«Все печали достаются мне одной

И не дают житья,

Сердце бедное пугая.

Разделить нельзя тоску с другой женой.

Страдая, как и я,

Что сказала бы другая?

На меня в обиде тот,

Кто мне всех дороже.

Чтобы соблюсти себя,

Нужно быть с любимым строже.

Как зато мне было весело сначала!

Мой рыцарь лучше всех.

Я чернить его не вправе.

Сколько нежных слов я от него слыхала!

Расстаться с милым — грех!

Господи меня избави!

Чтобы не поддаться вдруг

Сладкому недугу,

Я велела замолчать

Очарованному другу.

Был в запальчивости отдай мой приказ,

И рыцарь на чужбине

Сохнет, мается в кручине,

Смолк, смиренный, и не кажет больше г

Хоть не к лицу мужчине

Женской потакать гордыне,

Уступая ей во всем.

Лучше бы мольбами

Донимал меня поныне.

Слышать их приятно даме.

Как мне больно, как отрадно вспоминать!

Нет, сердцу моему

Не забыть счастливой встречи!

Не хотела я любимого прогнать.

Я знаю, почему

Смолкли пламенные речи.

Он любви моей желал.

А любовь — не скрою —

С детских лет казалась мне

Самой страшною игрою.

В мире я не знаю рыцаря другого,

Чья речь бы мне была

Год за годом так любезна.

Обольстить меня едва ли может слово.

Сладчайшая хвала

Тут, пожалуй, бесполезна.

Пусть поет мой милый рыцарь!

Песня мной любима.

Только бы при встрече с ним

Я была неколебима!» 

От этих бед печаль жива

В моем напеве заунывном.

В моих ладах день ото дня

Отчаянье мое слышней.

Мне свой привет послав сперва,

Зачем же в гневе беспрерывном

Теперь наказывать меня?

Не согрешил я перед ней.

Я знаю, как она добра.

Давно меня спасать пора.

Отрадно будет нам обоим,

Когда в согласии беспечном

Друг другу душу мы откроем.

Моя сердечная тоска

Всегда терзает плоть мою.

Все чувства хором подтвердят,

Что нет мучительнее хвори.

Смерть сердцу моему близка.

Ни от кого не потаю:

Один меня снедает яд —

Всепоглощающее горе.

Лишь тот, кого не покидали

Моим подобные печали,

Кого сломил подобный гнет,

Лишь тот поверит в скорбь мою,

Лишь тот мою тоску поймет.

Но нет! Чужим я не открою

Причину горести моей.

Пусть больно мне, пускай тревожно,

Чужим не до моих тревог.

Делиться не хочу тоскою.

Кручину от моих друзей

Скрывать, однако, невозможно.

Советом кто бы мне помог?

Лишь сердце мне дает совет:

«Храни заветный свой секрет!»

Придется мне молчать и впредь.

Оберегая честь ее,

Собою нужно мне владеть.

Не суждено самой весне

Пробиться к сердцу моему,

Когда в молчании суровом

Любовь меня на гибель шлет.

Мне так темно, так больно мне,

Что сам себя я не пойму.

Растаять бы моим оковам

На солнце, как весенний лед!

Моей отчаянной мечты

Не могут вылечить цветы.

Любовь меня свела с ума,

И я не слышу певчих птиц.

На сердце вечная зима. 

Если я вздумаю хвастать победой,

Песенный мой дар я навсегда утрачу.

Скажут мне люди: ты спорна изведай,

А потом уж воспевай свою удачу!

Пусть счастливец весело поет!

Слишком глуп я. Лгать мне в песнях не расчет.

Старую мою тоску не скрою.

Не старится моя тоска

С тех пор, как стала жизнь моя одной сплошной тескою.

Пускай смеется надо мной невежда.

Как бы меня женщины ни привечали,

Где постоянство, там всегда надежда.

Утолит моя любовь мои печали.

Суетную радость я презрел.

Без. награды будет жалок мой удел.

Каждая, конечно, бы хотела,

Чтобы служили ей, как я

Единственной моей служу, покорен ей всецело.

Когда ей жалобы так надоели

И не нужно ей моих ладов унылых,

Она бы мне преподала веселье.

Видит бог, я научиться сам не в силах.

«Да»,— сказала бы она в ответ,

Не твердила бы упрямо: «Нет и нет!»

Как тогда запел бы, окрыленный!

И надо ведь ей до сих пор

В ответ на все мои мольбы остаться непреклонной!

Все чаще мучают меня сомненья.

Слишком долго ждал я, слишком терпеливо,

Чтобы в награду получить гоненья!

Почему любовь моя несправедлива?

Волью служба вознаграждена,

И заслуге и вине одна цена.

Если все мои моленья слабы

И бесполезны все слова,

Упорство скорбное мое вознаградить пора бы! 

Где же справедливость наконец?

Эта красота меня казнит.

Ею только и живу, глупец.

Нет ей дела до моих обид.

Добродетельную славлю повсеместно.

Мне другая радость неизвестна.

Благую чистоту всем сердцем чту.

Остается только славить эту чистоту!

Безутешный, неотступный бред!

Все печали у меня в груди,

Будто в мире места больше нет.

Крикнуть я не смею: «Награди!»

Все на свете я готов перестрадать,

Лишь бы выстрадать мне благодать!

Хоть мне в грядущее не заглянуть,

Знаю, наградит она меня когда-нибудь.

На судьбу роптать я не дерзну,

Если мне любить разрешено

Эту несравненную жену.

Большего мне требовать грешно.

Слава богу, хоть на службу приняла!

Жизнь без этой службы не мила,

Нe зная этих сладостных забот,

Жаловаться мог бы я, несчастный сумасброд!

Выполняю все, что ей угодно.

Соблюдаю рыцарский закон.

Только жаль, что госпожа свободна,

А не пленена, как я пленен.

Пусть мне будет с каждым годом все трудней,

Лишь бы состоять всегда при ней.

Когда нельзя вступать мне с нею в спор,

Буду ей служить, как я служил ей до сих пор.