— Про его мать я знала. Но о Бет он мне ничего не говорил.

— Позвонила бы мне. Я бы тебе все объяснила.

— Не догадалась…

— Знаешь, Майкл ведь потрясающий парень, — с самым серьезным видом заявила Тина. — Он мухи не обидит. Макса спроси, он тебе подтвердит.

— Теперь уже поздно, — прошептала Дэни.

— Ладно. Скажи лучше, как ты собираешься ему обо всем этом сообщить? Не можешь же ты взять и заявиться к нему с парнем — он вмиг догадается. И вряд ли его жена этому обрадуется.

— А что у него за жена? — не удержалась Дэни.

— Расчетливая стерва!

— Правда?

— Уж поверь. Никто понять не может, зачем он на ней женился. Правда, она красивая, этого не отнять. Ему нужна была мать для Мэдисон, и Стелла теперь играет эту роль. Девочку Майкл обожает. Раньше частенько к нам привозил, но теперь мы с ними совсем не видимся.

— А ты как посоветуешь мне поступить?

— Назначь ему встречу и скажи без обиняков, прямо в лоб. «Видишь ли, Майкл, у тебя есть сын, ему семнадцать лет». Какой смысл тянуть кота за хвост?

— Ты права.

— А Винсент знает?

— Никак не соберусь ему сказать.

— Ой, Дэни… Очень тебе сочувствую, но в таких делах никто не может помочь.

— Это уж точно. Но спасибо за участие.

Когда они вернулись в отель, раздался звонок. Дэни сразу сняла трубку.

— Алло, это Майкл. Тина сказала, ты хочешь со мной поговорить?

— Да, хочу, — ответила она и украдкой посмотрела на сына, который увлеченно щелкал пультом телевизора.

— Ну вот, я звоню. Говори.

В его голосе слышались злость и отчуждение. И вряд ли Майкла можно было за это винить.

— Мы можем встретиться? — спросила она вполголоса.

— Это так необходимо?

— Вообще-то, да. Мне нужно сказать тебе кое-что важное.

— А по телефону нельзя? — Он явно не стремился облегчить ей задачу.

— Нет, нельзя.

— Сейчас без десяти девять, — резко отчеканил он. — Через пятнадцать минут могу быть у тебя в отеле.

— Я думала, может, мы завтра поужинать сходим?..

— В баре через пятнадцать минут, — отрезал Майкл.

— Хорошо, я спущусь, — согласилась Дэни, понимая его обиду и кляня себя за то, что так безоговорочно поверила тогда Дину.

— Мам, ты куда? — спросил Винсент.

— Договорилась встретиться в баре с одним старым знакомым, — ответила Дэни, доставая из шкафа любимое синее платье. Как раз под цвет глаз.

— А чего ты тогда наряжаешься?

— Не задавай лишних вопросов, — ответила мать и вставила в уши золотые серьги. — Могу я нарядиться ради старого друга?

— Можешь, конечно, но ты что—то вся на иголках. Духами Поливаешься и прочим дерьмом…

— Винсент! Попридержи язык! — сурово оборвала Дэни.

— Мам! — Он посмотрел на нее с негодованием. — Мне уже семнадцать. Если я не могу так выражаться дома — где мне еще так говорить? В школе, что ли?

— Такие выражения вообще не следует употреблять, — объявила Дэни, поправляя прическу.

— Правильно Нандо говорит: ты меня в ежовых рукавицах держишь.

— Ах, Нандо говорит? — Дэни рассердилась. — А может, это оттого, что у Нандо нет мамы, которая бы за ним приглядывала? Может, он это из зависти, а?

— Нандо? Из зависти ко мне?! — Винсент покатился со смеху. — Такого не бывает.

— Ладно. Почему бы тебе, собственно, не посмотреть телевизор? Я скоро вернусь.

— Чудесно! Мы летим в Нью-Йорк, и я сижу в номере отеля, уставившись в ящик, а ты тем временем развлекаешься!

— Я ненадолго.

— А Нандо, между прочим, пригласил меня в Колумбию, — сообщил Винсент, намеренно желая ее позлить.

— Что?!

— Он пришлет мне билет.

— Если ты думаешь, что я отпущу тебя в Колумбию одного, ты глубоко ошибаешься.

— Я все равно поеду! — с вызовом заявил сын. — Ты меня не удержишь!

«Сейчас не время выяснять отношения», — сказала себе Дэни.

— Иди смотри телевизор, — бросила она через плечо и взяла сумочку. — Не доводи меня.

