут Джулия обняла меня, и я поняла, что ничего сексуального тут нет — просто она любит обниматься. Рост у меня и Джейсона одинаковый, и я получила еще одно доказательство, что девушка не хуже меня одарена природой. Господи, даже в семье Ричарда и то тискались меньше.

Спас меня Джейсон — рассмеялся и попросил:

— Сестренка, дай ей подышать.

Джулия отодвинулась, но руки оставила у меня на плечах.

— Я просто тебя рада видеть, маленький братик. И не думаю, что ты бы привез домой девушку, не будь это серьезно.

Она еще раз меня обняла, чуть менее яростно, но я все же готова была задуматься, как мне от нее освободиться.

У нее на футболке была надпись «Шуйлер и Браунинг, садоводческий центр» и схематические рисунки каких-то растений. Футболка желтоватого цвета, который мало кто мог бы надеть, но с ее цветом волос и летним загаром смотрелось отлично. Загорела она почти до той же смуглости, что у родственников Ричарда, у которых в роду есть индейцы.

Может быть, она Джейсону сестра только наполовину?

— Держите садоводческий центр? — спросила я, надеясь отвлечь ее от обниманий.

— Мы с Брайаном, моим благоверным. Он пока сидит в лавке, чтобы я могла папу навестить.

В ее больших карих глазах чуть пригас солнечный свет. Так, бывает, никнет цветок от недостатка воды. Но понятно, что, если сейчас придут какие-нибудь приятные вести, она просияет снова.

— Сестрица… отпусти… Аниту, — выговорил Джейсон сквозь приступы смеха, протянул руку и высвободил меня из объятий сестры.

Она ответила ему улыбкой, мне знакомой. Лицо совсем иное, а улыбка — улыбка Джейсона.

С чувством облегчения я обняла рукой знакомую Джейсонову талию. Ой, спасите, чужие меня обнимают!

— Джейсон, здравствуй!

В дверях стояла женщина, слишком похожая на Джулию, чтобы быть кем-либо кроме второй сестры. Она была одета в темно-синий деловой юбочный костюм с белой блузкой. Несколько более консервативный вариант моего костюма. Но я могла бы поспорить, что пистолета у нее под костюмом нет.

— Привет, Роберта! Это Анита.

Он вывел меня вперед, и она двинулась нам навстречу. Я напряглась в ожидании объятия, но она протянула руку.

Пожатие было твердым, но не слишком. Как будто ей часто приходится здороваться за руку. Я благодарно ей улыбнулась — за то, что не стала меня трогать активнее.

Скромно наложенная, но красивая косметика подчеркивала карие глаза, господствующие на этом лице — это была лучшая его черта. У Джулии рост сочетался с тонкостью черт, а Роберта была просто высокая, и структура лица слишком прямолинейная, чтобы назвать ее красавицей. Но с помощью косметики она сумела изменить лицо так, чтобы ты видел то, что она хочет тебе показать. Нет, она была красива, но какой-то почти мужской — за отсутствием лучшего слова — красотой.

У Джулии волосы болтались в беспорядке, не доставая до плеч, у Роберты — тщательная прическа, спускающаяся ниже плеч.

— Вы и вправду его девушка? — спросила она.

Я позволила себе удивиться:

— А почему вы спрашиваете?

Подошла Айрис, тронула Роберту за руку:

— Это грубо.

— Нет. Я не хочу расстраивать отца. — Ее глаза снова повернулись ко мне. — Вы действительно девушка Джейсона, или же он вас притащил просто потому, что мама паникует?

Я посмотрела на Джейсона — попыталась сообразить, как ответить так, чтобы не соврать. Наверное, просто не ожидала, что кто-то спросит так прямо.

— У тебя есть привычка приводить домой девушек — не тех, с которыми встречаешься? — спросила я его.

— Ну, приводил некоторых, с которыми по-дружески потрахивался, но кроме этого — никогда.

— Джейсон! — одернула его мать тем тоном, каким мама сообщает ребенку, что он расшалился.

— Бобби, с чего ты такая злая?

— Меня зовут Роберта, — ответила она так, будто много чего еще могла бы сказать, — и я не злая. Я просто хочу ясности. Если ты врешь, Джейсон, отец это поймет. И ему будет хуже, чем от правды.