Но окружающий мир все равно давал о себе знать. Прохладным ветерком. Прикосновением металла к лицу. Вздохом или дыханием. Не много нужно было для того, чтобы разрушить чары.

Но на этот раз не было ни звука. Ни прикосновения. Лишь ощущение того, что он больше не один. Себастьян оторвался от телескопа.

Одрианна стояла у открытой двери и наблюдала за ним. На ней был халат с кружевными оборками, составлявшими резкий контраст с тяжелой шерстяной шалью, в которую она была закутана. Лунный свет выхватил огонь, прячущийся в ее волосах, но прикрыл тенью ее лицо.

– Заходи, Одрианна, – пригласил Себастьян.

Она ступила с травы на дощатый пол. Свет в комнате не горел, так что освещалась она лишь скудным лунным светом, проникавшим сквозь дверь и отверстие в крыше.

Одрианна оглядела простую обстановку и провела пальцами по сверкающему металлу телескопа.

– Неужели он всегда стоит здесь, выглядывая в эту дыру на крыше? – спросила она. – А если пойдет дождь?

Ее рассудительность очаровала Себастьяна.

– Когда я ухожу, то опускаю его, а отверстие прикрываю, – сказал он.

Одрианна восхищенно осмотрела телескоп.

– Потрясающе! – воскликнула она.

– Хочешь посмотреть в него?

– Очень хочу, если можно.

– Тогда иди сюда.

Себастьян направил телескоп на Марс, а потом усадил Одрианну себе на колени.

– Смотри сюда правым глазом, – сказал он. Одрианна робко заглянула в окуляр, словно опасаясь что-нибудь сломать. Затем прижалась к нему глазом и восторженно ахнула.

– Потрясающе! – прошептала она. – Великолепно.

Себастьян крепко обхватил ее за плечи, чтобы она не отрывалась от созерцания неба. Шелковистые пряди ее волос защекотали его лицо, а шерстяная шаль на плечах приятно грела руку.

– Погоди-ка. – Наклонив голову, он чуть сдвинул трубу телескопа и заглянул в окуляр.

Одрианна снова посмотрела на звезды и еще раз восторженно ахнула.

Звезды постепенно развеивали его мрачное настроение. Помогала этому и близость жены. Но не совсем. Не полностью. Чувство обиды, которую он не хотел признавать, все еще таилось в глубине души, беспокоя его – так же, как это было два года назад. Правда, на сей раз он был в состоянии игнорировать его.

– А ты уже привык к этому зрелищу? – спросила Одрианна. – Оно становится обыденным от того, что ты часто смотришь на небо?

– Никогда, – ответил Себастьян.

Только сейчас Одрианна поняла, почему ее не встретила дневная суета, когда она заглянула в дверь. Обсерватория была для него убежищем, о котором почти никто не знал. Здесь Себастьян мог смотреть на звезды, и все чувства и переживания начинали казаться почти ничтожными по сравнению с величием бездонного черного неба.

И она тоже почувствовала это. Проникла в его тайну. Себастьян был настолько добр, что позволил ей это, показал, как на самом деле великолепно ночное небо.

Одрианна остановила это торжество и соскользнула с колен Себастьяна.

– Спасибо тебе, – промолвила она. – Я такого никогда не видела.

– Как-нибудь я отвезу тебя в Гринвичскую обсерваторию, чтобы ты смогла посмотреть на небо в большой телескоп, – пообещал Себастьян.

– Это будет замечательно.

Одрианна вышла за дверь и посмотрела на небо, отличающееся от того, которое она только что видела.

– А зачем ты пришла сюда?

Она оглянулась.

– Ты вроде не любишь гулять по ночам, – заметил он. – Так почему вышла из дома сегодня?

– Я искала тебя, – ответила она. – Видишь ли, я хотела извиниться. Не за то, как я себя вела и защищала имя отца. И даже не за то, что боялась, что ты не будешь этого делать.

– Тогда за что?

– За то, что думала только о собственных чувствах и страхах. За то, что не была добрее. Мне кажется, я обидела тебя. И если это так, то прости меня, пожалуйста.

– Я не могу винить тебя за то, что ты заметила что-то такое, чего я сам не успел разглядеть.

– Что ты имеешь в виду?

