Дэни лишилась дара речи.

— Так, к делу! — продолжала дама, придерживая грозящее упасть полотенце. — У меня там два чемодана, их надо распаковать. Все перегладь и закажи мне парикмахера в номер. Ах да, и пусть принесут лед, две бутылки лучшего шампанского и закусок. — Она хлопнула в ладоши. — Принимайся, детка. Сегодня мне понадобится синее шелковое платье, так что позаботься, чтобы на нем не было ни складочки.

— Но мне еще в других номерах убирать, — попробовала возразить Дэни, трепеща перед этой властной женщиной.

— Ты что, меня не слышала? — рявкнула та. — Один звонок — и ты в моем полном распоряжении! Прямо сейчас и позвоню.

— Слушаюсь, мэм.

— Называй меня миссис Джованни. Я этого «мэм» не признаю.

— Слушаюсь, миссис Джованни. Мейми усмехнулась:

— Другое дело.

Миссис Джованни все сделала, как обещала, — позвонила управляющему и договорилась, чтобы Дэни сделали ее личной горничной. Вскоре Дэни уже с нетерпением ждала ее приезда: обслуживать одну, хоть и вздорную, хозяйку было куда лучше, чем убираться в бесчисленных номерах, да еще и отбиваться от постояльцев-мужчин.

Миссис Джованни была дамочка будь здоров. Крикливая, привередливая, много пьющая и швыряющая деньги направо и налево. Подружек она меняла как перчатки, каждый раз приезжала с новой.

— Это наш с тобой секрет, — как-то объявила она Дэни после нескольких рюмок водки и продолжительных утех с одной знойной латиноамериканской певичкой. — Будешь держать язык за зубами — я тебе сделаю кое-что приятное.

Прошло два месяца. За это время у Мейми сменилось несколько возлюбленных. Как-то, смерив Дэни оценивающим взглядом, она объявила:

— А знаешь что, крошка? Ты слишком хорошенькая для горничной. Что, если я тебя устрою в кордебалет?

— Как вы сказали? — не поняла Дэни. Она распаковывала большой пакет из магазина, набитый кашемировыми кофточками, — Мейми отвела душу.

— Ты здесь прозябаешь, даже я готова это признать. Сама не пойму, почему мне хочется тебе помочь, — ты меня вполне устраиваешь в качестве горничной. Но так уж и быть. Я тебя познакомлю с Лу, он тут командует шоу. Танцевать умеешь?

— Хм-мм… нет.

— Неважно, научат.

— Миссис Джованни, я не знаю, смогу ли я…

— Перестань! — рассердилась Мейми. — Тебе дают шанс. Изволь им воспользоваться. Если, конечно, ты не хочешь горбатиться горничной всю жизнь.

— Я… я бы с удовольствием попробовала себя в чем-то новом, — с сомнением произнесла Дэни.

— Парень у тебя есть?

— Нет.

— А тот, что за тобой заходит?

— Это Сэм, муж моей сестры.

— Угу. Ладно. Я позвоню Лу и договорюсь на завтра.

Лу бросил на Дэни один-единственный взгляд и сказал, что, если она умеет танцевать, он готов ее взять.

— Я не умею, — призналась Дэни.

— Тогда учись, — посоветовал тот, подумав, что с такой мордашкой талант и не нужен.

Дэни жаждала научиться и стала ходить в танцевальный класс. И быстро преуспела. Когда она снова пришла к Лу, он был поражен ее успехами.

— Детка, ты в труппе, — объявил он. — Недельки две порепетируешь и на сцену выйдешь.

Услышав, что она собирается выступать в варьете в отеле «Эстрадидо», Сэм нахмурился.

— Прежняя работа была лучше, — заявил он.

— Зато теперь будет больше денег, — возразила Дэни. — Нам же обоим будет лучше.

— Да, пожалуй, — согласился Сэм, но остался при своем мнении.

Он уже несколько месяцев посещал занятия «Анонимных алкоголиков», и они ему вроде помогали. Он бросил пить и теперь даже умудрился вернуться на свое старое место. Они с Дэни жили как брат и сестра, объединяла их только Эмили. Они часто о ней говорили, и оба были уверены, что никогда ее не забудут. Но, кроме Эмили, у них не было ничего общего. Дэни чувствовала, что скоро придется от него уехать.

