— Жду тебя.
— Сейчас? В три часа ночи?
— Странно, что ты это заметила! — он встал и толкнул мою дверь. Я растерянно шагнула через порог, Эрл вошел следом; сразу, словно знал мою комнату наизусть, нашел и зажег свечи. Приподняв подсвечник, окинул меня тяжелым взглядом.
— Что случилось? — спросила я.
— Мне надо с тобой поговорить. Для начала переоденься.
В другое время я бы возмутилась повелительностью его тона, но спорить не приходилось, у меня действительно зуб на зуб не попадал. Зайдя за полог кровати, я быстро переоделась и, заколов влажные волосы, вновь явилась под хмурые очи офицера.
— Так что случилось?
Он стоял у камина, ожесточенно обкусывая ногти. Сверкнул на меня злобным взглядом.
— Сядь!
Я села, скорее заинтригованная, чем задетая.
— Я пришел, чтобы переговорить с тобой… предупредить… О дьявол! — Эрл метнулся от стены к стене. Несмотря на хромоту, быстроты и ловкости ему было не занимать. Обернулся, уставился злобными янтарными глазами.
— Я слышал о твоих ночных странствиях…
Я насторожилась.
— Вот как? — сказала холодно. — Уж не следишь ли ты за мной, капитан?
— Не следил! — прошипел он. — До сегодняшнего дня… ночи. Я всегда считал тебя достаточно разумной, но сегодня…
Я похолодела. Он следил за мной и видел…
— Что — сегодня?
— Я видел, как ты вернулась. Я видел твое лицо… ты кралась в свою комнату, как кошка после любовных утех…
Мне словно дали оплеуху — он думал… Облегчение и удивление вылились в нервном смешке, и Эрл дернулся, как от удара.
— И ты еще смеешься?
— А ты хочешь увидеть мои слезы?
— Не мешало бы! — рявкнул Эрл. — Ты понимаешь, что ты делаешь? Владетельница должна быть чиста, иначе твои люди не пойдут за тобой! А ведь ты, вдобавок, еще и обручена!
Я смотрела на него в насмешливом удивлении. Самого главного он так и не узнал… Но почему он так взъярился — не родственник и не друг? Или для него оскорбление служить обесчестившей себя леди?
Эрл смолк. Сказал через паузу — почти спокойно:
— Я должен был догадаться сразу. В последнее время ты вся словно светишься. Могу понять твоего парня — сейчас весна, а ты очень желанна. Но подумай и прими мой совет — совет мужчины. Покончи с этим.
Я подняла брови в притворном удивлении.
— Значит, Владетельница не может иметь возлюбленного?
Эрл пробормотал что-то. Кажется, выругался.
— Пришел бы ты, будь я мужчиной? — продолжала наступать я. — Потребовал бы расстаться с подругой? Нет? Так какое же ты имеешь право указывать, где мне быть и что мне делать?
Я действительно разозлилась, точно он задел меня за живое. С первого дня пребывания Эрла в Гавани я чувствовала его недоверие. Сначала он сомневался в моем умении управлять владением. Потом — в существовании моего жениха, которого сам же мне и приписал… А теперь еще и это!
— У меня есть на это право, — тихо сказал Эрл. — Ты молода и неопытна, а я много старше, и знаю, как хрупка женская честь и слава… Прости, если обидел тебя, но я не желал плохого.
Я словно впервые разглядела темные круги вокруг светло-карих глаз, глубокие морщины между бровей и у рта — и вдруг представила, как он ждет меня в темном холодном коридоре — несколько долгих ночных часов.
— Что дурного в том, что я просто плаваю в море?
Пауза.
— Ты плаваешь в море? — повторил он.
— Да. И люблю делать это ночью.
Пауза.
— Одна?
— Что?
— Ты несколько часов проводишь в море — одна?
— Эрл, ты переходишь все границы!
Он мотнул головой.
— Согласись, последнее, о чем я мог подумать, — что ты ночью уходишь на берег и купаешься в бухте… Почему я тебе всегда верю? Наверное, скажи ты, что бегаешь на свидание к Морскому Дракону, я бы и этому поверил… Значит, вся эта проповедь была ни к чему?
— Совершенно.
Эрл подошел к столу, налил вина и выпил его, как пьют горячий глинтвейн — мелкими неспешными глотками. Спросил, не глядя на меня:
— Я был очень смешон?