Винсент прав: зачем она разоделась, если идет повидаться с давним другом? Только Майкл больше, чем старинный друг, — он мужчина ее жизни и всегда таковым останется.

Однако нельзя забывать, что он женат. Дэни была готова относиться к этому с уважением, хоть Тина и обозвала его жену расчетливой стервой.

— Закажи в номер, что захочешь, — сказала она и, в последний раз оглядев себя в зеркало, устремилась к выходу.

— Спасибо, мамуля, — съязвил Винсент.

Стоило Дэни войти в бар, как на нее стали оборачиваться мужчины. Впрочем, она всегда так действовала на мужской пол и давно привыкла к этому. Она увидела в углу свободный столик и села. Через несколько минут подошел официант принять заказ.

— Бокал белого вина, пожалуйста, — попросила она, вдруг осознав, что у нее дрожат руки.

Майкл запаздывал. Может, и вовсе не приедет? Она бы не удивилась.

Пробило десять. К ней подсел высокий бородач.

— Могу я угостить красавицу вином? — спросил он, обдав ее запахом одеколона.

— Вы очень любезны, — сухо ответила Дэни, — но думаю, моему мужу это не понравится.

— О-о… Прошу прощения, — поспешно ретировался бородач.

Официант принес вино, и Дэни сделала несколько глотков — для храбрости. Ситуация нелепейшая. Одно дело объявить Майклу, что у него есть сын, но как она скажет Винсенту? Тот пребывал в уверенности, что его отец — Сэм Фруг, которого он почти не видел: стоило Сэму получить отступного, как он тут же исчез с горизонта.

Дэни подняла глаза и увидела Майкла. Он входил в бар, красивый, как всегда, даже лучше — в темном костюме, белой рубашке и перламутрово—сером галстуке.

Господи, как он на нее действует! Стоит на него взглянуть — и по всему телу разливается теплая волна…

Майкл обвел зал мрачным взором, отыскал Дэни и двинулся прямо к ней, обходя столики.

— Привет, — сказал он, остановившись перед нею.

— Привет, Майкл, — отозвалась она.

Никакого физического контакта. Даже руки не подал. Майкл придвинул себе стул и сел.

— Что пьешь?

— Белое.

Он щелчком пальцев подозвал официанта, тот поспешно подошел.

— «Джек Дэниэлс» со льдом. И еще вина даме.

— Слушаюсь, сэр, — ответил официант, подчиняясь его властной манере.

— Итак, Дэни, — сказал Майкл чуточку более дружелюбно, чем говорил по телефону, — что привело тебя в Нью-Йорк?

— Я приехала с сыном, — ответила она. — Мы выбираем колледж.

— Как он поживает, твой сын? — вежливо поинтересовался Майкл.

— Хорошо, спасибо. А Мэдисон?

— Прекрасно.

— Наверное, большая уже?

— Одиннадцать, — ответил Майкл и нарочито глянул на часы. Дэни успела заметить дорогой золотой «Ролекс». — У меня пятнадцать минут, — отрывисто произнес он. — Потом надо будет кое—куда подъехать.

— Я думала, может, мы проведем вместе вечер?.. — осторожно предположила Дэни. — Впрочем, я готова тебя понять, если ты этого не хочешь.

— Готова понять, говоришь? — едко переспросил он.

— Майкл, послушай, — быстро заговорила она, — я знаю: то, что я сделала, простить нельзя. Но тогда, семь лет назад, тебе следовало быть со мной честным.

— Насчет чего?

— Насчет Бет.

— Ах, это… — Из него как будто разом вышел весь пар. — А как ты узнала?

— Один друг принес мне газетные вырезки.

— «Один друг»? — пробурчал он.

— Я была в шоке, когда узнала. Мне казалось, мы с тобой близки… В общем, я не могла лететь в Нью—Йорк к человеку, которого, как выяснилось, я толком и не знаю.

— А обсудить это со мной ты, конечно, не могла? Позвонить и спросить: «Майкл, какого черта ты мне ничего не сказал?» А?

— Майкл, ты был не прав. Ты не должен был скрывать от меня такое.

— Полагаю, тебя не впечатлило, что суд меня оправдал? — спросил он с каменным лицом.

Дэни вздохнула. Разговор получался коротким и нелицеприятным.

— Вижу, тебе неприятно быть со мной, — сказала она. — Я тебя не виню. Так что лучше я тебе без предисловий скажу то, что должна сказать.