Дэниел взял бокал с подноса, который держал Добсон, а затем забрал и графин тоже.

Добсон бросил взгляд вниз.

– И сапоги.

Дэниел начал было говорить, что с его сапогами все в порядке, но передумал, решив вместо этого просмаковать отличный дядин бренди. Он забыл, что у графа были связи с контрабандистами в районе Дувра, как прикрытие, чтобы контролировать поток информации, золота и шпионов во Францию во время войны.

Леди Кора послала Добсона за бумагой и карандашом, чтобы составить список.

– К тому же, тебе не повредит, если ты немного попрактикуешься с учителем танцев Сюзанны, Дэниел.

Дэниел снова наполнил бокал.

Его мать отодвинула графин.

– Ты будешь танцевать с обеими девочками на наших балах, но тебе придется еще и приглашать их тогда, когда этого не сделают другие кавалеры. Ты ведь знаешь, что они не должны выглядеть так, словно не пользуются успехом.

– Наши балы? Девочки? Обе?

– О, неужели я забыла упомянуть? Сюзанна решила, что будет ощущать себя намного спокойнее, если рядом с ней будет подруга.

Он нахмурился, глядя на матушку, которая наливала еще одну чашку чая и таким образом не заметила этого.

– Каким-то образом эта крошечная подробность испарилась из твоих писем. Мне не нужна еще одна глупая, вычурная девица, чтобы приглядывать за ней. Пусть ее брат играет роль ее дуэньи.

– Боюсь, что у нее нет брата, дорогой. И, перед тем, как ты закричишь достаточно громко, что она услышит это наверху, я скажу тебе, что ее отца нет в городе. И она ни в малейшей степени не глупа.

Дэниел прищурил глаза.

– Так кто же эта подруга Сюзанны, которую вы притащили с собой в город?

– Мисс Корисанда Эббот.

Хрустальный бокал для бренди с грохотом ударился о стол.

– Отошли ее домой. Я не потерплю здесь эту женщину.

– Стоит ли мне напомнить тебе, что это не твой дом? Это дом моего брата, и я пригласила ее, по своему праву. Нет, это моя обязанность. Корисанда – моя крестница, ее назвали в честь меня, как ты отлично знаешь. Ее дорогая покойная мать и я были лучшими подругами. И я взяла на себя обязательства вывести ее в свет.

– Твои обязательства должны относиться к собственной дочери. Эта женщина может оказать только дурное влияние на Сюзанну, учитывая ее несдержанные поступки, если ее репутация и вовсе не лишит вас доступа в общество. Дьявол, а я-то думал, что это мое имя слишком запятнано.

Его матушка опустила чашку на стол с решительным, неподобающим леди стуком.

– Корисанда была молода и сделала ошибку. Когда это было, три года назад? Благодаря тебе и ее отцу, никто ничего не узнал об этом несчастном инциденте.

– Я знаю. Ты знаешь. Черт, я же помог ее отцу выследить ее и этого негодяя Снеллинга, после того, как они сбежали. Мама, когда я нашел ее, она была в постели со своим любовником! Да, я сделал все, чтобы он больше никогда не произнес ее имени, но даже ты и хваленое имя Ройсов не сможете навязать испорченный товар одному из ничего не подозревающих поклонников.

– Корисанда клянется, что, хм, этот акт никогда не был доведен до конца.

Дэниел проглотил остатки бренди в своем бокале.

– И ты поверила ей? Бессовестной негоднице, которая ослушалась своего отца, украла деньги, отложенные на хозяйство и лгала всем подряд в трех графствах?

Сапфирово-голубой взгляд леди Коры впился в точно такие же глаза ее сына.

– Ты сам можешь спросить ее.

Дэниел с таким же успехом мог бы начать чесаться прямо сейчас.

– Как будто она скажет правду. И как будто я могу спросить женщину о том, является ли она девственницей. Дьявол все это забери, мадам, она не подходящая компаньонка для моей сестры!

– Сюзанна любит ее так же сильно, как и я. А мисс Корисанде Эббот не составит труда привлечь поклонников. Она не только единственное дитя богатого землевладельца. Она хорошо образована, у нее приятная внешность и манеры. Ее приданое вполне прилично, а ее репутация незапятнанна для всех, кроме тебя. Я хочу видеть ее хорошо устроенной, и я добьюсь этого. Она моя крестница.

