— Ты слишком стара для сезона! — взорвался лорд Саттон. — Ты практически старая дева.

Молли почувствовала, что ее губы дрожат.

— И я должна поблагодарить за это тебя, папа. Ты держал меня здесь с кузиной Августой. Почему?

Лицо лорда Саттона побагровело.

— Как ты смеешь оспаривать мое суждение? Я знаю, что лучше для тебя.

Молли встала и обошла вокруг стола, чтобы быть ближе к отцу.

— За все годы, — сказала она, опустившись на стул рядом с ним, — минувшие с того злосчастного Рождества, я не была нигде, кроме очень строгой школы и этого поместья, живя с тобой и кузиной Августой. Я люблю тебя, папа, но я была многого лишена. Мне не хватало лондонских балов, и никто не оставлял цветы у моего порога после светского приема. И я медленно, но верно превращаюсь в старую деву.

Плечи лорда Саттона поникли.

Молли накрыла его руку своей ладонью и заговорила мягче:

— Ты сам говорил, что нельзя позволять жизни проходить мимо. Пожалуйста. — Она устремила на него умоляющий взгляд. — Мне хотелось бы на собственном опыте узнать, что такое лондонский сезон.

Лорд Саттон вздохнул.

— Ладно, — сказал он. — Один сезон. — Он щелкнул ее по подбородку. — Ты уверена, что тебе не нужен Седрик?

— Уверена, папа. — Она подалась вперед и поцеловала его в щеку. — И спасибо за понимание.

— Пожалуйста, — отозвался он. — Но сейчас только начало октября, так что тебе придется подождать пару месяцев. Мы снимем дом моего старого друга на Джермин-стрит с января по июнь.

— А тем временем мы могли бы съездить в Лондон, чтобы я могла приобрести новый гардероб, — предложила Молли, оживившись при этой мысли.

Лорд Саттон закатил глаза.

— Полагаю, это необходимо. Завтра выезжаем.

— Почему так скоро?

— Тебе понадобится новое платье раньше, чем ты думаешь, — отозвался граф. — Через две недели в резиденции герцога состоится небольшой бал в честь возвращения из Италии Пенелопы и Родерика.

Молли моргнула:

— Конечно. Странно, что я сама не подумала об этом. Как по-твоему, Гарри там будет?

Лорд Саттон нахмурился:

— С какой стати? Хотя, наверное, будет.

Вскоре любопытство Молли относительно приезда Гарри было удовлетворено. Во второй половине дня, когда она подстригала в саду розы, появилась горничная с листком в руке.

— Вам письмо, леди Молли.

Девушка присела в реверансе и удалилась, оставив Молли с ножницами в одной руке и письмом в другой.

Сердце Молли учащенно забилось. Она положила ножницы и сломала печать. Это была записка от Гарри. С трудом разобрав его каракули, она уяснила, что он приедет на бал.

Гарри будет на балу! Молли поднесла листок к губам, упиваясь новостью. Но когда она продолжила чтение, ее словно окатили холодной водой. Гарри писал, что привезет с собой нескольких друзей из Лондона, которые вполне годятся на роль женихов. И ей следует подготовиться к ухаживанию.

Ну конечно! Молли вздохнула и сложила листок. Он всего лишь выполняет ее просьбу. Почему же она чувствует себя такой… разочарованной?

Она проглотила ком в горле.

Правда в том, что она более чем разочарована. У нее разбито сердце. Вот в чем проблема. Она любит Гарри. А он… Очевидно, не любит ее. Конечно, им было хорошо вместе. Лучше, чем когда- либо в ее жизни, но он не любит ее.

Молли сложила листок и сунула его в карман передника. Пора перестать думать о Гарри и всех вещах, которые ей нравились в нем.

Она убрала ножницы в корзинку и, вернувшись в дом, поднялась по широкой лестнице к себе в комнату, чтобы упаковать вещи для поездки в Лондон. Ей нужен муж. Убежденные холостяки с плохим почерком ей просто не подходят.

— У меня потрясающие новости, братец, — сказал Родерик, завязывая галстук перед зеркалом.

— Попробую угадать. — Гарри отхлебнул бренди из бокала.

Был ранний вечер, и до начала бала, который давали их родители, оставался час. Гарри сидел в роскошных апартаментах, которые занимали Родерик и Пенелопа, когда они останавливались в резиденции герцога.

