Хелстон придвинулся к Роуленду и зашептал:

– Целуй руку его высочеству, идиот!

Роуленду удалось кое-как выполнить эту формальность. – Очень хорошо, Мэннинг. Я уверен, что вы будете достойно нести титул виконта. Хелстон постарается облагородить ваши манеры.

Герцог вскинул брови, и Роуленд мог поклясться, что слышал, как Хелстон чертыхнулся, однако Люк поклонился и сказал:

– Разумеется, ваше высочество.

– Ну, в таком случае я считаю, что пределы моего терпения и щедрости исчерпаны. Я оставляю вас веселиться так, как вы сочтете нужным. Я же удаляюсь с молитвой о том, чтобы в страну вернулось нормальное положение дел, когда генералы ведут себя с должным достоинством.

Принц-регент величественно покинул зал, оставив светскому обществу, пищу для обсуждения и сплетен на целое десятилетие или даже больше.

– Ну и куда вы идете? – И тон, и слова Эйты были хорошо знакомы Элизабет.

Спустя четверть часа после ухода принца-регента она попыталась ускользнуть из Карлтон-Хауса. Ошеломленная размахом событий, Элизабет через силу улыбалась многочисленным гостям. Роуленд почувствовал ее эмоции и, не говоря ни слова, утащил ее за позолоченные ширмы тронной комнаты к потайному выходу, на свежий воздух, в котором она очень нуждалась.

– О нет, вы не поедете. – Эйта загородила вход в закрытую синюю карету Роуленда. – Здесь полно народу, и они ухватятся за возможность посплетничать, если вы осмелитесь уехать вместе.

Элизабет рискнула бросить взгляд на лицо своего спасителя. Ей казалось, что она все еще во сне, ибо он не произнес в ее адрес и пары слов.

– Ну, я уезжаю, – мрачно сказал Роуленд. – Я больше не в силах, выносить этот подхалимаж.

– Но вы должны были подумать об этом до того, как выставили себя новейшим лондонским героем.

– Я поеду с ним, – пробормотала Элизабет.

– Ни в коем случае, – решительно возразила Эйта. – Если каждый шаг ваш комментировался и раньше, то вы даже не можете представить себе, что будет после сегодняшних событий.

Элизабет едва могла говорить.

– Но мне наплевать, что они…

– Нет. – Эйта была настроена весьма решительно. – Он должен будет поухаживать за вами, как положено. Он может заехать к вам через несколько дней или через неделю, когда сумасшедшие события немного поблекнут, а потом…

Роуленд наклонился, схватил маленькую герцогиню за талию и втащил в карету. Эйта была настолько потрясена, что всего лишь негромко чертыхнулась, заняла место в карете и надулась.

Роуленд посмотрел на Элизабет, и на его лице появилась знакомая солнечная полуулыбка.

– Твоя очередь. – Он тоже взял ее за талию и задвинул в темный салон кареты. Мгновением позже он уже сидел рядом с ней и благоразумно закрывал дверь.

Когда карета тронулась, Элизабет посмотрела в маленькое окошко и увидела поток гостей, выходящих из Карлтон-Хауса.

Эйта пробормотала:

– Между прочим, молодой человек, вы не должны теперь даже думать о том, чтобы карабкаться в окна.

– Не бойтесь, мадам. Я больше не горю желанием заполучить в свою задницу, эти чертовы шипы и…

– Уроки красноречия для вас, – перебила его Эйта,- начнутся завтра. Терпение Люка будет подвергнуто большому испытанию, Но…

– Мадам, – проворчал Роуленд, – я не привык выслушивать лекции. Помолчите, чтобы я мог поговорить с Элизабет. У меня есть нечто очень важное.

– О,- с понимающей улыбкой перебила его Эйта. – Я понимаю. Ну что ж, давайте. Вы получили мое позволение. Я лишь помогу вам, в случае если…

Роуленд прервал Эйту, энергично постучав по потолку кареты костяшками пальцев. Карета замедлила ход и остановилась. Он тяжело вздохнул и посмотрел на герцогиню, которая выглядела весьма недовольной.

Сердце у Элизабет забилось, голос застрял в горле. Темные глаза-бусинки Эйты взглянули сначала на нее, затем на Роуленда.

Роуленд гораздо любезнее, чем можно было ожидать, обратился к Эйте:

– Я слышал, вы обожаете ездить верхом, мадам?

Эйта мгновенно просветлела.

