Лейтенант расположился рядом с Уиткомбом и бросил на стол маленький полиэтиленовый пакетик.

— Я нашел капрала именно там, куда меня направила Кортана, — в хранилище медикаментов на палубе В. Вся электроника там выжжена мощным взрывом, тело Локлира серьезно обгорело. — Поморщившись, Хаверсон продолжал: — Если для вас это что-нибудь значит, смерть его была быстрой. А вот это… — он постучал пальцем по пакету, — осколки, найденные мной на полу. На первый взгляд может показаться, что странное устройство потеряно полностью, но, — покачал лейтенант головой, — осколков явно недостаточно, чтобы составить целый кристалл. Так что если определенная его часть не распалась на атомы и не исчезла бесследно, недостаток крупных фрагментов позволяет предположить, что кусок артефакта находится где-то еще.

Кортана притопнула ножкой и приподняла одну бровь.

— Учитывая, что радиационный выброс, отмеченный мной перед прыжком, практически совпадает по времени с уничтожением кристалла доктора Халси, — произнесла она, — возможно и альтернативное объяснение. Разница между взрывом и потоком излучения составляет лишь сорок семь миллисекунд. Поскольку устройство обладало необычными свойствами, позволяющими искривлять пространственно-временной континуум, недостающие фрагменты могло просто «выдавить» из корабля в пространство скольжения.

— Хочешь сказать, что несколько кусков величайшего открытия в истории человечества, — недоверчиво спросил Хаверсон, кивнув в направлении внешней стены «Геттисбурга», — потерялись в измерении Шау-Фудзикавы?

— Именно, — ответила Кортана и пожала плечами. — Мне очень жаль, лейтенант.

— Что ж, во всяком случае, теперь ковенанты его точно не получат, — произнес адмирал Уиткомб и ткнул в пакет мясистым пальцем. — Все, что им удастся найти, — только горстка оплавившихся осколков.

— Знать бы еще, зачем Локлир так поступил, — сказал Хаверсон.

Все замолчали. Джон и остальные спартанцы неловко переминались в своей тяжелой броне.

Наконец сержант прочистил горло:

— Парнишка был уже на грани. Этого вполне стоило ожидать после всего, через что он прошел. Но он все равно оставался бойцом УВОД и был крепким, как гвоздь. И давно привык, что по его шляпке лупят молотком. У него, определенно, были свои причины.

— Доктор Халси, — произнес лейтенант Хаверсон. — Судя по всему, это она все спланировала.

Мастер-Шеф хотел было вступиться за свою «воспитательницу», но потом решил не перечить старшему по званию. Ее поступки и в самом деле трудно было объяснить: она похитила Келли, бросив отряд в тот самый момент, когда они в ней особенно нуждались, да еще и отдала Локлиру странный артефакт. Но Джону почему-то хотелось ей верить. Возможно, ее действиями руководили благие намерения.

— Предлагаю даже и не начинать, — сказал адмирал. — Мне не хотелось бы, чтобы в ваших суждениях фигурировали все эти «почему» и «что если». Приберегите их для допроса, который нам устроят по возвращении домой. — Он покосился на стойку бара и, сам того не осознавая, облизнул губы. — Нам предстоит тихая прогулка до Земли, так что теперь можно расслабиться.

— Разрешите обратиться, адмирал, — шагнул вперед Джон.

— Разрешаю. Выкладывай.

— Мне не хотелось бы оспаривать вас, сэр, но, возможно, прогулка будет не совсем тихой. И быть может, нам вовсе не следует расслабляться.

Уиткомб подался вперед:

— Есть такое предчувствие, что мне это не понравится, но все-таки изволь объясниться, Шеф.

Джон вкратце обрисовал свою задумку, в соответствии с которой отряд спартанцев должен был пересесть на десантный челнок ковенантов и отправиться к точке, где те собирали свой ударный флот. Сто семнадцатый планировал проникнуть на командную базу «Непреклонный пастырь» и уничтожить ее; это должно было серьезно ослабить войска чужаков или хотя бы задержать их. У Земли появилось бы время, чтобы усилить свою оборону.

В течение всего этого времени адмирал, не моргая, смотрел на командира спартанцев.

— В разрешении отказано, — наконец произнес Уиткомб абсолютно ровным голосом.

— Вас понял, сэр. — Джон сохранял полную неподвижность.