— Похоже, ты уже знаешь, — улыбнулся Родерик.

Гарри поставил бокал и поднялся из кресла.

— Достаточно посмотреть на твою ухмылку, чтобы понять, что ты в очередной раз доказал свою плодовитость и обеспечил себя наследником. Пенелопа ждет ребенка, и ты думаешь, что это мальчик.

Родерик рассмеялся:

— Неужели так заметно, как я горд, что моя красавица жена снова беременна?

— Еще как! — Гарри шлепнул брата по спине. — Отлично сработано. А почему ты так уверен, что на этот раз она родит сына?

Родерик вздохнул:

— Она говорит, что чувствует себя по-другому. А ее горничная проделала какой-то фокус с подвешенной ложкой и заявила, что будет мальчик. Но по правде сказать, я буду рад ничуть не меньше, если у нас появится еще одна маленькая Пенелопа.

— Ты ведь понимаешь, что это значит? — поинтересовался Гарри.

— Не совсем, — отозвался Родерик, налив себе бокал бренди.

— Если у тебя появится сын, я больше не буду запасным наследником.

— Ты прав.

— Я буду свободен от миссии, которую нес всю свою жизнь.

Родерик помолчал, глядя на него.

— Не могу понять, ты испытываешь облегчение или тебе этого будет не хватать?

Гарри запустил пятерню в свои волосы.

— Сам не знаю. Это всегда определяло мой образ жизни. Как твоя жизнь определялась тем фактом, что ты наследник.

Родерик понимающе кивнул:

— Это довольно утомительно, не правда ли?

Братья сели на край кровати.

— Иногда мне кажется, Родерик, — Гарри сжал челюсти, — что даже сейчас отец толком меня не знает. Да и не хочет знать.

Родерик выдержал минутную паузу.

— Он не самый чувствительный из мужчин. — Он шутливо ткнул Гарри кулаком в плечо. — Мне следовало уделять тебе больше внимания. Дать то, чего тебе не хватало.

— Тебе этого тоже не хватало.

Родерик пожал плечами:

— Я имел более чем достаточно внимания от отца. Возможно, в нем не было особого тепла, но я чувствовал себя нужным и значительным. — Родерик вскинул руку и торжественно произнес: — Что станет с земным шаром без герцогов Маллонов? Он перестанет вращаться. — Он усмехнулся, но это была грустная усмешка. — Вот ощущение, которое я вынес из общения с отцом.

Они надолго замолчали, и Гарри обнаружил, что чувствует себя счастливым. Приятно было сидеть с родным братом и ощущать себя… дома.

— Я всегда знал, что у меня есть ты, — произнес он слегка охрипшим голосом. Видимо, от эмоций. Он заметил, что после возвращения из охотничьего домика он относится ко всему более эмоционально, чем раньше. — Спасибо, что верил в меня, когда никто не верил.

Родерик опустил свой бокал с бренди.

— Ты имеешь в виду тот случай в армии?

Гарри кивнул:

— Это очень тяжело. Когда ты не в состоянии оправдаться.

Родерик вздохнул:

— И поэтому ты просто… сдался? Став тем, чего все ожидали от тебя?

— Отчасти, — кивнул Гарри. — Особенно потому, что отец так мало ожидал от меня. Сомневаюсь, что он верит, что я защищал честь дамы. Тем не менее это так.

— Гарри, — возразил Родерик. — Даже если отец уверен, что ты поступил правильно, как обеспокоенному родителю ему совсем не нравится стоять в стороне, ничего не предпринимая. Будучи сам отцом, я могу себе представить, как бы я мучился, чувствуя себя бесполезным, если бы одна из наших девочек попала в беду.

Гарри вздохнул.

— Может, это не слишком заметно, — сказал Родерик, — но он любит тебя. Можно только посочувствовать ему, что он не способен проявлять свои чувства более открыто. — Родерик помедлил. — А ты любишь его, Гарри?

Гарри уставился в пол. Любит ли он человека, который почти не уделял ему внимания и, определенно, не выказывал привязанности — всю его жизнь?

— Да, — сказал он, подняв глаза. — Не знаю почему, но я люблю отца.

— Тогда скажи ему об этом. Не жди, когда он тебе об этом скажет. Возможно, этого никогда не случится. Скажи ему и обрети наконец покой. Ведь это одна из причин, заставивших тебя податься в беспутные холостяки, не так ли?