Дэниел свирепо уставился на мать, которая сидела так прямо, помешивая чай, словно они обсуждали последнюю пьесу в Друри-Лейн.

– Она – шлюха.

Леди Кора так же свирепо уставилась на него в ответ.

– Ты помнишь, что я говорила насчет того, что ты никогда не разочаровывал меня? – Она потянулась за графином и налила бренди себе в чашку. – Я забираю свои слова назад.

Добсон откашлялся перед тем, как войти в комнату с письменными принадлежностями.

– Вы ничего не слышали, – произнесла леди Кора, и это был приказ, а не вопрос.

– Ни единого слова, миледи. – Дворецкий кивнул, избегая смотреть на Дэниела, который почесал ухо.

– Одна ложь на другой. Вот что я больше всего ненавижу в этом чертовом месте, – сказал Дэниел, когда Добсон, поклонившись, вышел из комнаты. Затем он снова схватил графин, до того, как его нежная, любящая, мягкая матушка прикончит весь бренди. Он был готов поднести графин к губам, проигнорировав бокал и восклицание его родительницы, когда дверь снова открылась.

– Мы нашли вашу корзинку для шитья, леди Кора. Она была упакована с… ох.

Девушка, стоящая в дверном проеме, оказалась выше, чем помнилось Дэниелу. Должно быть, она продолжала расти с тех пор, как он в последний раз видел ее. Теперь она была женщиной, а не злым, перепуганным ребенком, как три года назад. Ее волосы все того же светло-русого цвета сейчас были заплетены в косу и короной уложены на голове, а не распущены по плечам в несдержанном беспорядке. Девушка выглядела намного красивее, чем он запомнил, но тогда ее лицо раскраснелось и распухло от рыданий, от слов ее отца, когда тот вытаскивал ее из комнаты, оставляя Дэниела разбираться с ее любовником.

Он опустил взгляд пониже и пришел в замешательство. О, она точно превратилась во взрослую женщину.

– Вырез вашего платья слишком низкий. Люди подумают, что вы чересчур доступны.

– Дэниел! – вскричала его мать.

Мисс Эббот охнула и побледнела. Затем вся краска, которой она лишилась, вернулась обратно, начиная с вершины почти несуществующего лифа платья, как заметил Дэниел, и вверх по ее шее, к щекам с высокими скулами. Она подняла корзинку для шитья, чтобы прикрыться от его грубого взгляда.

– Дэниел, – повторила его мать, на этот раз с воплем. Теперь настала его очередь краснеть за свои слова и бесцеремонное разглядывание. Вместо того чтобы извиниться за то, что он оскорбил едва знакомую женщину, да еще в гостиной матери, ничуть не меньше, Дэниел повернулся к той, которая устроила всю эту жалкую сцену:

– Теперь ты видишь, почему вам будет лучше без меня, мама. Я же говорил тебе, что не гожусь для гостиной.

Затем его сестра проскользнула мимо мисс Эббот, подбежала к нему и поцеловала в щеку.

– Дэниел, ты ведешь себя как увалень. Низкие вырезы – это то, что сейчас принято. Мой вырез еще ниже, чем у Кори.

Бога ради, так и есть. В то время как его сестра унаследовала от их матери невысокий рост, темные волосы и голубые глаза, ей досталась и часть массивности от их отца, сосредоточившаяся, как оказалось, в одном-единственном месте. Боже, и как сосредоточилось. Дэниел огляделся, чтобы найти какое-нибудь покрывало, чтобы набросить ей на плечи. Господь знает, что салфеткой не скрыть то, что нужно.

– Какого дьявола, где ты взяла такую гру… то есть, когда это ты успела стать такой красивой?

Сюзанна улыбнулась, показав ямочки, и снова поцеловала его.

– Аманда говорит, что бюст – это лучшее, что у меня есть, а Симона уверяла меня, что все леди занижают вырезы на платьях.

Жена Рекса, Аманда, когда-то попала в тюрьму по обвинению в убийстве; а Симона, супруга Харри, была наполовину цыганкой, которая нанялась к нему на работу в качестве его любовницы. И невинная, маленькая Сюзанна следовала примеру этих двух женщин? Да помогут им всем Небеса.

– Только любовницы так откровенно выставляют напоказ свои, хм, атрибуты.