Мне понадобилось более пятидесяти лет, чтобы усвоить этот урок, но я понимаю, что именно этого хотела судьба, ибо иначе я не вышла бы замуж за герцога Хелстона, у меня сейчас не было бы моего внука и я никогда не встретилась бы со вдовами, составившими замечательный круг друзей, о котором леди способна лишь мечтать.

Розамунда научила меня, что можно найти счастье и после кошмарного первого замужества; Джорджина научила радоваться, когда целуешь мужчину, которого ты любила всю свою жизнь; Грейс преподала урок, как можно отдать ради любви все; Элизабет научила меня мужеству, и, наконец, Сара убедила, что никогда нельзя терять надежду.

И в заключение, мистер Мэннинг, я советую вам (поскольку мой внук не слушает мои лекции) найти группу вдовушек, чтобы самому взять несколько жизненных уроков. Вы можете научиться у них терпению или по крайней мере воздержанию от употребления весьма выразительной лексики английского языка. Не смейтесь надо мной. Я вполне допускаю, что Элизабет любит вас таким, какой вы есть.

Если я не притупила у вас интерес к моему писанию (а я подозреваю, что это так), попрошу вас проинформировать моих друзей, что мистер Браун и я поженились, как и собирались много лет назад. И ничто для моих ушей не кажется столь странным, как мое новое имя.

Зимой мы хотим совершить путешествие в Корнуолл и проведем неделю с Сарой и Пирсом в их любимом имении на севере Озерного края.

Самую важную информацию я приберегла на конец.

Когда мы приедем следующей весной в город, я ожидаю, что вы презентуете мне в качестве свадебного подарка пару самых лучших пони, а также фаэтон. Это справедливо, поскольку я подарила вам Весперс… и Элизабет.

Всегда ваша, с искренней благодарностью,

миссис Браун».

Роуленд подавил улыбку. Ему не нужны были орды вдовушек, чтобы научиться терпению. Все эти три недели Элизабет ухаживала за ним. Он оказался ее пленником в собственной постели.

– О чем письмо? – Его красавица жена поставила на край стола поднос и подтянула второе кресло.

– Ей очень нравится быть миссис Браун.

Изумрудные глаза Элизабет весело заискрились.

– О, я так и знала!

– Что это такое? – спросил он, с сомнением глядя на поднос. – Разве мы еще не обедали?

– Десерт, – невинно ответила она.

– В самом деле? И что за десерт? – пробормотал он скорее с покорностью, чем с надеждой.

Она сдернула с большого серебряного блюда салфетку, открыв огромную гору… земляники.

– Я умею сдержать обещание. Я сказала тебе, что принесу землянику, когда ты поправишься.

– Я поправился спустя три дня после того, как застрелил Пимма, – сухо сказал он.

– Нет. Ты три дня был в бреду. Ты и сейчас еще недостаточно поправился, но…

Он заворчал.

– Но, – улыбнулась она, тем самым давая возможность появиться ямочкам на щеках, которые ему так нравились. – Нуда ладно.

– В чем дело, mhuirnin? – Ему так хотелось затащить ее к себе на колени и зацеловать, однако он еще не мог это сделать. Он лишь взял ее ладонь и поцеловал.

– У меня есть для тебя новость – нечто такое, что следует отпраздновать.

– Гм? – пробормотал он, занятый поцелуями.

– Помнишь, мы с тобой говорили, что никогда не захотим снова увидеть интерьер Карлтон-Хауса?

Почему женщины болтают о бальных залах, когда перед глазами такая отменная земляника?

– Ну, так вот, сейчас мы можем терпимее отнестись к этому. – Ее голос приобрел ту застенчивость, которую он просто обожал.

Он сдвинул брови.

– Видишь ли, если это будет дочка, она будет представлена… – Она замолчала. – Роуленд? Роуленд, дорогой, с тобой все в порядке?

– Дочка? – прохрипел он. Куда пропал весь воздух из комнаты?

– Или сын, – шепотом сказал она, опускаясь рядом с ним на колени.

Господи, он мечтал снова оказаться в постели. Зачем он захотел ее покинуть?

Она была ясновидящей. Его идеальная жена.

– Давай, я помогу тебе.

Он отмахнулся, преисполнившись решимости сделать это самостоятельно. Элиза улыбалась, и ее глаза счастливо поблескивали.

– Я думаю, что вы кое-что забыли, миссис Мэннинг, – шепотом сказал он.

Она наклонилась, чтобы поцеловать его.

Он схватил ее, не обращая внимания на боль. Отныне он никогда не выпустит ее из поля зрения.

– Землянику…

Ее смех был похож на смех тех ангелов, которых он видел.

– Ты должен отпустить меня, если хочешь земляники, – шепнула она.

– Я хочу тебя, – проворчал он.