– Вы знаете, чем соблазнить меня. Но вы слишком переоцениваете мое мужество, Эйта. Я вовсе не такая мужественная…

Послышался звук открываемой двери. Эйта и Элизабет повернулись и увидели Сару, щеки которой украшал румянец.

Все трое заговорили одновременно. Сара сжала их руки.

– Ой, я сделала что-то совершенно невозможное!

Эйта попыталась что-то произнести, но Элизабет опередила ее:

– Лорд Уаймит сделал тебе предложение?

Сара словно не услышала ее.

– Он такой хороший. А я… я причинила ему такую боль. Я никогда не заслуживала его восхищения, никогда…

– Ты отказала ему? – шепотом спросила Элизабет, сжимая руку подруги.

Сара встретилась с ее взглядом, в серых глазах была боль.

– Словно кто-то другой, а не я, говорил с ним… отвечал на его прочувствованную мольбу… причинял ему боль.

– Но почему, Сара? – На лице Эйты было написано искреннее удивление. – Почему ты отказала ему?

– Я не знаю. – Она опустила руки и подошла к окну. Свет отражался на ее нежном, утонченном лице. – О, я не знаю. Я просто не могу забыть Пирса. Я его никогда не забуду.

– Но никто и не заставляет вас забывать мужа, – сказала оказавшаяся за ее спиной Эйта.

Элизабет тоже присоединилась к ним.

– Сара, это моя вина. Мне следовало поддержать, поощрить тебя, а я была эгоистична, жила воспоминаниями о давно прошедшем и хотела, что бы они все еще оставались с нами. Но Пирс был бы недоволен мной. Он хотел бы, чтобы ты была счастлива с графом.

Сара медленно повернулась.

– Нет. Это было бы несправедливо по отношению к лорду Уаймиту. И он согласился, когда я объяснила ему это.

– И что он сказал? – Эйта подала ей носовой платочек.

Сара закрыла лицо руками.

– Когда он проявил настойчивость, я наконец призналась, что до сих пор вижу во сне Пирса. Он приходит и успокаивает меня. Заключает меня в объятия, и в его глазах светится такая любовь и надежда. Я скорее проживу остаток жизни со своими воспоминаниями, чем устрою жизнь с кем-либо еще. Было бы нечестно, если бы я пришла к другому мужчине, затаив такие мысли.

– Почему ты мне не говорила об этом, Сара? – взволнованно спросила Элизабет.

– А почему ты не поведала мне истинную причину своего согласия выйти замуж за человека, которого не любишь?

Элизабет выдержала ее взгляд.

– Я думала, что ты изменила мнение о генерале. Думала, что ты одобряешь его.

– Я не говорила этого. Я лишь сказала, что, возможно, ты ошибаешься, думая, что он убийца. Я сказала это, чтобы мы перестали убегать от него.

Эйта дотронулась до руки Элизы.

– Вы что-нибудь скрываете от нас, Элизабет? Вы вполне можете сказать нам, если что-то не так.

Элизабет покачала головой. Они абсолютно ничего не могли сделать. И если она скажет им, они лишь будут страдать оттого, что знают. И поэтому она, набрав в легкие воздуха, продолжала лгать.

– Вы все неправильно поняли. Я по доброй воле выбрала свое будущее. Ты права, Сара. Я ошибалась. Всем сердцем одобряю свое решение. Надеюсь, что вы пожелаете мне счастья.

Сара и Эйта обменялись взглядами и пробормотали какие-то малозначительные слова. Элиза постаралась как можно скорее расстаться со своими подругами.

Ей нужно написать письмо. И совершить визит в отель «Палтни».

Роуленд сопроводил герцога Хелстона до роскошного входа в свои конюшни. Он испытывал чувство благодарности, какое приходило к нему не часто.

– Я должен поблагодарить вас, Хелстон. Я не ожидал…

Герцог отмахнулся:

– Кобыла стоит двойной цены.

Роуленд не ответил, поскольку оба знали, что герцог лжет.

– Я попросил бы вас приезжать иногда в Хелстон-Хаус, чтобы Весперс не скучала, когда мы с женой будем в Корнуолле.

