* * * Пора мне с песнями кончать! Без радости и песни нет. А радоваться мне не след,— Чего от жизни ожидать? В былом не иомшо светлых дней, Но нынче дни еще темней. Ничто надеждой не манит, Лишь плакать хочется навзрыд. Нет, песня мне и не сулит, Что обрету отраду в ней. Хотя по благости своей Господь уменье мне дарит Все в звуках мерных воссоздать: Веселья хмель, тоски печать, Скорбь неудач, восторг побед,— Но поздно я рожден на свет! На песни — чуть ли не запрет, Презренью стали подвергать Высокий дар стихи слагать. Мил при дворах фиглярский бред, Нестройный крик и гнусный вид, А трубадур везде забыт. Что в век разнузданных вралей Его удела тяжелей! Лжехристиане всё наглей,— Ужель злодейством мир не сыт? На них одних вина лежит, Что в правом гневе на людей Господь послал нам столько бед И счастью ратному вослед Нам час пришел — за ратью рать — Святую землю покидать. Вдвойне нам надо трепетать: И мавра грозного побед, И ада — по скончанье лет Там нашим душам пребывать. На свете нет греха лютей, Чем распри меж земных властей, И дух вражды столь ядовит, Что вскоре всех нас изъязвит. Великий боже, царь царей! Свои творенья пожалей И ниспошли безумцам стыд — Их от греха да отвратит. О богоматерь! Поскорей Сердца надеждой отогрей, Что сын твой с высоты воззрит – И мир любовью озарит. XXVII верс сеньора Гир. Рикьера, год 1292 ПОЭЗИЯ МИННЕЗИНГЕРОВ КЮРЕНБЕРГ «Зачем сулишь мне горе, любимая моя? С тобою распростившись, умру в разлуке я. Мою любовь покину, Моим суровым ближним истину явив: Твоей любовью жизнь красна, любовью был я жив», «Пренебрегать негоже другом дорогим. Разумно и похвально не расставаться с ним. Люблю я, как умею, Я с другом не расстанусь, покуда друг мне мил, А тот, о ком я говорю, такой же, как и был». * * * «Радость будет позже, тоска сначала. Рыцаря пригожего я повстречала. Только бы не отняли его у меня, Сердце обезрадостив до последнего дня». * * * «Одна поздно ночью стою на башне. Слышу, поет рыцарь. Нет песен краше! Поет будто Кюренберг, не смолкнет он всю ночь. Моим будет рыцарь — или пусть уедет прочь». Несите мне доспехи! Седлайте мне коня! Любимая в далекий путь отправила меня. Отправлюсь я в далекий путь и стану ей милей. Пусть она тоскует вечно по любви моей. * * * Стоял я поздно ночью у твоей постели, Но разбудить не смел тебя, будучи у цели. «Бог тебя накажет. Уходи ни с чем. Я тебе не медведица. Я людей не ем». * * * «Когда в одной рубашке, бессонная, стою И вспоминаю статность благородную твою, Заалеюсь, будто роза, окропленная росой. И сердце томится по тебе, любимый мой». «Ноет мое сердце. Всегда болит оно, Когда захочется того, чего не суждено. Не золотом прельщаюсь я, не звонким серебром. Живет мое желание в образе людском». * * * «Этот сокол ясный был мною приручен. Больше года у меня воспитывался он. И взмыл мой сокол в небо, взлетел под облака. Когда же возвратится он ко мне издалека? Был красив мой сокол в небесном раздолье: В шелковых путах лапы сокольи, Перья засверкали — в золоте они. Всех любящих, господи, ты соедини!» «Ах, как текут слезы от боли нестерпимой! Меня покидает мой милый, мой любимый. Лжецы виноваты. Господь их накажи! Нам бы помириться и не слушать этой лжи». * * * Моею будь, красавица! Жизнь за тебя отдам. И любовь и горе разделим пополам. Одной тобою буду жить, одну весь век любя. А полюбишь злого — пеняй на себя. * * * Во мраке ночи быстро скрывается звезда. Так прячешься, красавица, ты от меня всегда. Что ж, милая, попробуй слюбиться с другим! Тогда на этом свете мне тесно будет с ним. * * * Знатнейшая девица, она прекрасней всех. Посылаю к ней гонца, надеясь на успех. Поехал сам бы свататься, да страшно — вот беда! Вдруг я не понравлюсь ей? Что же делать мне тогда? * * * Женщину и сокола знай только замани! Тобою прирученные, к тебе летят они. Под стать невеста рыцарю, невеста хороша. Едва подумаю о ней, поет моя душа. |