— Немного. Но я тронута, что ты так печешься о моей чести — чести Владетельницы. А сейчас, раз ты выяснил все, что хотел…
— Не пойти ли тебе вон?
— Скажем, не пора ли вам спать?
— Хорошо, — он шагнул к дверям, я — следом — и вдруг очутилась с ним лицом к лицу.
— Рискую разгневать леди, — сказал Эрл со слабой усмешкой, но напряженное лицо его нисколько не смягчилось, — и все же повторю свой глупый вопрос. Ты плаваешь в море одна?
Я закрыла глаза, чтобы показать, как я от него устала, а на самом деле — чтобы скрыться от этого испытующего взгляда. Огромное стремительное тело рядом со мной, высверк серебристого изгиба, повторяющего каждое мое движение; танец в прозрачном мерцающем море, где нет дна и нет глубины, одно огромное, неподвластное бессильному взгляду пространство; полет двух снящихся друг другу теней…
— Совершенно одна, — сказала я.
Разведчики вернулись с тревожным известием: на пути в Олений Лес солдаты встретились с небольшим отрядом стрейкеров. Он был уничтожен, но я не разделяла их радости. Похоже, Хейм исчерпал себя, и стрейкеры искали новую добычу. Эрл думал так же — он усилил охрану перевала и разослал дозорных на границы Гавани. Не следовало забрасывать и поля — война войной, а земля требовала рабочих рук. Мы спали вполглаза, держа наготове оружие и дорожные мешки…
И все же они пришли неожиданно.
Хватило одного взгляда на ворвавшегося в кабинет Эрла.
— Сигналят с Маяковой горы — идут корабли.
— Они?… — я застегивала плащ, и все никак не могла справиться с застежкой. У меня дрожали руки.
— Не думаю, что они идут торговать…
Я крепко зажмурилась, вздохнула — и, наконец, застегнула плащ. Эрл наблюдал за мной.
— Может, тебе тоже уйти с женщинами?
— Что?
— Ладно, я сказал глупость. Забудь. Но постарайся, по крайней мере, держаться ко мне поближе.
Я с трудом улыбнулась.
— Не волнуйся — клещами вцеплюсь!
Три корабля стояли на рейде, не пытаясь войти в Гавань, — вероятно, были наслышаны о наших скалах. Что они предпримут дальше? Торговцы всегда пользовались указаниями наших лоцманов, ревностно хранивших свои секреты.
Стрейкеры рискнули. От одного из кораблей отделилась лодка. Мы напряженно следили за ней с замковых стен: стрейкеры двигались осторожно, медленно, словно вынюхивая дорогу.
— Пусть лучники будут наготове, — сказала я Эрлу, — если они пройдут…
— Ни к чему тратить стрелы! — воскликнул кто-то. — Море за нас — смотрите!
Неожиданный водоворот закружил шлюпку, подбросил вверх — и ударил о скалу, как будто прихлопнул надоевшего комара. Волна схлынула — ни людей, ни даже щепки…
На замковых стенах раздался восторженный вопль, эхом подхваченный лучниками, засевшими в укрытии береговых скал. Я взглянула на Эрла — он, не отрываясь, смотрел на корабли. Ничего еще не кончилось.
— Пошли еще людей к Порджесу на перевал. Может, здесь нас только отвлекают…
… Я чуть не ослепла от яркой вспышки. Что-то с ревом пронеслось над морем — и рыбачьи лодки на берегу запылали, словно в них ударило молнией.
— Колдовство, — сказали рядом, — это колдовство!
Слишком ошеломленная, чтобы спрашивать, я взглянула на Эрла. Он, ощерясь, смотрел на пылающие лодки. Офицер не казался испуганным, хотя лицо его еще больше помрачнело.
— Это не колдовство! — громко сказал он. Люди оглянулись, стали подходить ближе. — Я слышал о таком, хотя видеть не приходилось…
— Колдовство или нет, так они могут сжечь всю Гавань!
— Для этого их корабли слишком далеко. Просто они хотели показать свою силу, запугать нас…
— И это им удалось, — негромко сказала я. Рука Эрла стиснула мои пальцы. Он повысил голос:
— Помните — они не колдуны! Они такие же люди, как мы с вами — из плоти и крови. Их можно убивать!
Долговязый Хэнк, стоявший рядом с непривычно молчаливым Рогнаром, криво усмехнулся:
