Грейс долго смотрела на него, а потом, не обращая внимания ни на одно только что сказанное Майклом слово, продолжила:

– Возможно, нам не придется уезжать навсегда. Но нам требуется время побыть в одиночестве, подальше отсюда, чтобы все очень тщательно обдумать.

– Грейс, милая, пожалуйста, хватит. – Майкл уже не мог сдерживать свое желание дотянуться до нее. – Я больше не могу спорить с тобой. Я не гожусь для этого. Ради всего святого, перестань использовать спинку этого кресла как барьер, разделяющий нас.

– Я использую ее не для того, чтобы удерживать тебя от меня подальше.

– А для чего тогда?

– Чтобы иметь возможность продолжать стоять.

– Что, прости?

– После того как я написала письмо агентам о согласии взять в аренду загородный дом в пригороде Лондона, – Грейс повернулась, достала газету «Морнинг пост» и передала ее Майклу, – Розамунда опять отвезла меня в увеселительные сады, чтобы покататься верхом, потому что мне нужна практика верховой езды, если придется уезжать отсюда. Я и не думала, что мои ноги будут болеть так сильно. Ой, а еще я воспользовалась вымышленным именем, когда договорилась об аренде дома на двенадцать месяцев.

Казалось, что Грейс говорит на иностранном языке. При этом у нее был абсолютно невозмутимый вид.

– Знаешь, для обеспеченной женщины, которую воспитали жить в строгости и соблюдать приличия, ты, безусловно, проявила мастерство в хитрости и обмане. Вымышленное имя, да, дорогая? Бежать с беглецом в… – Майкл бросил взгляд на свернутую газету, – Айви-Коттедж в Беркшире? А потом что?

– Мне кажется, это то, что надо, пока мы не решим, будем ли бороться или оставим все как есть.

Он никогда не позволит ей навсегда покинуть ее мир. Майкл не был уверен, позволит ли уехать ей даже на время. Но он не святой, чтобы вот так просто оставить ее сейчас.

– Грейс…

– Да?…

Майкл обошел кресло и наконец заключил Грейс в объятия.

– Спасибо, – прошептал он, уткнувшись в ее волосы. – Никто никогда… – Слова застряли у него в горле.

– Думаю, это означает, что я заслужила твое восхищение. Наконец-то. Уверена, что на кухне мне бы не удалось этого добиться.

– Грейс, тебе никогда не надо было стараться произвести на меня впечатление. Я трепетал перед тобой с того самого дня, когда ты без единого звука позволила мне наложить швы на рану. Ладно, – улыбнулся Майкл, глядя на ее нежную, как лепесток розы, кожу, – ты возмутилась немного, но не проронила ни одной слезинки.

Грейс повернулась в его крепких объятиях и, подняв руки, обняла его за шею.

– Грейс…

– М-м-м…

– Мне бы хотелось остаться здесь и хоть на время забыть про весь остальной мир. Но возможно, тебе лучше, вернуться на праздник в дом Хелстона. Может, мне следует уйти?

– Нет, – выдохнула Грейс и коснулась своими мягкими губами его губ.

– А я надеялся на послушного партнера.

– Кроме себя, тебе некого винить. Это ты научил меня думать как мужчина. – Грейс потянула к себе голову Майкла, пока его губы не оказались совсем рядом. – Теперь поцелуй меня.

– Если вы настаиваете, леди Шеффилд.

– Миссис Ройен, – прошептала Грейс.

Майкл слегка отклонился назад. Ее веки отяжелели от страстного желания, но в уголках губ таилась улыбка.

– Миссис Ройен, да? Звучит как откуда-то с замерзшего севера.

– Я знаю, – ответила Грейс, притягивая его опять к себе.

Они растворились друг в друге. Майкл приподнял Грейс, сел на плюшевое кресло и усадил ее к себе на колени, не в силах заставить себя расстаться с ней.

В жарком золотистом отблеске камина он гладил ее щеки… и чувствовал радость на душе. Он испытывал счастье, потому что раскрыл все старые страхи и свое прошлое перед другим человеком и этот человек принял его, несмотря на многочисленные грехи и пороки.

Майкл вдруг почувствовал, что Грейс снимает его мокрый шейный платок. Потом ее изящные пальчики занялись сюртуком и исчезли под рубашкой.