– Да, это верно. Но какое отношение это имеет к…

– Вы сейчас присоединитесь к Лефрою. И он научит вас всему, что необходимо знать о верховой езде.

– Дерзкий щенок. Мне не требуются уроки верховой езды. Если хотите знать…

– Вы хотите править упряжкой лошадей или нет? – нетерпеливо перебил ее Роуленд.

Впервые Элизабет увидела заикающуюся Эйту.

– Д-да, очень хорошо. Но я в этом кое-что соображаю. И если вы не слишком четко излагаете свое предложение, то это ваша вина, мистер Мэннинг. Я могла бы вам помочь. Никто не знает, как действовать дальше. Я надеялась спасти вас от беды.

Он свирепо посмотрел на нее.

И Эйта рассмеялась.

Он окинул Элизу голодным взглядом, и она почувствовала смущение в этом замкнутом пространстве.

– Пожалуй, я не остановлюсь, пока не достигну того, чего хочу, – продолжил он. – Отбирать вещи, независимо от того, имею я на них право или нет, моя специальность. Вы слышали об этом?

Глаза Эйты широко распахнулись.

– Ну, мы сейчас посмотрим, насколько эффективны ваши нетрадиционные методы, мистер Мэннинг. Элиза, я приду к вам на помощь при первом вашем вскрике.

Элизабет смотрела, как Роуленд помог Эйте спуститься по лесенке, действуя с удивительной осторожностью. Она слышала его строгие инструкции Лефрою. А Роуленд снова оказался в карете. Напротив нее.

Они смотрели глаза в глаза друг другу так долго, что все поплыло.

– Ты сказала всего три слова, – приглушенным голосом проговорил он. – Ты здорова?

– Спасибо, – шепотом ответила Элиза, боясь, как бы не вырвался поток благодарностей и еще более сильных эмоций. Увы, она не смогла уберечь глаза от слез.

– Слезы? – Он вздохнул. – Черт возьми.

Она часто заморгала и слегка отвернулась от него, чтобы вытереть лицо.

– Тебе лучше перестать плакать, потому что у меня нет носового платка.

Она нервно засмеялась.

– У меня тоже.

Была какая-то тайна в тенях его угловатого лица. Его руки вцепились в край сиденья, словно продолжая защищать дорогую жизнь.

– Может быть, устроить похищение под покровом темноты? – пробормотал он.

– Конечно, нет. – Элиза была невыносимо сдержанной с ним по весьма смехотворной причине – она не знала, как передать смятение от своего освобождения и глубочайшего счастья.

Он наклонился к ней с уверенностью человека, который знает, чего хочет, и не боится добиваться этого. Он нежно взял ее на руки и посадил к себе на колени.

Она прижалась головой к его шее.

– Я люблю тебя, – прошептала Элиза.

– Я знаю, – нежно ответил он. Она ощутила тепло его ладони.

– Наверное, ты спланировал это давно.

– Честно говоря, лишь тогда, когда прочитал твое дурацкое письмо, в котором ты говорила, что изменила свое решение и собираешься выйти замуж за Пимма. Разумеется, я не принял это всерьез. Ни на одно мгновение. Я был уверен, что это письмо тебя заставил написать Пимм. Как был уверен и в том, что ты не выполнишь мои инструкции. – Он провел ладонью по черным волосам. – Но, Господи, я не думал, что ты зайдешь настолько далеко… Я потерял, наверное, десять лет жизни, когда Хелстон и Майкл притащили деньги в музыкальную комнату Принни. Черт побери… Элизабет? – Голос его прервался.

– В музыкальную комнату? Ты был именно там? Ну что ж, в таком случае ты тоже не выполняешь указания, – прошептала она. – Я думала, что ты будешь ждать меня в моей комнате в Хелстон-Хаусе. А я потеряла пятнадцать лет жизни, когда ты появился перед его высочеством. Не думай, что я жалуюсь. – Она отстранилась от него и посмотрела в его сумрачное лицо. А затем рассмеялась. И снова заплакала. Она смеялась сквозь слезы, как женщина, которая непостижимым образом была спасена и теперь находилась в объятиях мужчины, с которым не надеялась встретиться вновь. И однако, он не сказал тех слов, которые она больше всего хотела услышать.

Вероятно, он не мог сказать их – и никогда не скажет. Она не сомневалась, что он любит ее. Иначе он не отдал бы семьдесят тысяч фунтов. При этой мысли она залилась еще более горькими слезами, а он развязал свой галстук и стал вытирать им ее щеки.