– «Жизнь, которую ты должен разделить со своим братом», – сказала мне ты. Ты решила, что я занимаюсь расследованием по этой причине. Ты назвала неудобную для меня правду.

– Я не имела в виду, что вы двое должны жить одной жизнью.

– Я обладаю его влиянием. У меня его власть. Я играю роль лорда в его поместьях, я занимаю его место в парламенте. Я покрылся плесенью, посвятив свою жизнь тому, чтобы его замешать, но я не заменил его. Если бы он погиб на войне, у меня была бы пусть трагическая, но реальная причина занять его место, но унаследовать его обязанности и титул было бы естественно.

Чем больше говорил Себастьян, тем суровее становился его голос. Но сердился он не на жену. Сами мысли и слова злили Себастьяна.

– Ты не… Ты заслуживаешь восхищения. Мощь, которая исходит от тебя, – это часть твоего характера.

– Да, это верно, – кивнул Себастьян. – Но это еще хуже. Я живу его жизнью. Я занял его место, но он же все еще жив и видит, что я делаю, черт побери! И если он подумает, что я проживаю его жизнь лучше, чем это сделал бы он… Дьявол и преисподняя! Это совместное существование делает меня несчастным, но он несчастнее меня во много раз. В конце концов, я просто вор! А он – пострадавшая сторона.

Одрианна не знала, что сказать. И все же понимала, почему он упорно занимается делом о плохом порохе. Понимала, почему он его не бросает.

– Ты делаешь то, что должно быть сделано. И ты ничего не украл, – сказала она.

– Украл ли я, или он дал мне это, мы и в самом деле делим жизнь благодаря судьбе. – Приблизившись к жене, Себастьян прикоснулся к ее лицу. – Мы даже тебя делим.

У нее прервалось дыхание, но произошло это лишь частично от его прикосновения.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

– Ты отлично знаешь что, – отозвался он.

Одрианна боялась, что так оно и было. В голову ей пришло то, что уже приходило раньше. Только теперь это обрело другое значение.

– В тот день в твоем доме… Твой брат был в отличном расположении духа, когда я оказалась рядом… Ты об этом говоришь?

– Может быть, частично… Видишь ли, я не понимал этого. Однако не исключено, что из-за того, как Морган развеселился в твоей компании, я стал давить на тебя сильнее, чем имел на это право. – Скрестив руки на груди, он устремил взгляд в небо, словно надеялся отвлечься от своих мыслей или снова спрятаться от реальности, созерцая космос. – Две половинки – это одно целое. Это стало настолько обыденным, что я даже не замечал этого. Разумеется, я не ожидал… Я не думал, что делить тебя с ним мне придется буквально.

Шок мгновенно отрезвил ее разум, Одрианна вдруг увидела все с потрясающей четкостью. Перед ее внутренним взором поползли воспоминания, вопросы, настроение… Кажется, она слишком хорошо понимала, о чем говорил ее муж.

– Если ты считаешь, что я испытываю к твоему брату какие-то романтические чувства и это заставляет меня переживать из-за его состояния, то ты ошибаешься, – заверила она Себастьяна.

Он посмотрел на нее. Мрачно. Напряженно.

– Морган мне друг, – промолвила Одрианна. – Добрый друг. И я люблю его только как брата. И уж само собой не как любовника или мужа. Поэтому что бы вы там ни делили между собой, я к этому не имею никакого отношения.

Одрианна обняла Себастьяна, чтобы он поверил ей. Он привлек ее ближе к себе и заглянул ей в глаза, словно мог в темноте прочитать ее мысли. А она подняла руки и взяла его лицо в свои ладони, чтобы поцеловать его и дать ему понять, что даже когда он был для нее незнакомцем, он приводил в восторг не только ее тело.

Спустя четыре дня Себастьян пришел к выводу, что даже покорная и страстная жена устает, когда муж постоянно ее использует. Ну а поскольку он был не в состоянии сдерживать себя в этой идиллической ситуации, когда ровным счетом ничего вокруг не происходило, то Себастьян сообщил слугам, что они с Одрианной возвращаются в Лондон.

После ночи, проведенной в гостинице, Одрианна наконец-то пришла в себя. И заметила, что возвращаются в Лондон они не по той же дороге, по которой приехали в провинцию.