– Дорогая, – Майкл вдыхал запах ее волос, – ты говорила, что у тебя болят ноги после верховой езды. Давай-ка, вот так. – Он опять приподнял ее и посадил на коленях к себе спиной. – Позволь мне облегчить страдания твоих мышц. Вот так, приляг на меня.

Грейс расслабилась, прижавшись спиной к груди Майкла, скромно сжав колени и вытянув ноги поверх его ног. Крепкие руки Майкла массировали напряженные мышцы через многочисленные слои ткани. Ощущение было божественным.

– Вот так, – шептал Майкл, уткнувшись в шею Грейс, – расслабься.

– О, это божественно! – выдохнула Грейс.

– Приятно слышать.

– У тебя хорошо получается.

– У меня была большая практика, – хихикнул Майкл, пока его руки продолжали творить чудеса.

– Меня это не удивляет, – широко распахнула глаза Грейс, но в ее голосе не было ни капли раздражения.

Руки Майкла замерли, и он поцеловал Грейс в макушку.

– Я имел в виду лошадей, которых меня наняли чистить, дорогая.

– Ну конечно, – пробормотала Грейс и почувствовала какую-то безрассудную легкость, хотя понимала, что должна быть начеку. Но она так устала сдерживать себя, так устала думать обо всех сложностях, которые им еще предстоит пережить в свете тяжелых грядущих дней. Больше всего в этот момент ей хотелось отпраздновать их совместное будущее, в каком бы виде оно ни сложилось. Майкл любит ее, в этом она была уверена. Ей не хотелось подвергать это ни малейшему сомнению.

– После долгого трудного дня животным это особенно нравится. – Майкл стал массировать ее ноги по всей длине. – Здесь тоже болит? – Его пальцы прощупали ягодицы, скрытые под тонкой тканью белья и шелкового вечернего платья.

Грейс слишком стеснялась, чтобы дать ответ на этот вопрос.

– Надеюсь, ты не возражаешь, но… – Майкл тянул ее платье вверх до тех пор, пока не открылись ноги, – так массаж делать легче, и ты будешь чувствовать себя лучше.

Грейс едва дышала.

– Ты слишком зажата, я чувствую это, – прошептал Майкл, уткнувшись в ее шею сбоку. Грейс уловила его запах, и от сумасшедшего желания у нее закружилась голова.

Майкл снял перчатки, и она почувствовала тепло его мозолистых ладоней даже через нижнее белье. Грейс опустила взгляд вниз и увидела крепкие загорелые руки, разминавшие ее бедро выше чулка, перевязанного ленточкой.

О, удовольствие от освобождения от чрезмерного напряжения в мышцах благодаря его умелым рукам принесло определенное расслабление. И кое-что еще, о чем Грейс стеснялась признаться вслух. Несколько минут она слышала лишь шуршание ткани да их совместное затрудненное дыхание. Наконец Майкл наклонился вперед и прошептал:

– Тебе не будет больно, если я сделаю вот так?

Майкл взял одну ногу Грейс и поместил ее на подлокотник кресла. Вторая нога осталась лежать у него на коленях.

Грейс задрожала.

– Теперь расслабься и позволь мне позаботиться о тебе. – Его руки двинулись по панталонам медленно, со знанием дела, принося облегчение натруженным мышцам на внутренней поверхности бедра. Но Грейс чувствовала себя ужасно незащищенной.

Его руки переместились к пояснице Грейс, и он стал массировать ей позвоночник через шелк платья и китовый ус корсета до тех пор, пока, ни слова не говоря, расстегнул платье и снял его с плеч. Потом он расправился с корсетом, бормоча что-то про проклятые железные клетки Англии. После этого его пальцы вернулись к болевой точке на изгибе спины.

– Расскажи мне, как ты ездила сегодня верхом.

Господи, как же трудно сосредоточиться, когда он прикасается к ней! Неужели он не понимает, что она чувствует?

– Это так чудесно, – пробормотала Грейс. – Я имею в виду, верхом ездить было так чудесно. Розамунда показала мне, как пользоваться поводьями, и я немного проехала рысью, после того как довольно длинное расстояние проехала шагом. И ей не пришлось вести лошадь на поводу.

– На какой лошади ты каталась?

– На пони Фэрли, но…

– Но? – Майкл распутал многочисленные нити жемчуга на шее Грейс, расстегнул их, и они соскользнули вниз перед ней.