Вторник, 10 июля 2001 года

Жара в зале становилась нестерпимой. По спине Мэдисон бежали струйки пота. Ее беспокоил раненый. Со своего места она видела, что он неподвижно лежит посреди ресторана в луже крови.

А вдруг он уже умер? От этой мысли ее передернуло.

Она сидела сгорбившись на полу, крепко обхватив за плечи Натали. Кол с двумя другими мужчинами находился ближе к кухне — подонок с «узи» «рассортировал» их по половому принципу: мужчины в одну сторону, женщины в другую.

Бандитов было трое, но Мэдисон особенно пристально следила за главарем: он был опаснее всех, и именно он принимал решения. Представители властей через громкоговоритель уже дважды обратились к налетчикам с предложением выйти и сдаться, но безрезультатно.

Наконец зазвонил телефон, и Мэдисон вздохнула с облегчением: теперь, кажется, начнутся настоящие переговоры, и скоро их освободят.

Бандит номер один — как она мысленно его окрестила — подошел к аппарату и схватил трубку.

— Никто никуда не выйдет! — рявкнул он, размахивая своим «узи». — Никто. И у нас тут полно заложников. Так что заткнись и слушай!

Мэдисон не слышала ответа переговорщика, но, судя по всему, он не понравился бандиту, тот швырнул трубку и заорал:

— Пошел ты!

Потом развернулся и, сощурив глаза, через маску оглядел группу женщин.

— Криком ты ничего не добьешься, — проговорила Мэдисон, сама удивляясь своей храбрости.

— Что ты сказала?! — проорал тот, выпучив на нее глаза.

— Я говорю, криком тут не поможешь, — повторила она негромко и нарочито ровным тоном, каким говорят с капризничающим ребенком. — Если хочешь, чтобы твои требования выполнялись, ты должен вступить с ними в переговоры и ясно объяснить, чего ты хочешь.

— Ты тут что, самая храбрая? — грубо оборвал он.

— Я просто советую, как тебе лучше выпутаться из заварушки, — невозмутимо ответила Мэдисон.

— Да кто ты такая? — рявкнул налетчик. — Адвокат, что ли?

— Нет, — спокойно сказала она. — Я журналист. И… если захочешь, я напишу о вас репортаж. Уверена, у вас было много причин, чтобы так поступить.

— А ну заткнись и помолчи, как все остальные! — снова оборвал он, продолжая буравить ее взглядом.

— Ты вооружен, а значит, ты тут главный, — продолжала Мэдисон. — Думаю, когда они опять позвонят, тебе будет лучше сказать, чего ты хочешь, и пообещать отпустить заложников, как только твои требования будут выполнены.

Он промолчал, подозвал сообщников и тихонько переговорил с ними в сторонке.

«Глупые мальчишки, — подумала Мэдисон. — Глупые мальчишки, не сумевшие даже провернуть ограбление. Теперь не знают, как выпутываться».

С другой стороны зала Кол покачал ей головой, словно говоря: «Какого черта ты возникаешь? Делай, что говорят, и помалкивай».

Но Мэдисон уже намолчалась и теперь была полна решимости говорить. Насколько она помнила из разных инструкций и рекомендаций, лучший способ остаться в живых — завязать с налетчиками подобие человеческой беседы. Что ей грозит в худшем случае? Пуля?

— Как ты? — шепнула она подружке.

— Ну и вечерок! — вздохнула Натали, отчаянно пытаясь взять себя в руки. — Мэдди, я ужасно боюсь. Вот бы проснуться и увидеть, что это был только сон.

— Ну ты хотя бы заговорила. Уже прогресс.

— Это благодаря тебе, — ответила Натали с жалкой улыбкой. — Он прав, ты тут, девушка, самая храбрая.

— Мне и папа так говорил, — усмехнулась Мэдисон. — Наверное, намекал, что я пошла в него.

— А может, и пошла. Во всяком случае, мне с тобой намного спокойнее.

— И это — главное, — произнесла Мэдисон твердым голосом, хотя в душе у нее было отнюдь не спокойно.

Она оглядела остальных заложниц — большинство были в таком же оцепенении, как Натали.

— Успокойтесь все, — негромко сказала она. — Не будем делать резких движений — выберемся живыми.

— А кто вас выбрал тут командовать? — возмутилась невысокая рыжеволосая девица в синем платье в обтяжку. — Этот подонок отобрал у меня обручальное кольцо от Гарри Уинстона за семьдесят пять тысяч! Я не успокоюсь, пока не получу его назад.