— Как видите, — согласился он. — Знаете, завтра откроется шахматный турнир в Гайд-парке. Насколько мне известно, вы опытный игрок. Позвольте мне сопровождать вас туда.

— Шахматный турнир?

— Да, лучшие игроки Англии сядут за шахматные доски на глазах у публики.

— Я тоже слышала, что герцог Вильерс — лучший игрок Англии, — сказала она, закрывая зонтик. Они уже были на подходе к карете.

— Не совсем так. Первыми считаются герцог и герцогиня Бомон.

— Они будут участвовать в этом турнире?

— Понятия не имею, — усмехнулся Вильерс. — Такие высокочтимые особы находятся вне поля зрения скромного мистера Ормстона.

— В таком случае я буду счастлива, сопровождать вас, дорогой мистер Ормстон.

— Как прошла прогулка? — спросила Энн, едва Элинор вошла в дом. — О, судя по-твоему лицу, я вижу, что прошла она превосходно. Ты вся сияешь! — Она заключила ее в объятия. — Теперь-то убедилась? Все эти джентльмены легко взаимозаменяемы. Нужно лишь пристроиться к такому, который не слишком раздражает.

Элинор улыбнулась:

— Он пригласил меня завтра на шахматный турнир в Гайд-парк.

— Хорошо, что хоть не меня, — фыркнула Энн. — Скучнейшее занятие. Но неужели вы говорили только о шахматах с этим, мистером Ормстоном? Не боишься, что он испугается тебя, когда поймет, какая ты умная? Только не вздумай обыграть его. Мужчины этого не выносят. Как только поймешь, что выигрываешь, сразу сдавай свои позиции.

— Непременно, — согласилась Элинор, высвободившись из объятий Энн и поднимаясь по лестнице.

Ландо мистера Ормстона остановилось у ее дома ровно в два часа на следующий день.

— Я не совсем уверена в том, что это за птица, — сказала герцогиня. — Энн, если ты не отойдешь от окна, я закрою для тебя двери моего дома. А тебе, Элинор, следует пригласить его на чай. Что это за свидания с джентльменом, который даже не был представлен семье?!

— Но вы же встречались с ним, матушка, — сказала Элинор.

— Уверена, что нет! — резко возразила герцогиня.

— Это было несколько лет назад, вы могли забыть.

— Предположим, я его встречала, — сказала герцогиня. — Ормстон… что-то знакомое…

— Вы встречали его, уверяю вас, — сказала Элинор.

Мистер Ормстон поджидал ее у ландо, он был невероятно галантен, когда помогал ей усесться. Элинор усмехнулась про себя.

Гайд-парк был переполнен экипажами с открытым верхом. Люди из общества высаживались и начинали прогуливаться.

Мистер Ормстон ни с кем не здоровался, но Элинор заметила несколько озадаченных взглядов, устремленных на него.

— Турнир проходит на Бак-Хилл-Уок, — сказал он, помогая ей выйти. Она оперлась на его руку ровно в тот момент, когда ее туфелька коснулась земли.

Вскоре они уже наблюдали за партией между неизвестным русским джентльменом и элегантным юным куртье, который только что сделал первый ход.

— Черт меня возьми, если я не узнал вас, сэр, — воскликнул он, смеясь.

Мистер Ормстон поклонился, не отвечая. Его бас полностью разрушил бы его инкогнито.

Русский джентльмен поднял на него взгляд и снова уткнулся в доску с вялой улыбкой.

— На этот раз я не проиграю тебе, Потемкин, — сказал куртье несколько неуверенно.

— Вы не проиграете, — успокоила его Элинор.

Юноша выразительно глянул на ее наимоднейший прогулочный наряд, с ослепительно низким декольте как бы недоумевая. Элинор отлично поняла его насмешливую улыбку, но виду не подала.

Встав, он поклонился ей. И поднес ее затянутую в перчатку руку к губам.

— Увы, я, кажется, проигрываю, — сказал он, пожав плечами.

Элинор, наклонившись к доске, стала подсказывать со знанием дела.

Юноша растерянно заморгал.

— Дорогая моя, — сказал мистер Ормстон, щурясь от яркого солнца, — вам не кажется, что появившиеся облака предвещают дождик?

Куртье опустился на стул, изучая фигуры на доске.

— Вы сильный противник, — похвалил ее Леопольд, когда они вновь двинулись прогулочным шагом.

