Стук повторился.

Я не позволила себе даже надеяться, что это может быть Джастин. Не может. Просто я вдруг кому-то понадобилась. По поводу домашней работы — или это что-то, связанное с библиотекой. На один жуткий момент я подумала — уж не Вайкен ли это или еще какой член нашего братства, но, глянув на слабеющий за окном сумеречный свет, поняла, что у меня в запасе еще несколько часов безопасности.

Убрав урну обратно в бюро, я отворила дверь. На пороге, сунув одну руку в карман, а второй опершись о косяк, стоял Джастин.

— И как я могу удостовериться, что ты не чокнутая?

— Никак.

Войдя в комнату, Джастин направился прямиком к полке с фотографиями.

— Объясни мне на милость, почему последние три часа я расхаживаю по кампусу, стараясь уговорить себя тебе поверить.

— Не могу.

— И что, все эти люди — вампиры? — Он показал на фотографию нашего братства.

Я кивнула.

— А ты уже нет?

Скрестив руки на груди, он прислонился спиной к бюро. Глаза его стали чуть спокойнее, чем прежде. Нахмуренный лоб разгладился, сжатые губы разжались. Он пристально смотрел мне в глаза, выжидая ответа.

— Безусловно нет, — ответила я как можно более уверенным тоном.

— Ну ладно, давай скажем, что я рискнул поверить тебе. Поверить, что в нашей ненормальной вселенной возможно и такое. Но как это с тобой произошло? Разве вампиры не наделены вечной жизнью?

— Есть один древний обряд.

— Обряд?

— Давай будем разбираться с одним вопросом зараз, ладно? — сказала я, усаживаясь на диван и складывая руки на коленях. На миг поколебавшись, Джастин уселся рядом со мной. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. В воздухе между нами повисла полнейшая неопределенность. Что ждет нас впереди?

Он взял меня за руку, и когда кончики его пальцев скользнули по моей коже, по руке побежали мурашки. О, как же прекрасно чувствовать свое тело! Что я испытывала — радость или успокоение? Или все сразу? Я улыбнулась, глядя на наши переплетенные пальцы. Сейчас мне даже не хотелось спрашивать, злится ли он на меня, ждет ли более подробных объяснений. Я просто радовалась, что он тут, рядом — что не бросил меня одну разбираться с позором и смятением прошлой жизни.

— Собственно говоря, я пришел забрать тебя отсюда, — промолвил Джастин, наконец нарушив молчание.

— И куда мы отправимся? — спросила я, а про себя подумала: «С тобой я отправлюсь куда угодно».

— Сперва — на ужин. А потом куда-нибудь за пределы кампуса. По-моему, нам просто необходимо куда-нибудь выбраться.

Я вошла в спальню, но дверь за собой нарочно не закрыла. Конечно, голой я Джастину показываться не стала, но высунулась в трусиках и лифчике.

— А все же, куда пойдем? Хоть намекни.

— Увидишь, — произнес он, кое-как подобрав отвалившуюся при виде меня челюсть. Я поспешно юркнула обратно. — Просто — если решишь остаться в том что на тебе сейчас, что лично я полностью одобряю, — позаботься надеть удобные туфли.

К моему изумлению и радости, мы закончили вечер в Бостоне. Вылезли из автомобиля Джастина и всей толпой двинулись по длинной улице, обрамленной серыми каменными зданиями. Клаудия и Кейт взяли меня под руки. Чудно все же, как они старались одеться так же, как я. Чудно — но я бы солгала, если бы сказала, будто мне это ни капельки не льстило. В тот вечер я надела черное платье и черные туфли на шпильках. Увидев, в чем я, обе мои новые подружки тут же кинулись к себе в спальни, чтобы нарядиться под стать.

— Надеюсь, в клубе сегодня будет людно, — заметила Кейт.

Впереди показалась длиннющая очередь куда-то. Мы пристроились в хвост.

— Какой еще клуб? — спросила я Джастина, чуть отойдя в сторону от моих спутниц.

— Мы здесь бываем чуть ли не каждую пятницу. Последнее время, правда, давно не захаживали, но вообще-то, когда хотим оторваться, обычно едем сюда.

Джастин показал на дом, к которому тянулась очередь.

— А кто состоит в этом клубе?

Джастин засмеялся и поцеловал меня в лоб.

— Не такой клуб. — Он закинул мне руку на плечо. — Танцклуб. Полагаю, в твои времена это называлось бы бальным залом.

— А-а-а, — протянула я.

