— Скоро мы это проверим, ведь так?

Мы заворожено следили за новой шлюпкой, уверенные, что теперь-то, после демонстрации мощи стрейкеров, она непременно доберется до берега. Но затонула и эта.

До наступления темноты стрейкеры предприняли новую попытку — и снова она закончилась неудачей…

— Тебе надо отдохнуть.

Вздрогнув, я оторвала взгляд от неподвижных огней в море.

— Иди, приляг, — продолжил Эрл. — Я разбужу, если…

— Сколько их там, на кораблях?

— Много.

— А лодок? Он хмыкнул.

— Судя по легкости, с какой с ними расстаются, тоже немало!

— Ты заметил? С каждой новой попыткой они продвигаются, хоть на дюйм, но дальше! Знаешь, что я думаю? Они будут посылать лодки — снова и снова — пока не нащупают фарватер. Они войдут в Гавань, Эрл. Они войдут в Гавань. В МОЮ Гавань.

В его пристальных глазах что-то мелькнуло. Он подумал, что я испугалась, хотя только сейчас я справилась со своим страхом. Страхом решения.

— Леди, ты должна быть со своими людьми. Увести их отсюда, позаботиться о новом, безопасном месте…

Я нетерпеливо отмахнулась:

— Перестань! Они взрослые, разумные люди! Они сумеют прожить без меня. Я говорю о Гавани, Эрл. Я могу помочь ей. Сама.

Рогнар понял первым.

— Нет, леди, пожалуйста, нет!

Рогнар больше не упрашивал меня, но словно как-то постарел и усох на глазах — и я впервые подумала, как много ему лет, и что я буду без него делать. Эрл наблюдал за нами с раздражением взрослого, вынужденного тратить драгоценное время на детские глупости.

— Ты же сама говорила, что этот обычай давно забыт!

— Когда Гавани угрожала смертельная опасность, всегда приносили жертву…

— Даже если у тебя есть Слеза Дракона, это не значит, что Хозяин тебе ответит!

— Может, и так. Рогнар, ты будешь сопровождать меня.

Тот сокрушенно кивнул.

— Эй, послушай-ка! — Эрл преградил мне дорогу. Он казался встревоженным. — Насколько я помню, это должна быть женщина из рода Владетелей. Но ты-то ведь чужая по крови!

Я перехватила удивленно-благодарный взгляд управляющего. Сказала резко, заглушая собственные сомнения:

— В крайнем случае ответа мы не получим! Пропусти, у нас мало времени!

Эрл помедлил — я готова была его ударить — и нехотя отступил в сторону.

Я стояла посреди Жертвенного грота, сцепив на животе ледяные пальцы. Несколько факелов, вставленных в проржавевшие кольца, слабо освещали сырые стены, низкий свод, неровный пол; отражались в зеркале неподвижного водоема. У воды был цвет и глубина обсидиана.

Мне было страшно. Гораздо страшнее, чем когда Агнор привел меня сюда в первый раз.

… Свет одинокого факела отразился в его глубоких темных глазах.

— Раз ты моя дочь, дочь Владетеля Гавани Дракона, — сказал он, и звук его обычно глуховатого голоса был чистым и звонким, словно отразился от близких каменных стен, — ты должна знать все о Жертвенном гроте…

Хмурясь, Агнор смотрел в зеркало водоема, будто вспоминая.

Каждая жертва приносилась Дракону в годы великих бедствий. Я до сих пор помню имена, перечисленные монотонным речитативом Агнора. Девушек оставляли на ночь в Жертвенном гроте, опоив особым напитком — с тем, чтобы они могли послать зов Морскому Хозяину и говорить с ним, если на то будет его воля. Редко кто переживал эту ночь — Дракон благосклонно принимал жертвы.

Уходила в прошлое пора великих бедствий, и жертвоприношение постепенно превращалось в обряд, через который должна пройти дочь Владетеля, чтобы стать по-настоящему взрослой. Теперь с девушкой оставляли на ночь преданного слугу, а Морской Дракон все реже отзывался на зов, а может, зов становился все менее искренним, все менее необходимым. Был бы жив Агнор, я бы давно уже прошла через грот и знала бы, что меня ожидает…

Шаги Рогнара отозвались болью в пылающей голове. Глубоко вздохнув, я поднесла к губам ритуальную чашу и выпила напиток жертвы. Горьковатый, с легким привкусом освежающей мяты…

— Что так долго? — сказала я. — Возьми масло и натри мне спину.