— Мы рано ушли, он еще может проиграть, если не послушает меня, — заметила Элинор.

— Да, если будет только атаковать.

— Мой дорогой мистер Ормстон, — сказала Элинор, — вы издеваетесь? У него открываются отличные ходы. Белые едят одну фигуру за другой и оставляют короля противника голым.

— Должно быть, я оказался несколько рассеян, — сказал он.

— Должно быть, — согласилась она.

Они сделали несколько шагов, и она коснулась его руки.

— Леопольд, все в порядке?

Он свернул с главной аллеи к кустам сирени столь стремительно, что у нее перехватило дыхание.

— Я боюсь, Элинор, что вы не любите меня так сильно, как я вас. Я боюсь ваших мыслей; вы не должны думать, что нужны мне ради моих детей. Бог свидетель, я просто не могу жить без вас!

Она взяла его руку, медленно расстегнула жемчужную пуговку на его правой перчатке и стянула ее, а затем стала целовать его пальцы. Затем повернула его ладонь и поцеловала ее изнутри, как он целовал ее ладонь в день их знакомства на глазах у восхищенных зрителей. Наконец она подняла на него глаза, в которых плавали сиреневые блики.

— А я ничего не боюсь, Леопольд, потому что люблю вас, и всегда буду любить. И ваша любовь прогоняет все мои страхи.

Прежде чем Элинор сообразила, в чем дело, Леопольд опустился на одно колено перед ней.

— Леопольд! — удивленно воскликнула она.

— Окажите мне честь, леди Элинор, будьте моей женой, — произнес он.

— Да, — прошептала она, потеряв голос от волнения, — я буду вашей женой, я согласна.

После этого он встал и поцеловал ее со всем жаром своей страсти, на которую был способен он, Леопольд, а не мистер Ормстон.

— Я приготовил кольцо для нашей помолвки, — сказал он.

Элинор прижалась к нему, она была счастлива.

— Возможно, оно покажется тебе несколько скромным…

Она открыла глаза, чувствуя, что он стягивает перчатку с ее левой руки и надевает кольцо. Оно было из светлого золота в форме лилии с крупным бриллиантом в центре. Оно смотрелось очень изящно, без всяких излишеств. В нем чувствовалась та утонченность, которой не хватало герцогу Леопольду, но которая появилась у мистера Ормстона.

Слезы восторга блестели в ее глазах. Обвив рукой его шею, она прошептала:

— Оно чудесное, Лео. Само совершенство.

— Я могу подарить тебе кольцо «маркиза» величиной с мышь, если пожелаешь, — холодно сказал он.

— Чтобы оно сразу бросалось в глаза всем и каждому? — спросила она. — Нет, это самое совершенное из всех обручальных колец, которые мне приходилось видеть. Оно сокровенное и чистое, оно такое, какого желало мое сердце.

— Могу я переговорить с твоим отцом?

Она мило улыбнулась:

— Он возвращается на корабле «Сент-Эспри», который встанет у доков завтра, если не будет препятствий.

Он вытер ее слезы и снова надел ей перчатку. Затем они вынырнули из зарослей сирени и чинно продолжили свой путь к карете.

Вид Элинор был безупречен, когда она возвращалась в родной дом. Ее прическа сохранилась великолепно. Мистер Ормстон весьма деликатно вел себя, когда целовал ее.

— Ну, говори, что там было у вас, что? — мгновенно вцепилась в нее Энн.

Элинор, улыбаясь, стянула перчатку.

— Боже, что это? — вскричала Энн. — Ты виделась с ним всего дважды! Какое драгоценное кольцо! — Она вдруг замерла. — Элинор, я знаю, где я видела это кольцо, твой мистер Ормстон удивил меня… — Она умолкла, не в силах договорить от волнения.

— В чем дело? — удивилась Элинор. — Бывают бриллианты и покрупнее.

— Я видела его под стеклом у Стедмэна и Вардана на Бонд-стрит примерно месяц назад. Оно принадлежало королеве Елизавете, и она вручила его сэру Уолтеру Рейли после победы на рыцарском турнире. Его огранка одна из самых изысканных в Европе. Так сказал мне мистер Стедмэн. — Она вдруг округлила глаза. — Дорогая, что за невероятное наследство свалилось на голову этого твоего мистера Ормстона?!