В тот вечер я ужинала с Тони. Дожевывая последний кусочек своего блюда — куриная грудка в каком-то кремовом соусе, — я не могла сдержать довольной улыбки. Столько вкусов сразу! Лесной аромат тимьяна, острая пряность базилика. И, конечно, сахар.

Мы уже заканчивали обедать, и я пересказывала тот эпизод с Клаудией в библиотеке. Тони так хохотал, что все зубы видно было. Он даже за едой не снял напяленной козырьком назад бейсболки. Футболка, утром такая белая, к вечеру покрылась пятнами краски и угля.

— Здорово! Клаудия Хоторн та еще стерва!

Тони обгладывал куриную косточку. Глянув поверх его правого плеча, я заметила, что в клуб входит Джастин под руку с Трейси, а за ними и вся остальная компания. Девицы, томно покачивая бедрами, направились к стойке с салатами. Хотя они были по-прежнему в джинсах, я вдруг остро пожалела, что не переоделась к ужину во что-то поприличнее. Тони проследил мой взгляд и повернул голову.

— Джастин! Займи нам стулья! — крикнула Трейси, посылая Джастину воздушный поцелуй.

Клаудия и Кейт взяли с двух сторон Трейси под руки и все вместе встали в конец очереди.

— Он прямо угорает, так хочет посноркелить, — донеслись до меня слова Трейси.

— Конечно, тем более тепло, — отозвалась Клаудия, перебрасывая волосы через плечо.

— Да, но все же сейчас сентябрь, — заметила Трейси.

— Август всего-то две недели как кончился, — возразила Клаудия, беря со стойки тарелку.

Я перевела взгляд на Джастина. Он обшаривал глазами полукруглое помещение клуба, столик за столиком. Наткнувшись взглядом на меня, заулыбался. Во взгляде его читалось радостное ожидание. Он направился прямиком к нашему столу.

— Что это ты такое сделала с бедолагой? — спросил Тони с набитым ртом, повернувшись ко мне. Кончики пальцев у него были измазаны углем.

— Что ты имеешь в виду?

— Да он же идет сюда.

Я только и успела, что пожать плечами. В следующий миг Джастин был уже рядом.

— Здорово, Сасаки, — небрежно кивнул он Тони.

Тот кивнул в ответ. Джастин обеими ладонями оперся о стол.

— Можно с тобой поговорить?

— Ты уже говорил. В библиотеке.

— Да, но я хотел у тебя кое-что спросить.

Он быстро перевел взгляд на Тони, потом снова на меня. Тони этого не видел, потому что тоже смотрел на меня.

— Если хочешь о чем-то спросить, спрашивай при Тони, — ответила я.

Тони улыбнулся мне, правда — не разжимая губ, потому что еще жевал. Взгляд его потеплел, и я поняла, что поступила правильно.

— Как знаешь. Я не успел спросить в библиотеке. Мне и правда очень стыдно за то, что я сказал. Вот и подумал — может, пойдешь с нами на сноркелинг в субботу?

Он говорил спокойно, но в глазах прыгали искорки радостного нетерпения. «Угорает, как хочет посноркелить», — пронеслось у меня в голове. Я вспомнила, как Клаудия перебрасывала волосы через плечо.

— Целый день с тобой и твоими милыми друзьями? Нет, спасибо, — сказала я.

Тони фыркнул и уставился в тарелку, чтоб скрыть усмешку. Я понятия не имела, что такое сноркелинг, но, как обычно, решила, что лучше об этом не упоминать. Трейси от стойки метала пламенные взоры в мою сторону. А вот Джастин с меня глаз не сводил. Может, и в самом деле я была права тогда, на пляже? Может, вампирская аура, когда-то помогавшая мне соблазнять смертных и увлекать их навстречу гибели, каким-то образом очаровала и прекрасного всеобщего любимца, Джастина Иноса?

— Будет весело. Мои братья тоже поедут, так что ты не окажешься наедине со мной и Трейси, — добавил он.

— Я пойду только вместе с Тони, — сказала я.

Тони, дожевывавший остаток салата, перестал жевать и разинул рот от изумления, но тут же схватился за салфетку.

— Идет! Тогда встречаемся на парковке возле «Искателя» в субботу, в час.

Джастин развернулся и зашагал обратно к Трейси, а Тони, торопливо сглотнув, посмотрел на меня.

