А войско Кёр-оглы продолжало двигаться без передышки, пока не достигло Ченлибеля. Навстречу ему вышла Нигяр-ханум. Она приветствовала удальцов и Кёр-оглы. — Добро пожаловать! — приветливо улыбнулась она Телли-ханум. Но, увидев раны Демирчи-оглы, не удержалась и заплакала. Кёр-оглы подошел к ней и, чтобы ее утешить, запел: "Ты не плачь, не плачь, моя Нигяр, Исцелится Демирчи-оглы. На душу не сыпь печали жар, Исцелится Демирчи-оглы. Ченлибель прекраснее, чем рай, Лекарей я кликну в отчий край. Вздохами ты грудь не надрывай: Исцелится Демирчи-оглы. Кёр-оглы далек печальных дум, И созреет радость, как изюм. На красавице Телли-ханум Мы поженим Демирчи-оглы". Сказывали, что у Кёр-оглы был друг, лекарь по имени Кимякер-дервиш. Пригласил Кёр-оглы его и поручил ему лечить Демирчи-оглы. Лекарства, снадобья, отвары и мази — сделали свое дело: Демирчи-оглы выздоровел. Нигяр-ханум постаралась и, пригласив гостей, устроила невиданный пир в честь свадьбы Телли-ханум и Демирчи-оглы. Молдавский народный эпос Богатырь и змей Зелен лист липан, Молодой Хушан, Родом — молдован, В корчме — на подворье, В степи, на приволье На постой вставал. Коня расседлал, Дремал, отдыхал. Да на том постое Не было покоя. Суток двое, трое — Долгим летним днем, В безмолвье ночном В просторе степном, Отдаленный, Приглушенный Зов на помощь Смутно долетал, Уснуть не давал. Молодой Хушан, Родом — молдован, Вслушиваться стал, Пока разобрал. Корчмаря позвал он, Так ему сказал он: "Мэй, ты, старый Мой хозяин! Вот уж суток трое Здесь я на постое, С утренней зарею Просыпаюсь, Умываюсь, Пока солнце встанет, Пока вновь не канет В вечернюю тень Долгий летний день, Издали внимаю, Смутно различаю Конский визг и ржанье, Гончих завыванье, Чей-то крик, стенанье, Чей-то зов унылый В стороне Мовилы, Словно из могилы Молвит, — кто там погибает, Кто на помощь призывает, В смертных муках пропадает?" Тут хозяин старый Вслушиваться стал, Пока различил, Пока услыхал. Витязю Хушану — Парню-молдовану Так он отвечал, Устами сказал, Его наставлял: "Ты вставай скорей, Поспешай скорей! Там Балаур-змей Удальца терзает, Заживо глотает, Насмерть убивает! Поспешай скорей, Налетай смелей. Ты спасай его, Выручай его, Храбреца того! А он не забудет, Твоим братом будет". Молодой Хушан — Витязь-молдован Время не терял — Лицо умывал, Коня оседлал; Взял копье с собой, Палаш боевой, Стрелы, лук тугой. В стремена вставал, Вихрем поскакал, Прямиком погнал, Пока не приспел, Пока не домчал. Видит — змей Балаур На железных лапах Спину выгибает, Как огонь сверкает Чешуею золотою, Тоненького, молодого Юношу терзает, Заживо глотает; Заглотил до половины, Да на поясе детины Богатырский меч старинный, Бранное его оружье — Стрелы, лук торчат снаружи, В пасть не пролезают, Глотку раздирают, Проглотить мешают. Воин стонет в пасти змея, Задыхаясь, леденея. А далеко в поле Конь-бедняга ржет; Плачут соколята, Стая гончих воет, По хозяину тоскует, По кодру, по воле. Балаур ярился, Добычей давился, Из пасти змеиной Несчастный взмолился: "Удалец Хушан, Витязь-молдован! Вытащи меня ты Из пасти проклятой, Из смертного хлада! Добра не забуду — Твоим братом буду!" А змей услыхал, А змей зарычал: "Ты бы не мешал, Мимо проезжал! Не помочь ему боле, Не в твоей это воле, Такова его доля! Женщина, что его родила, Мать родная его прокляла, Мне его обрекла, Предала!" Вновь из пасти змея, Страхом леденея, Бедняга вопил, Помощи просил, Жалобно молил: "Молодой Хушан, Витязь-молдован! Подойди скорее, За ноги смелее Вытащи меня ты Из пасти проклятой, Из смертного хлада! Добра не забуду, Твоим братом буду!" А змей услыхал, А змей зарычал: "Эй, смотри, Хушан, Парень-молдован! Если ты бедняге Придешь на подмогу — Клянусь моим логом И змеиным богом — Тебе отомщу, Его отпущу, Тебя проглочу! Ты отважен, вижу, — Подойди поближе, Сагайдак его возьми, Ятаган с него сними, Палаш его отстегни! Пасть они мне ранят, Свет мой отуманят! Как сожру его, Проглочу его, Честью говорю — Отблагодарю! Тебе подарю Соколят со стаей псовой, И оружье, и гнедого Лихого коня! Что он — для меня?" А из пасти змея, В муке леденея, Юноша кричал, Жалобно взывал, Громко умолял: "Молодой Хушан — Витязь-молдован, Змею ты не верь, Что сказал теперь Этот лютый зверь, Это все — обман! Он от крови пьян, Злобой обуян. В поле отъезжай, Сбоку налетай, Змея разрубай, Меня выручай Из пасти проклятой, Из смертного хлада! Добра не забуду, Твоим братом буду! Здесь меня он, Злой Балаур, Подстерег и ухватил, До пояса заглотил, Да не так хватал, Да не так глотал, В глотке мой палаш У него застрял, Ты руби смелее Поганого змея! Меня поскорее Вытащи из пасти! Спаси от напасти! Добра не забуду — Твоим братом буду. Честью говорю, Клятвой повторю, Отблагодарю: Тебе подарю Сотню соколят, Гончих пятьдесят, Боевой булат В дорогом уборе, В золотом узоре! Ой, горе мне, горе!.. А как станешь бить, Палашом рубить — Ты в оба гляди — Меня не сгуби. Там, где змей раздут, — Знай: застрял я тут. Где потоньше змей, Там руби смелей, Секи веселей!" Змей Балаур испугался Он давился, задыхался, Тяжко отдувался И так отозвался: "Молодой Хушан, Витязь-молдован, Не руби мечом, Не будь мне врагом! Я тебя потом — Честью говорю — Отблагодарю: Тебе подарю Соколят без счета, Гончих для охоты! Дам заветный боевой Меч с насечкой золотой… Звонко ржущий под горой, Конь гнедой — Он тоже твой! Скрытый под землей, Закопанный мной, Клад отныне твой!" Зелен лист липан! Солнца лик багрян, Как цветок тюльпан, Мглою покрывался, Тихо опускался В вечерний туман. А воин Хушан, Витязь-молдован, Палаш обнажил, По бруску водил, Лезвиё точил. Змей пыхтел, рычал. Юноша кричал. Молдован молчал, Им не отвечал. А как он отъехал в поле, Повернул, да как оттоле Разогнал коня по воле, — Голову пригнул, Мечом крутанул, Сплеча рубанул; Змея разрубил. Посыпалась золотая Чешуя драконья, Гремя и сверкая. В пору он доспел! Юношу успел — Без лишнего слова — Вытащить живого Из драконьей пасти, Спас от злой напасти. |