Что-то холодное и жесткое полоснуло по сердцу. Этот первый шаг по разрушению его королевства будет самым тяжелым. Он подумал о прекрасном лице Элизабет и выдавил улыбку. Эти деньги помогут им обоим начать новую жизнь.

– Итак, – продолжал Хелстон, – я намерен видеть эту кобылу на следующих скачках в Аскоте. Вы проследите за ее тренировкой за четыре месяца до этого. Согласны?

Роуленд взглянул на протянутую ему руку Хелстона. Впервые представитель пэров предлагал ему рукопожатие.

Роуленд сжал руку герцога.

– Согласен. Весперс будет доставлена в вашу конюшню в течение недели.

Герцог не отпустил его руку.

– Мэннинг… что, черт возьми, происходит?

Роуленд попытался освободить руку, но это ему не удалось.

– Что вы имеете в виду? – проговорил он первое, что пришло ему в голову.

Герцог посмотрел на него в упор.

– Я думаю, вы отлично знаете, о чем я спрашиваю.

– Гм… Вы можете отпустить мою руку.

В уголках рта Хелстона появился намек на улыбку.

– Разумеется. Как только скажете, что вы собираетесь делать.

– Я не скажу вам ровным счетом ничего, даже если вы будете держать мою руку всю ночь.

Герцог вскинул бровь. Это было противостояние.

– Черт возьми. – Впервые за последние два десятилетия Роуленд решился довериться кому-то еще. – Если бы я знал, что вы настроены таким образом, то давным-давно отметился бы в вашей танцевальной карте. Ну что ж, если вы преисполнены решимости вальсировать, я имею право попросить о любезности.

Герцог отпустил руку.

– Еще одна любезность? – Хелстон опустил глаза. – Это будет стоить так же дорого, как и кобыла?

Роуленд подавил улыбку.

– Нет, но если вы захотите купить еще одну…

– Чего вы хотите? – Слова герцога звучали так же сдержанно и осмотрительно, как и его слова.

– Сразу после того как Принни удостоит Пимма герцогского титула в Карлтон-Хаусе, я прошу вас внимательно последить за Элизабет. Она может оказаться достаточно неразумной, чтобы сделать громкое заявление.

– А каков будет характер этого возможного заявления?

Роуленд проигнорировал вопрос герцога.

– Нужен по крайней мере один джентльмен, представитель света, который окажется рядом, если она решит высказаться. Бастарда будет недостаточно. Хотя я буду находиться поблизости – в музыкальной комнате. Но я не появлюсь на виду. Это может вызвать потом всяческие разговоры. – Он не мог объяснить Хелстону все полностью, не вызвав у того тысячу новых сердитых вопросов. Он не мог рисковать и появляться там, поскольку это свяжет его имя с Элизабет, а он намеревался увезти ее во Францию секретно.

Хелстон улыбнулся и почесал подбородок.

– Что ж, мне кажется, я должен поблагодарить вас за наличие здравого смысла и нежелание снова вызвать скандал, как в церкви Святого Георгия. Очень хорошо. – Герцог извлек из сюртука письмо.

– Что это?

– Письмо от Элизабет Ашбертон, которая вскоре станет Элизабет Пимм, герцогиней Дарлингтон. Я обещал, что передам, его вам лично в руки.

Хелстон внимательно посмотрел на него, Роуленд ответил тем же, прежде чем подсунул большой палец под печать, чтобы вскрыть письмо.

События разворачивались в точности так, как Элизабет и предполагала. Ею овладело спокойствие, когда она отпустила двух горничных, которых прислала Эйта. Элиза была надежно задрапирована в платье. Только муж сможет с помощью ножниц вызволить ее из этого шелкового и бриллиантового кокона. Но по какой-то странной причине она сейчас этого не боялась.

Роуленда есть за что благодарить. Она избежит Ньюгейтской тюрьмы, обеспечит будущее любимому мужчине, освободит своих друзей от забот и необходимости поддерживать ее до конца жизни, обеспечит дом и источники дохода для Сары, и при некотором везении будет иметь любимого ребенка.

Стоимость была чрезмерной, это верно.

Придется провести всю оставшуюся жизнь с напыщенным, самоуверенным, ужасным человеком, которого не любила и которому не доверяла. А в будущем он вполне может стать еще хуже. Она отчаянно пыталась напомнить себе, что у очень многих женщин судьба была еще суровее.