Адмирал нахмурился, глядя на то, что все остальные спартанцы тоже замерли, вытянув руки по швам, и вздохнул.

— Шеф, я прекрасно понимаю твои мотивы. Понимаю. Но я не могу пойти на риск, чтобы добросить вас до точки встречи, — объяснил Уиткомб. — Если это судно погибнет, Земля не успеет получить предупреждение.

— Сэр, — сказал Сто семнадцатый, — мы самостоятельно выйдем из пространства скольжения. Как только десантный челнок покинет гравитационное поле «Геттисбурга» и «Восхождения правосудия», пузырь вокруг него лопнет и мы перейдем в реальное пространство. Вам даже не придется совершать остановку. Надо будет лишь незначительно подкорректировать курс.

— А кто-нибудь уже совершал выход из поля Шау-Фудзикавы на столь малом судне? — спросил адмирал. Его густые брови сомкнулись.

— Так точно, сэр, — сказала Кортана. — Мы регулярно посылаем в пространство скольжения управляемые зонды, и они вполне благополучно возвращаются. Впрочем, перегрузки и уровень излучения весьма существенны. — Она посмотрела на Джона. — Но «Мьольниры» должны защитить спартанцев.

— «Должны», — эхом откликнулся помрачневший Уиткомб. — Но, какое бы восхищение у меня ни вызывал ваш план, прости, Шеф, я все-таки вынужден отказать. Чтобы проскочить мимо защит ковенантов, вам понадобится Кортана. А она должна отправиться на Землю. Учитывая хранящиеся в ее памяти сведения по Гало, Потоку и технологиям ковенантов, она невероятно ценна для нас.

— Понимаю, сэр, — произнес Джон. — Над этим я не подумал.

Хаверсон медленно поднялся из-за стола и отряхнул рукава измятого кителя.

— Готов отправиться на задание вместе с Мастер-Шефом, — сказал лейтенант. — Я обладаю хорошими знаниями в области шифров и информационных систем ковенантов.

Адмирал Уиткомб прищурился и посмотрел на Хаверсона так, словно видел того впервые.

— Вам не удастся пережить выход из пространства скольжения, — сказала Кортана. — Впрочем, — она задумчиво постучала указательным пальцем по губе, — может быть, существует и другой способ.

По ее голографическому телу побежали символы чуждого языка.

— В коде вражеского ИИ, уничтоженного мной на «Восхождении правосудия», я нашла алгоритм дупликации. Мне вполне успешно удалось использовать его, чтобы создать копию своих подпрограмм перевода. Я могу добавить в информационную матрицу «Мьольнира» фрагменты своих программ вторжения. Копия не будет идеальной — обязательно возникнут ошибки и побочные эффекты, — но спартанцы получат доступ хотя бы к части моих способностей. Полагаю, этого им вполне хватит, чтобы обойти защиты ковенантов.

Адмирал тяжко вздохнул. Затем он поднялся, подошел к бару и вернулся назад с бутылкой виски и тремя хрустальными стаканами.

— Полагаю, спартанцы откажутся выпить со мной?

— Простите, сэр, — ответил Джон за весь свой отряд, — но благодарю за предложение.

Уиткомб поставил по стакану перед Хаверсоном и сержантом. Но прежде чем налить виски, он поставил бутылку на стол и сокрушенно покачал головой, словно сейчас думал вовсе не о выпивке.

— Шеф, ты ведь понимаешь, что вы останетесь совершенно одни? Что моим первым и единственным приоритетом будет отправиться к Земле?

— Мой отряд готов рискнуть, — сказал Джон.

— Рискнуть? — почти шепотом переспросил адмирал. — Сынок, это будет билет в один конец. Но раз уж вы сами того захотели, да еще и сможете придержать ковенантов… Проклятие, может получиться выгодный размен!

Мастер-Шеф не стал отвечать. Спартанцы неоднократно выживали вопреки всем прогнозам. И все же в одном Уиткомб прав: в этом плане были черты некоторой обреченности… Что-то подсказывало Джону, что для него это задание станет последним. Но он не возражал. Пожертвовать четырьмя жизнями во имя спасения миллиардов людей на Земле казалось вполне разумным.

— Что ж, Мастер-Шеф, — сказал адмирал, вновь поднимаясь, — ваш отряд только что получил разрешение.