Происходящее вдруг обрело смысл. Джастин обвил рукой мою талию, я прильнула к нему. Мы снова стали единым целым — но теперь он знал правду. Меня переполняли ликование, бурная, бьющая ключом радость. Кроме того, я любила, очень любила танцевать — даже в далеком пятнадцатом веке, когда впервые была смертной.

Стоя в очереди перед клубом под названием «Влечение», мы ждали, пока нас впустят. Вокруг собралось множество мужчин и женщин в обтягивающей одежде. Иные девушки вырядились в короткие юбки и минитопчики. На дворе стоял ноябрь, и я знала: все эти любители танцев дрожат от холода, несмотря на то, что осень выдалась вообще-то необычайно теплой.

Я лениво думала обо всем этом, как вдруг ощутила легкое покалывание внизу живота. Вокруг все умолкло, словно я внезапно погрузилась в глубокую вату. За мной кто-то следил — и, учитывая предупреждение Сулиня, это не могло означать ничего хорошего. Я повисла на обнимающей меня руке Джастина, но сама лихорадочно обегала глазами улицу. На первый взгляд все как всегда. Снующие из клуба в клуб люди, уличные лотки с хот-догами и крендельками. Разъезжающие взад-вперед автомобили, несущаяся из всех окон музыка, что наполняла улицу биением басов. Все как всегда.

Будем глядеть правде в глаза. Вампиры возраста Вайкена, лет около двухсот, способны видеть до самого горизонта. Возможно, он стоит сейчас где-то на много лиг от меня. Я снова обвела улицу взглядом. Хотя мое вампирское зрение ослабело, но все равно я, по своим прикидкам, могла видеть примерно на две мили. На пять шесть улиц вокруг расхаживали все больше влюбленные парочки, никого подозрительного. Пахло сигаретами, пивом и хот-догами. Я напрягала зрение, готовая в любой миг встретиться взглядом с карими глазами Вайкена, что околдовали меня, бросили вызов моей душе почти два века назад. А может, за мной следит Сулинь? Эта мысль подарила мгновенное успокоение.

— Так ты нам скажешь когда-нибудь, что означает твоя татуировка? — спросила Клаудия. Я сняла плащ, совсем позабыв о татуировке с эмблемой нашего братства на левом плече. — А вот мне мама не разрешает тоже такую сделать, — добавила Клаудия.

— Ой, да это просто… — начала мямлить я, но меня спасло то, что мы наконец оказались почти у дверей.

Джастин сунул мне в руку какой-то твердый пластиковый прямоугольник вроде кредитки.

— Покажешь при входе, — шепнул он мне на ухо. — Сюда пускают только после двадцати одного.

Какая ирония!

Я покосилась вниз. На массачусетском водительском удостоверении с моей фотографией стояла фальшивая дата рождения, по которой мне уже исполнился двадцать один год.

— Это Кертис сделал, — так же шепотом пояснил Джастин, и я протянула удостоверение верзиле у входа.

Высокий такой детина, широкоплечий, как будто специально накачивал мускулы. И все же Гэвин, когда я видела его в последний раз, был заметно крупнее. Я чистосердечно улыбнулась, и верзила пропустил меня во «Влечение».

С самого порога на меня буквально обрушилась музыка. Я ощущала, как она пульсирует где-то под ребрами. В клубе было людно — сотни, нет, верно, скорее около тысячи человек. Этажей тут было два: собственно, с улицы ты попадал как раз на второй этаж, без площадки для танцев, скорее широкий балкон, нависающий над подвалом, где царило основное веселье. Огромные рисунки на стенах изображали влюбленные парочки в момент страсти. Я вцепилась в перила. Джастин встал слева от меня.

— Подбери челюсть, — посоветовал он, — а то потеряешь.

Сам он наклонился над перилами, глядя вниз. По лицу его скользили пятна зеленого, золотого и красного света от висящих на потолке прожекторов.

— В жизни ничего подобного не видела, — призналась я и тоже посмотрела вниз.

Внизу танцевали. Так, словно все разом занимались друг с другом любовью. Прижимались друг к другу так плотно, что я совсем запуталась в этом сплетении тел, рук и ног. Из огромных колонок гремела музыка. В мое время так не танцевали. Потом мелодия изменилась и танцующие задергались в новом ритме. Барабаны стучали так бешено и быстро, что я поняла: это искусственные звуки, не настоящие. Неужели в эти дни и музыку уже играют механизмы, а не живые музыканты?