— Ну ничего себе, Лина! Это ж первый раз с восьмого класса Джастин Инос мне хотя бы слово сказал. Терпеть не могу всю эту компанию! Всеми фибрами души ненавижу. Если я знаю, что они куда-то собираются, я туда не хожу. Вроде как из принципа, понимаешь?

— А ты подумай, сколько всего увидишь во время сноркелинга, — посоветовала я. — И сколько набросков сможешь сделать.

— Погоди-ка! — Тони сморгнул — до него наконец начало доходить. Он отложил вилку. — Думаешь, на яхте Трейси наденет бикини на двух веревочках?

Ага, значит, этот самый сноркелинг предполагает катание на яхте. Интересно.

— Ну да. — Я наклонилась ближе к нему и улыбнулась. — У тебя будет столько моделей…

Тони повернулся и бросил взгляд на компанию Джастина.

— А что, круто, — заметил он. — Смогу цельный день пялиться на их буфера и делать вид, будто я это исключительно в художественных целях.

Я рассмеялась — настоящим, идущим изнутри смехом.

Ночь стала моим любимым временем суток. Дыхание делалось мерным и ровным. Глаза переставали так часто мигать. Напряжение отпускало. Правда, минуты пролетали слишком быстро: мое новое человеческое тело требовало куда больше сна, чем мне бы хотелось. Тем вечером я уселась на диване, поджав ноги, и положила на кофейный столик перед собой «Историю ордена Подвязки». Отсветы белых свечей дрожали на глянцевой коже.

Подавшись вперед, я приподняла указательным пальцем тяжелый переплет. Под ним, на титульной странице, чернели буквы: «Полная история». Сняв массивный том со столика, я положила его на колени, задумчиво провела пальцами по толстой коже. Перелистнула страницу, другую. А потом, сама не успев понять, что делаю, открыла на главе «1348: Зарождение ордена». Там, под именным списком первых членов ордена, был напечатан портрет — грубо сработанная гравюра, а снизу подпись: «Род Льюин. Английский рыцарь, принесший присягу королю Эдуарду III». Тонкие черты лица, квадратный подбородок. Гравюра не отдавала должное знакомой мне вампирской красоте Рода. Я погладила гравюру, но, увы, под пальцами у меня была лишь гладкая бумага.

Я глянула на трюмо. Там стояли две фотографии: одна называлась дагерротипом — фотография на зеркальной поверхности, куске стекла. Дагерротип изображал наше братство, но сейчас оно меня не интересовало. Я глядела на фотографию нас с Родом, вбирая взглядом его эфирную красоту, царственный взор и, разумеется, чуть надменную улыбку. Внутри все свело судорогой, я попыталась перевести дух. Встала с дивана и, опустив голову, побрела в спальню. В груди саднило и ныло.

Книгу я оставила на столике открытой, чтобы портрет Рода глядел на потолок гостиной. Свечи мерцали, отбрасывая по квартире живые, движущиеся тени. Обычно фитили заканчивались к середине ночи, но я успевала заснуть, пока свечи еще горели. Я смотрела, как трепещут под невидимым ветром язычки пламени. Пляска темных теней напоминала о доме.

— Клаудия! — возопил Рой Инос.

Клаудия носилась взад-вперед перед общежитием «Кварц», зажав в кулаке белые мальчишеские трусы и подняв их над головой. Рой с воплями носился следом. Наконец он сумел ухватить ее, повалил и повозил этими же трусами ее по носу. Остальные члены клана Иносов сидели на траве и хохотали до упаду. Кейт аж за живот держалась.

Я сидела за деревом и исподтишка наблюдала за ними. Хотя эти девицы и продолжали постоянно называть меня чокнутой дурой, и все равно они меня просто завораживали. И почему только женщины этого возраста так резко и неприятно отзываются друг о друге? А может, оно всегда так было, только я не знала — столько веков я находилась вне всей этой мышиной возни.

В свободное от занятий и работы в библиотеке время я проводила дни в Уикхэме крайне однообразно: хвостом ходила за Джастином Иносом. Наверное, у каждого человека существует своя аура внутренняя энергия просвечивает изнутри, окрашивая их самих в тот или иной оттенок. Аура Джастина прорывалась наружу потоком ярко-золотого света. Он гонял на моторках, водил гоночные машины. Играл в разные спортивные игры и пару раз за эти первые дни выходил с поля для лакросса, весь перемазанный кровью.