«Ты, гонец мой дорогой!

Посмотри, как он живет.

Если, незнаком с тоской,

Знать не знает он забот,

Говори ему тогда,

Что я не знаю горя тоже,

Мол, разлука не беда.

На вопрос, как мне живется,

Отвечай, что превосходно.

Сердце, мол, к нему не рвется.

Мне спокойно, мне свободно.

Скрой ты от него одно:

Он для меня как ясный день.

Сердцу без него темно.

Ты любовь мою не выдай.

Разузнай сначала точно:

Хоть с печалью, хоть с обидой,

Он живет ли беспорочно,

Он мне верен или нет?

И если верен милый рыцарь,

Намекни на мой секрет.

Если он задумал сам

Возвратиться наконец

(Я тебе добром воздам

За такую весть, гонец),

Ты скажи ему, что нужно

Воздержаннее быть в речах.

Добродетель безоружна.

Он любовью смерть зовет.

Этот холод, этот жар,

Этот пламень, этот лед

Хуже самых страшных кар.

Не любовь — сплошная жуть!

Наверно, лучше ненавидеть,

Чем любить кого-нибудь.

Ах, как женщина слаба!

Заболталась я совсем!

Взвесь, гонец, мои слова.

Будь, гонец, как рыба нем.

Все разведай ты сначала.

Быть может, лучше скрыть навеки

То, что я тебе сказала!» 

И в моей тоске я восхищен:

Снова жизнь мою надежда осветила.

Радость глаз моих и мой закон,

На других она смотреть мне запретила.

Даже если мне во вред

Слишком тягостный запрет,

Сурово

Царственное слово,

В ответ не скажешь: «Нет!»

Разве что глупец какой-нибудь

Злоключеньям позавидует моим.

На любовь подобную дерзнуть,

Убедиться, что нисколько не любим

И что все мольбы впустую!

Обездоленный, тоскую.

Однако

Свет милее мрака.

Не полюблю другую.

Кто бы мог в таких печалях жить?

Почему я не могу любить, как все?

И зачем поклялся я служить

Самой чистой, самой солнечной красе?

Как мне быть, когда жесток

Натиск бедствий и тревог?

Мне худо.

Верю только в чудо,

Чтобы господь помог.

Боль мою за милость я приму,

Предпочтением подобным дорожа.

Значит, не ко всем, а к одному

Благосклонной остается госпожа.

Кто сказать посмеет мне:

«Будем угождать жене

Совместно!»

Кто любил бесчестно,

Тот согрешил вдвойне.

Я как будто сокол прирученный.

Чует сокол солнечную высоту

И, своей свободой увлеченный,

Корм привычный забывает на лету.

Говорит любовь: «Лети!»

Нет обратного пути.

Утраты

Позабыл крылатый.

Блажен я во плоти.

С госпожой моей не довелось

До сих пор поговорить мне но душам,

Я боюсь, что наши души врозь.

Что мне дальше предпринять, не знаю сам.

Упованьем окрыленный,

За наградой отдаленной,

Годами

Повинуясь даме,

Охотится влюбленный.

Хорошо мне в помыслах моих.

Наяву, а может быть, не наяву

Я живу счастливее других.

Кто завидует чужому торжеству,

Перед богом грешен тот.

Благо тем, кто счастья ждет,

Как прежде,

В сладостной надежде,

Годам теряя счет! 

Приемлю честный божий крест

Всем помышлением своим.

Пускай святых взыскует мест

Мой разум, словно пилигрим.

Пусть мысль моя отныне служит богу,

Не смея забредать на грешную дорогу.

В далекий отправляюсь путь,

Другим оставив злую боль,

Которой мучила меня

Сия плачевная юдоль.

С меня довольно здешних благ,

И неуспеха, и успеха!

Тому, кто сам себе не враг,

Земные радости — помеха.

Всевышнего почтить бы мне хвалою,

А я смущен своею песнею былою:

«Пока живешь на белом свете,

Всех радостей отведай всласть!»

Святая дева, богоматерь!

Не дай мне снова в скверну впасть!

На мысли налагать запрет

Мне, к сожаленью, не дано.

Границ для помышленья нет.

Повсюду странствует оно.

Друзьям привет, но лишь на расстоянье,

Чтобы мое не ослабело покаянье.

Врагов своих готов простить я,

Однако даже и сейчас

Друзей коварных я боюсь.

От них страдал я столько раз!

Простимся, радость! Счастлив тот,

Кто не был обделен тобой,

Тот, кто вкусил твоих щедрот.

И у меня был день такой,

И ночь была. Чего же сердцу надо?

Как больно мне тебя забыть, моя отрада!

Заказаны мне все дороги,

Которые ведут к тебе.

Иным велениям внимаю.

Не властен я к своей судьбе.