Сбросив теплый плащ, морщась, я окунула в чашу руки — запах был отвратительный, но следовало соблюдать все указания Агнора. Начала втирать масло в кожу шеи, груди, живота. Рогнар — да что он возится? — наконец коснулся моей спины; масло и руки были холодными, ладони — шершавыми, сильными, металл браслета царапнул мне кожу и…

— Ох!

Обернувшись, я толкнула его в грудь — Эрл попятился, чтобы не упасть, вскинул жирно отсвечивающие руки.

— Что ты здесь делаешь?

Он пожал плечами.

— Натираю тебя, ты сама велела…

— Я думала… где Рогнар?

— Я пришел вместо него.

Я не верила своим ушам.

— Не слишком ли много ты берешь на себя, солдат?

— Не больше, чем смогу унести, леди, — он посмотрел на свои ладони и локтем откинул назад волосы. — Может, продолжим?

Его взгляд привел меня в чувство. Я схватила плащ, накидывая на себя.

— Жаль, — огорченно сказал Эрл, — осталось самое интересное. Уверена, что справишься сама?

Я закрыла глаза, сказала устало:

— Эрл. Мне сейчас не до препирательств. Иди и пришли сюда Рогнара.

— Он не придет.

— Почему? — спросила я на пределе спокойствия.

— Потому что пришел я. Потому что дверь в Жертвенный грот откроют только на рассвете.

Поморщившись, он вытер руки о штаны.

— Послушай, я не могу заставить тебя не делать этого. Но я могу проследить, чтобы с тобой ничего не случилось. Я буду ждать.

— Нет.

— Да. Ты не сможешь вернуться, если тебе никто не поможет. Если тебя не будет ждать человек, готовый пойти за тобой куда угодно. Видишь, я тоже знаю обычай.

— Но ты же не…

Лицо Эрла расплылось в усмешке.

— Ты не знаешь границ моей преданности, леди!

Я поднесла руку ко лбу — в голове была звонкая пустота. Нахмурилась, вспоминая.

— Там, наверху… Дэйв уехал, и нет тебя… и меня… что, если…

Меня качнуло или он шагнул ко мне? Напиток начал одурманивать мой разум — иначе откуда на этом недобром лице нежность?

— Успокойся… не думай ни о чем.

Голос его стихал, как гасли факелы по стенам грота, как нарастало ледяное свечение воды, как тихое эхо моих снов вновь окликало меня…

Я успела почувствовать, как меня подхватывают и бережно опускают в поддающуюся ткань водоема. Холода воды я уже не ощутила.

Меня несло вперед: я не могла управлять этим движением — стремительным, неумолимым. Волна, течение, вихрь… Я была песчинкой в его ладонях.

А потом все оборвалось, и я повисла в мглистой пустоте, где не было начала и конца, где не было даже пространства. Холод сковал мое тело, холод заморозил мои мысли и чувства… Где-то ждали меня, к кому-то я должна была вернуться, но зачем… Ведь я здесь и останусь здесь навсегда.

Во тьме передо мной вспыхнула россыпь серебряных искр — словно созвездия на внезапно прояснившемся ночном небе. Звук, вибрацию которого я ощутила каждой клеточкой своего тела, — мысль или голос?

— Зачем ты разбудила меня, Дочь Берега?

— Я пришла с просьбой, Отец Дракон!

— Сама? Тебя, что же, не отдали мне, как делали эти глупцы несколько веков подряд? Я брал их из любопытства, но скоро они наскучили мне, эти маленькие черви, которые умирают при мысли, что увидят меня воочию! Я не ем их мяса, а беседы их пусты и утомительны…

— Я звала по своей собственной воле.

— И просьба твоя смешна… Прибрежные черви на глупых деревяшках — что мне до них и до тебя, Дочь Берега? Возвращайся назад…

— Люди зовут меня Дочерью Дракона! — в отчаянье сказала я. Сейчас меня отшвырнут, как надоевшего щенка…

Казалось, это позабавило Хозяина.

— Наконец что-то новое, хотя никогда не слышал, чтобы Драконы имели детей от людей! Едва ли это вообще возможно — да и зачем создавать то, что будет вечно разрываться между морем и сушей?